Украина запрещает советские символы и признает одиозную фашистскую группировку.

22 января 2010 года тогдашний президент Украины Виктор Ющенко решил посмертно присвоить националистическому лидеру Степу Бандере (1909-1959) звание «герой Украины». Это решение вызвало огромный резонанс по всему миру.

Исследователи, которые имеют хоть какое-то представление об истории Украины, пришли в ужас. Американский историк Тимоти Шнайдер (Timothy Snyder) написал в издании New York Review of Books возмущенную статью под названием «Фашистский герой в демократическом Киеве». Шнайдер напомнил о том, что политической целью Бандеры было превратить Украину в однопартийную диктатуру без нацменьшинств, и что его сторонники убили тысячи поляков и евреев во время кровавых погромов.

На это отреагировал и Европейский парламент, сделавший заявление, в котором выразил глубокое сожаление по поводу данного решения, поскольку Бандера был одним из лидеров ОУН (украинская националистическая организация), которая на некоторых этапах тесно сотрудничала с нацистской Германией. Парламент выразил надежду на то, что руководство Украины пересмотрит это решение и, по его собственному выражению, «будет твердо следовать своим обязательствам хранить верность европейским ценностям».

Следующий президент — позже изгнанный Виктор Янукович — разделял европейские ценности, по крайней мере настолько, чтобы аннулировать это решение. В Брюсселе, Иерусалиме, Варшаве и других столицах выдохнули с облегчением.

Однако сейчас в Киеве, как известно, дует совсем другой ветер. В одобренных 9 апреля законопроектах, с одной стороны, запрещается коммунистическая и нацистская символика. С другой стороны, украинцев обязывают в дальнейшем придерживаться официальной версии освещения истории, в соответствии с которой ОУН и ее военное подразделение УПА должны признаваться в качестве борцов за свободу в процессе строительства украинского национального государства. Отрицание их позитивной роли становится уголовно наказуемым.

Можно только согласиться с канадским профессором и экспертом по Украине из Университета Альберты Давидом Р. Марплесом (David R. Marples), когда он говорит, что для принятия этого безумного законодательства едва ли можно было найти более неподходящий момент. В нем сваливаются в одну кучу различные националистические организации прошлого столетия, и в Киеве пытаются втиснуть их в своего рода историческую цепь событий, избегая отвечать на все сложные вопросы о том, что, например, такое нацизм и коммунизм.

[...]

Такую же оценку дает Х. Койнаш (Halya Coynash) из антироссийской харьковской «Хьюман Райтс протекшн груп». В «Киев Пост» она пишет, что это непонятное решение, особенно когда законопроект спешно вбросили в парламент, а его рассмотрение не предварялось никакими общественными дискуссиями.

[...]

Ирония судьбы состоит в том, что этот самый законопроект был одобрен всего лишь через несколько часов после того, как польский президент Коморовский выступил в украинском парламенте и протянул руку дружбы стране-соседке. В Польше это решение охарактеризовали как пощечину главе государства, поскольку теперь на Украине стало национальным долгом восхвалять УПА — организацию, ответственную за массовое истребление порядка 100 тысяч поляков в Волыни и Галиции во время Второй мировой войны, прежде всего летом 1943 года.

[...]

Градус возмущения велик во всем польском политическом истеблишменте. Бывший европарламентарий Павел Коваль (Paweł Kowal) был в числе тех, кто в прошлом году участвовал в массовых выступлениях в ходе революции на Майдане в Киеве. Теперь же он разочарован развитием событий. Он сожалеет, что президент Коморовский не использовал в своем выступлении термин «геноцид», добавляя, что с портретом Бандеры Украина никогда не сможет стать членом ЕС.

Для того, чтобы закон, одобренный парламентом, вступил в силу, он должен быть подписан президентом Петром Порошенко, позиция которого станет «лакмусовой бумажкой» выбора Украиной своего пути. В лучшем случае он под давлением международного общественного мнения может засомневаться. С другой стороны, он должен учитывать нынешние реалии на Украине, где политическую повестку формируют в большой степени ультранационалистические течения из западной части страны.

Требования ввести ответственность для тех, кто не признает Бандеру или членов ОУН/УПА в качестве «борцов за свободу», уже давно включены в партийную программу неофашистской «Свободы», пусть даже партии не удалось это реализовать в прошлом году, когда она входила в состав правительства.

Принятое одновременно решение о запрете коммунистических и нацистских символов — еще один пример наспех разработанного законодательства, которое с трудом поддается толкованию. На прославление советского времени принципиально накладывается табу... Можно ли, например, теперь тем, кто сражался против нацизма под Сталинградом, носить свою медаль за отвагу, если на ней изображен серп и молот?

Даже независимо от того, подпишет эти законы президент или нет, дела уже вершатся на практике. Переименовываются улицы, а в западных частях страны возводятся новые памятники Бандере. Политики националистического толка пытаются упорно отрицать, что он был фашистом или имел какое-то отношение к массовому истреблению поляков и евреев со стороны ОУН/УПА.

Эти аргументы эффективно оспариваются в вышедшей в прошлом году 600-страничной диссертации профессора Свободного Университета Берлина Гжегож Россолинского-Либе (Grzegorz Rossoliski-Liebe) под названием «Степан Бандера. Жизнь до и после смерти украинского националиста: фашизм, геноцид и культ». Опираясь на обширные архивные свидетельства, автор подтверждает, что Бандера уже в 1930-е годы распространял идеологию, лежавшую в основе активизации полувоенных группировок, хотя во время самой войны он находился за пределами Украины.

То, что героев-националистов поставить под сомнение на Украине не так-то легко, Россолиски-Либе убедился на собственном опыте, когда он приехал в Киев по приглашению немецкого посольства выступить с лекциями о своих исследованиях в ряде украинских научно-культурных учреждений.

Он встретил мощное сопротивление не только со стороны националистов, но и трусливых «историков-либералов». В Западной Украине никто не захотел предоставить ему помещение, в результате чего он смог за все свое турне провести один-единственный семинар, да и то — в немецком посольстве под охраной полиции. А тем временем на улице стояла сотня сторонников «Свободы» и делала все возможное, чтобы не пустить заинтересованных студентов и ученых в здание.

На сегодняшнее политическое руководство Украины, разумеется, давят катастрофическая экономика и ... кровавая гражданская война. Это, однако, не может служить смягчающим обстоятельством для того, чтобы государство официально исповедовало идеологическое направление, идущее в некотором отношении вразрез с европейскими ценностями.

Если западно-украинское националистическое освещение истории продолжит определять политику Украины, страна скоро окажется в той же ситуации, что и бывшая Югославия, когда историческая память противостояния фашизма и коммунизма стали непреодолимым препятствием для сохранения территориальной целостности.

Для того, чтобы Украина не повторила судьбу Югославии, страны-члены ЕС обязаны проявить ответственность и подтолкнуть Киев в сторону демократического развития, что среди прочего должно включать в себя и национальный диалог между правительством и ополченцами на Донбассе. Навязываемый в настоящее время Западной Украиной взгляд на историю в большинстве своем не разделяют граждане восточной части страны. Это подтверждается вновь и вновь результатами различных опросов общественного мнения.

Вместо того, чтобы оказывать нынешнему украинскому руководству безусловную поддержку (чем занимаются США и ЕС), необходимы дружеские замечания. Марго Вальстрём (Margot Wallström) и ее коллеги должны всего-навсего передать сигнал, сформулированный процитированным выше польским политиком: с портретом Бандеры Украина никогда не получит места в Евросоюзе.

Перевод представлен с сокращениями.