Архивы: Гитлеровское Бородино

Оригинал статьи опубликован в Time 28 июля 1941 года

Еще до того, как Наполеон Бонапарт, стоя на кремлевской площади, наблюдал, как Москва, а вместе с ней и его надежды, гибнут в пламени пожара, он потерял три четверти свой армии во время изматывающего наступления от русской границы и тяжелой битвы при Бородино, недалеко от Москвы.

На этой неделе — уже пятой с момента гитлеровского вторжения — новый завоеватель, выиграв пограничное сражение, начал собственную битву за русскую столицу.

При Бородино Наполеон победил, но ценой больших потерь. Похоже, гитлеровское сражение за Москву может стать повторением той же ситуации, только в неизмеримо больших масштабах.

«Русские проявили большую отвагу, — писал наполеоновский генерал Арман де Коленкур (Armand de Caulaincourt), сегодня этот отрывок из его мемуаров может без всякой правки позаимствовать любой репортер германского информбюро DNB. — Их ряды не приходили в расстройство, наша артиллерия громила их, кавалерия рубила, пехота брала в штыки, но неприятельские массы трудно было сдвинуть с места, они храбро встречали смерть и лишь медленно уступали нашим отважным атакам. Несколько раз: он [Наполеон] говорил: мне: «Русские дают убивать себя, как автоматы; взять их нельзя. Этим наши дела не подвигаются».

По той же причине не движутся дела и у Адольфа Гитлера — причем ставки в его игре гораздо выше. При Бородино сражение проходило на пространстве в две мили длиной, на этой неделе боевые действия развернулись на фронте протяженностью в три тысячи миль. В Бородинской битве с обеих сторон участвовало 250 тысяч человек. Сегодня в схватке сошлись несколько миллионов солдат.

На фронтах

В гитлеровской битве за Москву на острие удара оказался Смоленск. Немцам удалось прорвать оборонительную «линию Сталина», нащупав в ней слабое место недалеко от этого города — открытое пространство к северу от Орши, между естественными рубежами, Днепром и Двиной. В эту брешь, в соответствии с обычной немецкой тактикой, устремился танковый клин, и Москва впервые с начала войны оказалась в зоне досягаемости люфтваффе. В ходе ночного налета с участием 200 машин, продолжавшегося пять с половиной часов, немецким летчикам, по сообщениям Берлина, удалось сбросить несколько мощных бомб недалеко от Кремля. Русские, однако, заявляют, что лишь «отдельным» самолетам удалось прорваться к городу, и налет закончился «провалом».

На северном фронте дела у русских шли лучше. Наступление на Ленинград, который немцы настойчиво называют прежним именем Санкт-Петербург, развивалось в основном вдоль берегов двух озер: Ладожского — со стороны Финляндии, и Чудского — со стороны Эстонии. Финны, по словам одного немецкого корреспондента, сражались столь фанатично, что их приходилось сдерживать, но и русские дрались отчаянно. Немецкий репортер сообщает, что на этом фронте наступающим противостояли «бандиты» — они шли врукопашную с топорами, кинжалами, битыми бутылками и теслами.

На юге немцы, в начале прошлой недели стоявшие у ворот Киева, но к ее концу так и не сумевшие ворваться в город, оправдывают свои неудачи плохой погодой и наличием у русских укреплений, «не уступающих линии Мажино», с дотами в три подземных этажа. Однако, как отметил на прошлой неделе британский военный эксперт, пишущий под псевдонимом Strategicus, «не позиции удерживают солдат, а солдаты удерживают позиции». На украинском фронте немцам в конце концов удалось форсировать Днестр, по которому, до того как русские в июне 1940 года заняли Бессарабию, проходила государственная граница.

Темпы германского наступления, прежде составлявшие 22 мили в сутки, на прошлой неделе снизились до восьми миль — из-за упорного сопротивления русских, ухудшения погоды, и, вероятно, усиливающихся трудностей, связанных с проведением операций на огромных, необустроенных пространствах российской «глубинки».

Никто не знает, какими силами сегодня располагают российские ВВС, — немцы утверждают, что уничтожили до восьми тысяч самолетов — но очевидно, они сохранили некоторую боеспособность, хотя действуют в основном по ночам. Берлинское радио сообщает о «беспрестанных массированных налетах, с которыми мы никогда еще не сталкивались».

«Борьба с трусами»

Самая лучшая новость из тех, что немцы получили за всю неделю, прозвучала, как ни странно, из уст товарища Сталина. Он объявил, что вместо маршала Семена Тимошенко пост наркома обороны — то есть верховного главнокомандующего — теперь займет он сам. Кроме того, в армии восстанавливается институт политкомиссаров.

Нацистам все это только на руку.

Когда Красная армия только создавалась, набрать политически благонадежных командиров было негде, и на службе пришлось оставить царских офицеров. Чтобы в армии не возникали контрреволюционные организации, эти люди были поставлены под жесткий надзор политработников. Ни один боевой приказ, отданный офицером, не мог вступить в силу без подписи комиссара. На практике это обернулось постоянным вмешательством гражданских в военные дела, а в кризисных ситуациях — бесконечными препирательствами вместо решительных действий.

Одной из причин, по которым был репрессирован маршал Михаил Тухачевский, были его возражения против восстановления в правах института политкомиссаров. Однако, уже после ликвидации маршала Тухачевского и еще 213 офицеров, Финская война продемонстрировала их правоту. Институт комиссаров был упразднен, а официальная армейская газета «Красная Звезда» провозгласила: «Война не терпит дилетантизма…. Великий Сталин учит нас смотреть в лицо действительности и не замыкаться в скорлупе окостеневших догм: Дисциплину в Красной армии необходимо усилить, сделать жестче и строже». Маршал Тимошенко говорил офицерам: «Учите солдат только тому, что необходимо на войне, в условиях, приближенных к боевой обстановке».

Как выяснилось на прошлой неделе, Сталин, судя по всему, считает, что противнику не удалось бы преодолеть две трети расстояния до Москвы, если бы среди офицеров Красной армии не было предателей. Поэтому он вновь ввел институт комиссаров, призванных вести «беспощадную борьбу с трусами, паникерами и дезертирами». Отныне русским командирам — впрочем, как и немецким — придется бороться с трудностями, что создадут им политики.