Неоправданный военный бюджет России

9 мая Россия провела самый большой военный парад с советских времен. Согласно традициям той эпохи, Красную площадь заполнили новейшие виды вооружения, в том числе новый танк Т-14 «Армата». И — также в традициях того времени — люди сразу начали шутить, когда танк внезапно остановился во время репетиции парада: «У „Армата“ невероятная разрушительная сила: один батальон может уничтожить весь российский бюджет!»

В этой шутке, хотя и с преувеличением (один танк стоит около 8 миллионов долларов), отразился ещё один оживший призрак из советской жизни: завышенные расходы на армию. Сейчас уже нет сомнений в том, что военные расходы Кремля угрожают бюджетной стабильности России, которую и так уже подорвали низкие мировые цены на нефть и экономические санкции Запада. Более того, эта бюджетная вакханалия, похоже, не собирается заканчиваться. В последние месяцы рост военных расходов быстро ускорился, превысив и так уже амбициозные планы властей.

Бюджет России на 2015 год был составлен прошлым летом, когда предполагалось, что цены на нефть останутся на уровне $100 за баррель, годовой рост ВВП составит около 2%, а инфляция — 5%. Затем цены на нефть рухнули, экономика сжалась, а инфляция достигла двузначных цифр. К этой реальности российские власти адаптировались медленно: президент Владимир Путин подписал пересмотренный бюджет лишь в апреле.

Хорошая новость в том, что новый бюджет намного реалистичней: расходы сокращены примерно на 2% в номинальном выражении. На фоне годовой инфляции минимум 11% это означает, что реальные расходы сократились примерно на 8% от запланированного ранее уровня.

Тем не менее, поскольку низкие цены на нефть и спад экономики приводят к снижению доходов бюджета, его дефицит вырастет с 0,5% до 3,7% ВВП. Это серьезная проблема, так как Россия, несмотря на незначительный размер суверенного долга (всего лишь 13% ВВП), не может занимать на мировых финансовых рынках из-за западных санкций.

В результате, у российского правительства остается только один вариант финансирования бюджетного дефицита — воспользоваться Резервным фондом, созданным для смягчения воздействия внешних шоков на экономику страны. Этот фонд сейчас равен примерно 6% ВВП, поэтому Россия сможет сохранять дефицит в размере 3,7% не более двух лет. Затем ей придется либо уйти с Украины ради отмены западных санкций, либо провести значительную — и политически опасную для Путина — корректировку бюджета.

Но даже такой сценарий является излишне оптимистичным. Согласно только что опубликованным данным об исполнении бюджета, за первые три месяца 2015 года необоронные расходы достигли, как и было запланировано, 16,5% квартального ВВП, а военные расходы превысили 9% квартального ВВП — это более чем вдвое больше, чем предусмотрено бюджетом.

Иными словами, Россия уже истратила больше половины своего военного бюджета на весь 2015 год. Такими темпами ее Резервный фонд опустеет уже до конца года.

То, что Резервный фонд расходуется сейчас подобным образом, важно с точки зрения давних дебатов по поводу военных расходов России. Эти дебаты начались в 2011 году, когда Дмитрий Медведев, занимавший тогда пост президента, предложил увеличить военные расходы на $600 млрд — с менее 3% ВВП до более 4% ВВП в течение десяти лет. Министр финансов Алексей Кудрин — тот самый, который добился профицита бюджета, помог накопить Резервный фонд и значительно сократить госдолг — заявил, что Россия не может себе позволить подобное увеличение расходов, и был уволен. Вскоре после этого данный план был одобрен.

Но увольнение Кудрина не изменило факты. Цель Кремля была экстремально амбициозной не только по российским, но и по мировым стандартам. Большинство европейских стран тратят менее 2% ВВП на оборону; Китай тратит чуть более 2%; США тратят около 3,5%. По данным Всемирного банка, только девять стран в мире, в том числе Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Израиль, тратят более 4% ВВП на свои армии.

Россия просто не выдержит выделения такой значительной части своего бюджета на армию. Более того, ее военная промышленность не имеет мощностей, способных выпускать современную технику такими быстрыми темпами, как предполагает данный план.

С тех пор как план был одобрен, число скандалов по поводу завышенных цен и коррупции возросло, а многие военные чины потеряли работу. Тем не менее, вплоть до нынешнего года реальные оборонные расходы оставались на уровне около 3% ВВП.

На этом фоне нынешний резкий рост военных расходов России выглядит еще заметней. Он означает, что власти отчаянно стремятся сохранить поддержку населения, несмотря на падение экономических показателей, и поэтому заинтересованы не столько в инвестициях в новейшую технику, сколько в демонстрации своей поддержки повстанцев в восточной Украине, пусть даже ценой будущих экономических трудностей. Возможно даже, что Кремль готовит крупное наступление в ближайшие месяцы. Впрочем, не исключено, что у него отсутствует какая-либо стратегия, а в необычно крупных военных расходах просто отражается более высокая, чем ожидалось, цена этого конфликта.

В любом случае экономическая и финансовая логика Кудрина сейчас даже более актуальна, чем в момент его отставки. Если Россия не могла позволить себе оборонный бюджет размером в 4% ВВП в хорошие времена, то сейчас, столкнувшись с крайне низкими ценами на нефть, западными санкциями и экономической рецессией, она тем более не сможет справиться с таким высоким уровнем расходов на армию. Конечно, правительство может надеяться на восстановление цен на нефть, ведь раньше они росли, когда Россия в этом нуждалась. Но, как и танк Т‑14 на Красной площади, удача Путина может вдруг заглохнуть.