Что связывает Владимира Маяковского, Робина Уильямса, Германа Геринга и пилота самолета компании Germanwings? В России запрещается писать об обстоятельствах их смерти. Введенный запрет не значит, что этого не происходит, но как и во многих других случаях в России, это является незаконным.
В феврале 2015 года российская служба по надзору за деятельностью средств массовой информации запретила описывать причины и методы самоубийств. По мнению указанной организации, подобные вещи являются пропагандой самовольного ухода из жизни. Не следует, как считают его представители, создавать привлекательный образ самоубийц и вызывать у публики такое впечатление, что подобный вариант может быть выходом.
Но именно об этом и идет речь, поскольку как раз суицид в определенных случаях и может быть решением: только в марте этого года и только в Москве 11 больных раком покончили с собой, так как они не могли больше переносить боль. В начале мая средства массовой информации сообщили о добровольном уходе из жизни профессора психологии, у которого был рак. В феврале прошлого года выстрелом в голову покончил с собой находившийся на пенсии адмирал, страдавший от ракового заболевания в прогрессивной стадии, но обезболивающие препараты он перестал получать. Этот человек, принадлежавший к обеспеченной части властной элиты, в своей прощальной записке возложил вину за свою смерть на правительство — и вызвал тем самым целую волну публикаций о страдании испытывающих боль пациентов.
«Вы хотите посадить меня в тюрьму?»
В декабре 2000 года моя мать умирала в своей московской квартире. Ни одна больница не хотела ее принимать, врачи не приезжали к ней, чтобы выписать обезболивающие препараты. После примерно восьми недель агонии в ней не осталось почти ничего человеческого — почти не было тела, она ничего не понимала, не могла говорить и только стонала и плакала.
Каждую неделю я получал рецепт на приобретение обезболивающих лекарств в районной поликлинике. На рецепте с официальным номером и водяным знаком должны были стоять подписи лечащего онколога, главного врача и старшей сестры, но дело в том, что сложно застать их вместе на работе в одно и то же время. Иногда в больнице заканчивались бланки рецептов. Кроме того, я должен был возвращать использованные ампулы - все ампулы, в противном случае я не получил бы нового рецепта. Из-за этого невозможно было создать запас лекарств даже на один день. Выписанный рецепт принимался только одной аптекой, до которой от самой больницы нужно было добираться 40 минут на автобусе, а если там не было этого препарата, то тогда надо было снова получать рецепт.
Каждый раз все это походило на лотерею, а аптеки отказывались по телефону предоставлять информацию о лекарствах, имеющихся у них в наличии. Когда главный врач как-то сказала мне, что я должен следить за тем, чтобы моя мать не превратилась в наркоманку, я чуть не набросился на нее с кулаками. Дома я серьезно стал думать о том, не стоит ли мне с помощью подушки избавить мать от страданий, но мне не хватило мужества. На следующий день она умерла.
Через четыре года такие же страдания выпали на долю моего отца, пока мой сводный брат не устроил его в довольно запущенную больницу, где он, тем не менее, мог получать обезболивающие препараты. Перед этим он лежал в очень дорогой и оснащенной современным оборудованием больнице администрации Президента, но там ему не могли давать морфий. Тогда, в начале предыдущего десятилетия, еще можно было надеяться, что со временем все станет лучше.
Однако надежды не оправдались. Когда примерно полтора года назад у моего друга и коллеги Бориса Шумацкого почти при таких же условиях умер отец, он так изложил ситуацию (его статья «Смерть в Москве» (Tod in Moskau) была опубликована в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung 14 августа 2014 года): «Ничего нельзя было ускорить, все отвечали только: «Вы хотите, чтобы я сел в тюрьму?»
Кетамин не интересует наркоманов
Это было что-то новое. Прежде сотрудники этой человеконенавистнической бюрократической системы были просто равнодушными, а теперь они еще испытывают настоящий страх. Каждый человек, который в России по роду своих занятий сталкивается с наркотиками, является потенциальной жертвой организации, которая является еще более суровой, абсурдной и человеконенавистнической, чем бюрократия системы здравоохранения.
В 2002 году в России было создано центральное ведомство по наркотикам — так называемая Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков. Ее главой был назначен Виктор Черкесов — бывший борец с инакомыслящими, а также многолетний друг и сотрудник Владимира Путина. Новая служба вскоре обратила на себя внимание своими громкими кампаниями.
Первыми в очереди оказались ветеринары. В конце 1990-х годов широко используемое в ветеринарии для наркоза средство кетамин было названо наркотиком, однако при этом не было принято никаких правил относительно его дальнейшего использования. Поскольку ни одно ведомство не проявляло к кетамину никакого интереса, большинство ветеринаров продолжали его использовать. Однако в 2003 году ведомство по наркотикам вдруг стало проводить расследование в отношении сотен ветеринаров, и несколько десятков дел были доведены до суда. Теперь уколы, которые делались кошкам и собакам, стали считаться распространением наркотиков. Из-за массовых протестов защитников животных и большого резонанса в средствах массовой информации вынесенные приговоры в основном оказались сдержанными.
Однако у этой истории было продолжение. Спустя десять лет один ветеринар был осужден на восемь с половиной лет лишения свободы в колонии самого строгого режима за то, что он передал работавшему под прикрытием следователю, выдававшему себя за частнопрактикующего коллегу, шесть ампул кетамина. Работавший под прикрытием агент в течение многих лет посещал конгрессы и собрания ветеринаров и подружился со многими из них. Интересно отметить, что кетамин в России используется почти исключительно в ветеринарии, тогда как наркоманов он абсолютно не интересует.
Драконовские наказания за мелкие преступления
Кроме того, ведомство по наркотикам пыталось заниматься расследованием в отношении людей, выращивающих кактусы, но без особого успеха. Вместе с тем хорошие перспективы открылись перед сотрудниками этого ведомства, когда они занялись импортерами мака и производителями химикатов. Руководители одной фабрики по производству органических растворителей, проходящих по категории промежуточных веществ, много месяцев провели в изоляторе предварительного заключения, прежде чем были оправданы по всем пунктам обвинений.
Судебный процесс против женщины-эксперта в области пищевых продуктов продолжается уже пять лет, и окончания его пока вообще не видно. Одного импортера мака обвинили в том, что он умышленно примешал к своему товару содержавшие наркотическое вещество частицы маковых растений, и в тот момент женщина-специалист в области агрохимии была привлечена в качестве эксперта. Она заявила, что мак не содержит запрещенных субстанций, и в результате сама оказалась на скамье подсудимых якобы за превышение должностных полномочий и пособничество в контрабанде наркотиков.
Несколько лет продолжался процесс против пожилой женщины-терапевта, выписавшей однажды болеутоляющее средство больной раком пациентке, которая не была зарегистрирована в том районе. Прокуратура потребовала приговорить 70-летнюю женщину к восьми годам тюремного заключения и к большому денежному штрафу. Этот случай привлек столь большое внимание, что в конечном итоге она была оправдана. Однако большинство подобного рода процессов проходят без лишнего шума. Десятки врачей, санитаров и медсестер приговариваются к денежным штрафам и условным срокам за нарушение или неисполнение абсурдных предписаний, а некоторые из них в самом деле оказываются в тюрьме.
Но столь же опасно и не выписать рецепт на получение болеутоляющих препаратов. В апреле многие средства массовой информации сообщили о 16-летней больной раком, которая после выписки из одной московской больницы перестала получать обезболивающие средства, поскольку была зарегистрирована в Дагестане. Родственники и врачи обращались во всевозможные инстанции и, тем не менее, не получили ни медикаментов, ни разрешение на выписку рецепта — ни один чиновник не хотел рисковать своей свободой. Эта молодая девушка уже умерла, тогда как соответствующие ведомства проводят расследование против врачей и чиновников системы здравоохранения.
Уже давно стали привычными попытки полиции обвинить неугодных лиц в надуманных преступлениях, связанных с наркотиками, если у них на руках нет ничего другого или если они хотят кого-то шантажировать.
Драконовское наказание можно получить даже за незначительное преступление, и не составляет особого труда подбросить кому-нибудь во время обыска наркотики. Один мой знакомы был осужден за контрабанду наркотиков, так как в его дорожной сумке якобы были обнаружены следы наркотиков. Никаких запрещенных веществ у него не было. Раньше подобные действия были весьма типичными для «обычной» полиции, но в последние годы такого рода приемы все чаще используются в политических целях.
Предлог для усиления репрессивного государственного аппарата
Наиболее известным случаем является, наверное, осуждение на десять лет лишения свободы политической активистки Таисии Осиповой — больной диабетом молодой матери из города Смоленска. Все доказательства против нее были демонстративно сфальсифицированы, однако суд это ни в малейшей мере не интересовало. После долгих протестов высказался по этому поводу даже тогдашний президент Медведев, который назвал полученное Осиповой наказание «слишком суровым», после чего ее срок был сокращен до восьми лет. Артем Лоскутов, художник и активист из Новосибирска, известный своими абсурдистскими мероприятиями, относительно легко отделался: его обвинили в том, что у него якобы была марихуана, и за это его приговорили к денежному штрафу. В обоих случаях расследование проводилось «специальной командой по борьбе с экстремизмом», а не следователями, занимающимися наркотиками.
При этом ситуация с наркотиками в России не улучшается, и для властей это служит предлогом для ужесточения действий, для расширения полномочий, для увеличения персонала и бюджета. Количество зарегистрированных наркоманов удвоилось по сравнению с 2000-м годом, однако эксперты считают официальные цифры сильно заниженными. По оценке ООН, Россия является крупнейшим в мире потребителем героина (20% мирового потребления) и третьим потребителем наркотиков в целом. Глава ведомства по наркотикам Иванов в апреле говорил о 8 миллионах наркоманов в стране, что составляет почти 6% всего населения России.
Особой помощи наркоманы не получают. Заместительная терапия с прошлого года в России запрещена. Активисты, работающие по программам ограничения ущерба наркозависимым людям, преследуются властями и рискуют своей свободой. После аннексии украинского Крыма там было прекращено использование паллиативных методов — в том числе с помощью метадона — при лечении страдающих зависимостью от героина, а запасы этого препарата были уничтожены.
По данным французского дипломата, сотрудника ООН и эксперта в области СПИДа Мишеля Казачкина (Michel Kazatchkine), из примерно 800 пациентов уже 80 или даже 100 человек умерли из-за того, что они перестали получать эти препараты. Согласно проведенной по российской системе оценке, ситуация со СПИДом в Крыму ухудшается. Там примерно 60% наркозависимых, использующих инъекции при употреблении наркотиков, являются ВИЧ-инфицированными, а общее количество зарегистрированных заболеваний с 2000 года выросло в десять раз.
Но, как обычно в России, любая проблема — в том числе и эта — используется в качестве предлога для усиления репрессивного аппарата и введения новых запретов. Роскомнадзор с гордостью сообщил на этой неделе о якобы произошедшем сокращении количества самоубийств — так как, по мнению официального представителя этого ведомства, начал действовать запрет на пропаганду суицида в интернете. Он ожидает подобных показателей и в области употребления наркотиков, а также преступлений в отношении малолетних детей и экстремизма. Согласно этой логике, наступит полная гармония, как только можно будет полностью отключить интернет.
Недавно депутат Думы Ирина Яровая представила законопроект, запрещающий использование названий наркотиков и описание их употребления. Пока ее законопроект был отклонен, однако он сохраняет неплохие шансы на одобрение. Многие не менее абсурдные инициативы этого депутата уже стали законами. Если дело и дальше так пойдет, то в России будут запрещены не только такие статьи, как эта, но подобная участь постигнет также «Вертера», «Анну Каренину» и «Шерлока Холмса».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В феврале прошлого года покончил с собой адмирал-пенсионер, страдавший от ракового заболевания в прогрессивной стадии. До этого он перестал получать обезболивающие препараты. Этот человек, принадлежавший к обеспеченной части элиты, в прощальной записке возложил вину за свою смерть на правительство и вызвал тем самым целую волну публикаций о страданиях таких же пациентов.
