Статья опубликована 2 октября 1939 года
«Кампания в Польше завершена… Общая численность пленных составляет теперь более 450 тысяч. Общее число захваченных пушек превышает 1 200… Около 800 [польских самолетов] были либо уничтожены, либо достались [германской армии] в качестве трофеев… За исключением одной подводной лодки, весь польский флот, находившийся в Северном море 1 сентября, был или уничтожен или интернирован в нейтральных портах. Лишь незначительные остатки польской армии продолжают безнадежное сопротивление на позициях в Варшаве, Модлине и на Хельской косе».
Верховное главнокомандование германской армии, изображая подведение итогов блицкрига в Польше, пообещало в своем кратком коммюнике, что «точные цифры [германских] потерь… крайне незначительных по сравнению с гигантскими потерями противника… будут сообщены в ближайшие несколько дней». Оценивая материальные затраты Германии на разгром Польши в течение трех недель, авторы коммюнике добавляют: «Потребление боеприпасов и топлива в ходе этой кампании составило лишь малую долю ежемесячного объема [германского] производства». Щелкнув каблуками и почтительно склонившись перед нацистской партией, верховное главнокомандование вооруженными силами отмечает, что в Польше молодые нацисты из Имперской службы труда с лопатами в руках «значительно упростили задачу руководству… В особенности служба труда доказала свою ценность в восстановлении улиц, мостов и железных дорог».
Важнейшей причиной, по которой главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник Вальтер фон Браухич (Walther von Brauchitsch) занимает пост Первого воина Германии, является то, что именно так он воспринимает нацистов. Ведущий сторонник дистанцирования от нацистов в германском офицерском корпусе, аристократ с моноклем генерал-полковник барон Вернер фон Фрич (Werner von Fritsch) погиб при любопытных обстоятельствах на прошлой неделе (см. с. 21). Между тем, верховное главнокомандование германской армии вело переговоры с советским верховным главнокомандованием через военные комиссии, состоящие из немецких и советских офицеров, которые собирались сначала в Брест-Литовске, а затем — в Москве. На прошлой неделе они быстро договорились разделить территорию Польши на две примерно равные части, исходя из чисто военных (а не политических или долгосрочных) соображений.
Буфера не будет. Из высших московских и берлинских кругов поступали сообщения о том, что полоска Польши станет «буферным государством» между Россией и Германией. Об этом было даже упомянуто в передаче Московского радио. Но верховные главнокомандования отбросили эту идею и решили, что с прошлой недели в Польше нет польской власти, способной сформировать ядро полезного буфера, и единственное разумное решение — максимально укрепить границу, разделяющую русскую и германскую армии, проведя ее по трем крупнейшим польским рекам: Нареву, Висле и Сану (см. карту, с. 80).
Это дает Советскому Союзу примерно три пятых бывшей Польши, а самое главное — нефтяные скважины на юге, на которые давно заглядывается Германия. Германия получает почти половину важных польских промышленных районов и примерно половину населения бывшей Польши, но отказывается от общей границы с Румынией как поставщиком нефти. Советский Союз впервые получает границу с Восточной Пруссией и Венгрией, которая на прошлой неделе поспешно бросилась латать нарушенные дипломатические отношения между Будапештом и Москвой, назначив в Москву нового посланника.
Осадная эстафета. До того, как была проведена военная демаркационная линия, германская армия стояла на передовых позициях на много миль к востоку от нее и осаждала Львов. Эту осаду она передала русским, поскольку Львов должен был достаться им. Немецкие офицеры приказали своим войскам покинуть укрепленные позиции на подступах к городу и эти же окопы заняли красноармейцы, а обстрелом Львова занялась советская артиллерия. За всю неделю между Берлином и Москвой возникло только одно недоразумение: печатные органы нацистов заявили, что Львов пал до того, как отошли осаждавшие его войска, но, скорее, следовало верить коммунистическим газетам, согласно которым русские взяли Львов с боем. За время своего похода по Польше Красная Армия сообщила о взятии в плен 120 тысячи поляков, захвате 380 артиллерийских орудий, 120 самолетов.
Работа для Радека? «Население [польских] сел и городов с энтузиазмом встречает Красную Армию. Мощь Красной Армии и высокий культурный уровень ее бойцов вызывают всеобщее восхищение. Население срывает польские флаги и водружает на их место советские… Крестьяне встречают Красную Армию с традиционными хлебом-солью [символ братства] на вышитых рушниках и приглашают красноармейцев в свои дома». Так заявляло ТАСС, официальное советское информационное агентство. По мере продвижения Красной Армии на занимаемую территорию вступали когорты коммунистов из Москвы: они привезли 100 тысяч портретов Сталина, Ленина и Маркса, тонны «просветительских листовок». В каждом городе и селе создавалась советская администрация из числа местных пролетариев. Так в Барщево новый городской совет состоит из безземельных крестьян, заводских рабочих и бедного плотника. Большая часть новых советов в нынешней русской Польше немедленно вывесила «приветствия Нашему Освободителю, Иосифу Сталину».
Повсюду шла охота на польских полицейских, отождествляемых в советских умах с капитализмом — новую советскую полицию называют «гвардией рабочих». Московское радио сообщило, что батальоны крестьян выслеживают польских помещиков, прячущихся в болотах и лесах и отправляют их в тюрьмы, добавив: «Вся их земля, скот и личные вещи делятся среди крестьянства». Сообщается, что в районе Кременца был схвачен один из крупнейших польских помещиков Януш Радзивилл (Janusz Radziwill), президент Польского Красного Креста и глава одного из древнейших и исторически значимых польских родов. Под Люблином был взят в плен дальний родственник бывшего короля Испании князь Габриэль Бурбон-Сицилийский (Gabriel de Bourbon-Siciles). Между тем, его шурин князь Анджей Любомирский (Andrzej Lubomirski), сын первого польского посланника в США, сумел бежать в Румынию, как и десятки других богатых землевладельцев. Вот, что он говорит:
«Я покинул поместье в тот самый момент, когда советская кавалерия вступала в него через задние ворота. Я достиг границы через шесть часов бешеной скачки».
В Москве «Красная Звезда», печатный орган Красной Армии, опубликовала текст листовок, раздававшихся русским солдатам перед походом в Польшу, в которых их убеждали в том, что генералы и офицеры польской армии бежали, а польское население умоляет их об «освобождении». Лондонские Daily Telegraph и Morning Post сообщали, что небезызвестный Карл Радек, бывший советским публицистом номер 1 вплоть до 1937 года, когда его приговорили к десяти годам за сотрудничество с нацистами, на самом деле"сидел в Москве и готовил польских большевиков к той самой ситуации, которая разворачивается в настоящее время«. В сообщениях из Парижа говорилось о том, что на Радека, поляка по национальности, возложена ответственность за советизацию куска Польши, доставшегося русским.
«Восстановление и германизация». Как сообщалось на прошлой неделе, девизом батальонов Имперской службы труда и штурмовых отрядов в немецкой части Польши будет «Восстановление и германизация!». Немецкими бомбардировщиками и отступавшими польскими войсками разрушены почти все важнейшие мосты, и первой большой задачей службы труда стало наведение понтонов и ремонт наименее разрушенных польских мостов. Между тем, польские гербы с орлом сбрасываются с государственных учреждений и заменяются свастикой, а польские названия улиц быстро меняются на немецкие. Поляки остались владельцами и сотрудниками основных магазинов, гостиниц и торговых фирм, но начальниками везде были назначены нацисты. Многих из этих новых начальников были представителями немецкого меньшинства в Польше, и на прошлой неделе пропуском к карьерному росту была карточка, подтверждающая членство в одной из партий меньшинства в течение нескольких лет — бывшие всего несколько дней назад были презренными неудачниками превратились в боссов.
Те поляки, которых обвинили в стрельбе по немецким военнослужащим, подверглись еще более жестокому обращению, чем тысячи польских военнопленных, постоянно отправляемых на работы в Германию — в основном, на фермы, но также на заводы: выполнять неквалифицированную работу, при которой им было бы трудно заниматься саботажем. Им пообещали 60 процентов от средней немецкой зарплаты, и нацистские власти пытаются достать для своих пленных оборванцев — многие польские солдаты выбросили форму — соответствующую одежду, поскольку начинаются зимние дожди. Кроме того, ожидается вспышка эпидемий.
В ряде захваченных польских городов — таких, как Тарнов — евреи составляют половину населения, и на прошлой неделе нацисты говорили об обособлении «гетто», но, между тем, все евреи, у которых была такая возможность, бежали из немецкой Польши — многие в советскую Польшу, поскольку бежать в Венгрию или Румынию означало бы попасть на антисемитскую сковороду.
«По-прежнему ждем…» Хотя, по словам генерала Браухича, который на прошлой неделе отбыл на западный фронт, немецкая кампания в Польше «завершена», агония Варшавы стала еще более мучительной. Поскольку Висла течет сквозь бывшую столицу Польши, военная демаркационная линия теоретически разделила Варшаву на немецкую и советскую части. Но в то время, как Верховные главнокомандования резали город на бумаге, он продолжал сопротивление.
На прошлой неделе варшавское радио несколько раз замолкало, но мэр Стефан Стажиньский (Stefan Starzynski) продолжал обращаться к союзникам в эфире: «Когда Британия и Франция окажут Польше помощь, достаточную для того, чтобы спасти нас от разгула германского варварства, от новых гибелей, от разрушения еще сохранившихся зданий нашего города? Мы по-прежнему ждем…»
— Глава французского управления информации (пропаганды) Жан Жироду (Jean Giraudoux) заявил на прошлой неделе, что потери Германии в Польше составили 150 тысяч человек, включая 600-700 пилотов, что было сбито от 400 до 600 немецких самолетов.
