«Великая украинская стена» никак не оправдывает своего названия. Там нет ни камня, ни кирпича, ни утрамбованной земли. По ней нельзя пройти, и крайне мало шансов (будем на это надеяться) на то, что она будет стоять 2 000 лет как китайская. Но, по словам украинского президента Петра Порошенко, это «приоритетный» проект. Цель у стены простая: не пустить на Украину Россию и сепаратистов.
Два года назад у украинцев не было нужды в этой «стене». Или, скажем иначе, они не думали, что стена им понадобится. Но времена изменились. Стена, которая 12 месяцев назад была просто идеей, политической игрой Порошенко в преддверии выборов, в настоящее время уже строится. Первый участок заграждения из колючей проволоки построен в северной Харьковской области, находящейся рядом с Луганской, где часто происходят боестолкновения. Но общий план намного масштабнее: создать на всем протяжении украинской границы с Россией длиной 2 500 километров полосу траншей, наблюдательные вышки и поставить там вооруженную охрану. На строительство стены уйдет от трех до четырех лет, а стоить она будет 500 миллионов долларов. Обанкротившаяся Украина надеется, что ЕС предоставит хотя бы часть финансирования на эти цели.
Это будет не единственный забор, который возведут в текущем году. Во всей Восточной Европе от Украины до Польши и Болгарии «железные занавесы» советского образца переживают эпоху ренессанса. Разграничительные линии возникают в таких местах, где еще лет пять назад о них никто не мог и подумать. Сегодня соседи отгораживаются друг от друга новыми и весьма неожиданными способами. Польша в этом месяце объявила о планах укрепления своей северной границы с Калининградской областью, и в этом году планирует возвести шесть сторожевых вышек. Все это свидетельствует об ухудшении отношений между Россией и соседними с ней странами-членами ЕС. А на южной границе с Турцией свой забор с острой как бритва проволокой наверху строит Болгария. Как заявляет руководство страны, цель стройки — остановить приток беженцев с Ближнего Востока и из Африки, а также уменьшить риск попадания в страну боевиков из Сирии и Ирака.
«Стена вернулась, — говорит профессор Оксфордского университета Дэвид Пристланд (David Priestland), преподающий советскую историю, — по крайней мере, метафорически. Во времена холодной войны их было множество. Мы думали, что избавились от них, но теперь они вырастают снова». И на то есть причины, объясняет профессор. «Отчасти мы наблюдаем милитаризацию границ, а также видим, как стены возводятся для того, чтобы сдержать людские потоки. Мы — не чудесный мир, где все торгуют друг с другом и свободно перемещаются, как нам казалось в 90-е. Этого не произошло».
С мнением Пристланда трудно не согласиться. В 800 километрах к югу от Украины и через две страны от нее строится еще одна стена — но с совершенно иной целью. Ее строительство ведется еще более активно. Это такой же амбициозный проект, как и действия США по укреплению своей границы с Мексикой. Болгария создает современную и передовую «систему интегрированного мониторинга», которая обеспечит слежение за границей с Турцией на всем ее протяжении. Выполнять новую задачу будут 1 500 пограничных полицейских.
«План правительства состоит в том, чтобы создать ограждение на 160-километровом участке южной границы с Турцией. Работу планируется завершить к июню, — говорит официальный представитель Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев Борис Чеширков (Boris Cheshirkov). — Это забор из сетки-рабицы со спиралью колючей проволоки наверху. Его высота — три метра. Не знаю, что еще о нем можно сказать».
Он мог бы добавить, что это полное безобразие. Укрепление границы сразу приведет к тому, что беженцы начнут выбирать более опасные маршруты. Многие предсказывают, что в ближайшие месяцы увеличится количество тех, кто будет пытаться бежать с Ближнего Востока морем, а не сухопутным путем. Это грозит новыми трагедиями типа тех, что прямо сейчас происходят в водах Италии. «Уже существует проложенный и устоявшийся маршрут контрабандной перевозки людей с Эгейского побережья Турции в Средиземное море, — говорит турецкий журналист и писатель Алев Скотт (Alev Scott). — Мы обязательно увидим, что в результате возведения забора морской путь будет использоваться чаще».
Болгария утверждает, что у нее есть все основания для таких действий. Гражданская война в Сирии и усиление группировок боевиков в Ливане и Палестине пагубно сказываются на этой стране, которая остается одной из самых бедных в составе ЕС. Болгарии не справиться с наплывом беженцев, с которым она сталкивается в силу своего географического положения, и поэтому она выступает резко против директивы Евросоюза, указывающей, что все беженцы по закону должны оставаться в первой стране, куда прибыли.
Отчасти это справедливый аргумент. С начала гражданской войны в Сирии в Болгарию нелегально прибыли более 15 000 беженцев из этой страны, и как минимум 4 000 находятся в центрах для беженцев. Но в действительности эта цифра — намного выше, и вряд ли можно удивляться тому, что Болгария категорически против того, чтобы принимать у себя основную часть беженцев, полагая, что соседи по ЕС могут взять на себя часть этого бремени.
Судя по всему, забор приносит свои результаты. Перед началом работ по его строительству 16 месяцев назад Болгария принимала примерно 100 беженцев в день, большинство из них — сирийцы, курды, иракцы и езиды. Сейчас, когда возведение первой очереди завершено, это количество сократилось до 150 человек в неделю.
Но настоящая трагедия такого успеха, отмечает UNHCR, заключается в том, что Болгария уже начинала справляться с наплывом мигрантов, когда правительство утвердило новый «план сдерживания». «В 2013 году условия приема беженцев были ужасными, — говорит Борис Чеширков. — А сейчас при помощи UNHCR и благодаря росту финансирования со стороны ЕС те люди, которым удается добраться до центров для беженцев, получают двухразовое питание и живут в отремонтированных зданиях».
Парадокс состоит в том, что в момент, когда Болгария начала получать существенную внешнюю поддержку в вопросе приема беженцев, она решила больше их не пускать. Но отчасти это решение обусловлено внутренней политикой. Антииммиграционные настроения в Болгарии очень сильны, и такая организация, как Human Rights Watch, часто фиксирует случаи дурного обращения с беженцами в этой стране. Это, а также страх перед тем, что среди беженцев из Турции могут оказаться боевики-джихадисты, привело к усилению поддержки плану укрепления границы.
Однако UNHCR отвергает мысль о том, что благодаря такому подходу удастся сдержать наплыв боевиков. «Наблюдая за людьми, которые последние два года пересекают границу, мы сделали вывод о том, что в основном это семьи с маленькими детьми, — говорит Чеширков. — Это люди, которым некуда податься, которые бегут от ужасов терроризма. Это главный довод».
Как бы то ни было, такая политика сохраняет свою притягательность, говорит профессор Калипсо Николаидис (Kalypso Nicolaidis), преподающая международные отношения в Оксфордском университете и являющаяся специалистом по европейской интеграции. Стены — это «крайнее проявление в создании границ», отмечает она. «У нас уже есть пограничники и пограничные переходы в Европе, и подавляющее большинство мигрантов прибывает на континент через аэропорты, а не по морю или по суше». Но физические барьеры, «строятся ли они для милитаризации или иммиграции, отвечают потребностям в защите и безопасности. Они позволяют политикам создавать впечатление, что мы все больше обеспечиваем себе безопасность от внешних угроз».
Намного севернее Болгарии укрепляется еще одна граница, и мотивы там — те же. На северных рубежах Польши возле Гданьска на границе с Россией, которая еще несколько месяцев назад была весьма прозрачной, возникают первые очертания масштабного плана строительства. В этом месяце польские власти выдвинули идею поставить сторожевые вышки высотой 50 метров, чтобы следить за 200-километровым участком границы с самой западной российской территорией Калининградской областью.
Польша опасается, что Россия активно вооружает этот регион. Военный представитель из Кремля объявил в марте месяце, что скоро в Калининградской области будут размещены ракеты «Искандер», и Польша отнеслась к этим заявлениям вполне серьезно — как и прибалтийские страны к северу от нее. Президент Литвы выразила опасение, что эти баллистические ракеты смогут долететь даже до Берлина. Поэтому Польша ответила укреплением своих границ. Строительство шести сторожевых вышек начнется в июле и обойдется в 14 миллионов злотых (2,5 миллиона фунтов стерлингов). 75 процентов расходов будет покрыто из средств Фонда внешних границ ЕС.
Специалист по России Бен Джуда (Ben Judah) полагает, что угроза вооружения соседа — это лишь одна из причин, по которым Польша возводит свои сторожевые вышки. «Калининград и Россия по-прежнему очень хорошо связаны, — говорит он. — Польское правительство сильно нервничает из-за того, что Москву с Калининградом соединяет железнодорожное сообщение. Есть опасения, что российские солдаты под видом повстанцев прибудут в Калининград и создадут угрозу всему региону».
Если это обоснованное опасение, то Польша его пока не признает. Анонимный представитель польского министерства иностранных дел заявил в этом месяце изданию EUobserver, что проект строительства вышек предназначен для предотвращения незаконных переходов границы ... и не связан с текущей обстановкой на Украине«.
Но кое-кто полагает, что укрепление границ — это шаг назад для двух стран, если учитывать, что во второй половине прошлого десятилетия отношения между Россией и Польше начали улучшаться. Еще в 2013 году жители Калининградской области, которая принадлежит России с 1945 года, мечтали о безвизовой границе со своими соседями из ЕС. Они ездили на выходные отдыхать в приморский Гданьск, посещали магазины Ikea и Lidl. На YouTube даже появлялись песни во славу ослабления пограничного режима. И все благодаря одной маленькой, но важной поправке в польском законе о пересечении границы, которая позволяла калининградцам ездить на Запад по нескольку раз, не получая при этом визу в Москве.
«Очень печально видеть это, — говорит Бен Джуда. — Лишь недавно польское правительство выступало за сближение с Россией. Казалось, что Калининградская область и Польша станут испытательным полигоном для безвизовых поездок россиян и жителей некоторых стран ЕС».
Джуда усматривает в польском плане по строительству вышек и укреплению границы проявление осадного менталитета во всем регионе. В начале года Литва объявила о планах возобновить призыв на военную службу, опасаясь «складывающейся геополитической ситуации в прибалтийских государствах». Министр обороны Латвии предложил аналогичные меры. Эстонцы повели себя вызывающе и едва ли не провокационно. В феврале, накануне эстонского Дня независимости, группа американских боевых машин прошла парадом по городу Нарве всего в 300 метрах от границы с Россией. Там также налицо военное укрепление границ по примеру Польши и Украины. Те границы, которые раньше были намечены тонким пунктиром в карандаше, сегодня проводятся жирными линиями фломастером.
По мнению профессора Уорикского университета Стюарта Элдена (Stuart Elden), специализирующегося на современных территориальных проблемах, часть данного явления состоит в том, что «возведение стен» может оказаться заразным. «В последние годы появилась заметная тенденция. Действия отдельных государств заставляют следовать их примеру другие страны, — говорит он. — Это подает сигнал для внутренней политики и для соседей. Это старомодные действия, движение в обратном направлении, и их трудно не заметить».
Но разве благодаря хорошим заборам не получаются хорошие соседи? Нет, считает эксперт по европейской интеграции Калипсо Николаидис. Она полагает, что во всех трех случаях — на Украине, в Болгарии и Польше — их правительства виноваты в том, что принимают такие решения, которые будут эффективны лишь в краткосрочной перспективе. «Люди не понимают, что источник проблемы таким способом не устранить. Решить проблемы с Россией, решить проблемы, заставляющие людей уезжать с Ближнего Востока и из Африки — это было бы намного эффективнее, — говорит Николаидис. — Но в воображении людей стены обладают неким таинственным защитным свойством, и политики этим пользуются. Это кажется им самым простым решением проблем».
