Среди виноградных лоз мы видим мужчину с высокими скулами и глубоко посаженными глазами, который машет нам рукой. Сейчас середина октября, и весь виноград уже собран. Но сухие листья все еще шуршат при каждом дуновении ветра.
Я нахожусь в винодельческом хозяйстве Яго Битаришвили в селе Чардахи, Грузия. Эта бывшая республика Советского Союза, как гласит легенда, является местом рождения вина. Здесь начали ферментировать виноградный сок на несколько тысячелетий раньше, чем где-либо в Западной Европе. Многие семьи до сих пор делают свое собственное вино, разливая его по пластиковым флягам, чтобы пить его на свадьбах, похоронах и различных праздниках.
Однако в течение многих столетий грузинское вино оставалось чем-то вроде регионального секрета. Битаришвили решил коренным образом изменить ситуацию. Будучи владельцем первого сертифицированного органического винодельческого хозяйства, Битаришвили остается убежденным сторонником традиционных методов производства вина: он использует только натуральные дрожжевые культуры и ферментирует свое вино в гигантских глиняных сосудах, закопанных в землю. Некоторым из этих сосудов более 300 лет. «Грузины производят вино таким методом уже 8 тысяч лет, — говорит он. — Я продолжают эту традицию».
Впервые я попробовала вино Яго в ресторане Oda House на Манхеттене. Это было в 2013 году, когда Oda House открылся и помог переместить грузинское вино (и блюда) на новый уровень признания в США. Сегодня я регулярно нахожу грузинские вина в винных картах ресторанов в Гринвич-Виллидж Нью-Йорка и в Вашингтоне. В 2015 году издание New York Times включило одно из грузинских вин в список лучших вин стоимостью до 20 долларов.
И кого Грузия должна за это благодарить? Россию.
На протяжении всего советского периода и в 1990-е годы россияне пили грузинское вино. Но все изменилось в 2006 году, когда в отношениях между Владимиром Путиным и президентом Грузии Михаилом Саакашвили возникла серьезная напряженность. Путина возмущали заигрывания грузинского лидера с Западом. И Россия запретила импорт грузинских вин и других алкогольных напитков, что стало слабо завуалированной попыткой наказать правительство Грузии. Молдова, еще одна бывшая советская республика, столкнулась с такой же проблемой: Россия запретила импорт молдавских алкогольных напитков в связи с конфликтом вокруг будущего спорной территории — Приднестровья.
Эти запреты на импорт нанесли серьезный удар по этим двум преимущественно сельскохозяйственным странам. Вино было второй по объемам статьей экспорта. 80-90% вина, экспортируемого из Грузии и Молдовы, поставлялось в Россию. Производителям пришлось искать новых покупателей и делать это быстро. Европа и США с их гигантскими рынками выглядели крайне соблазнительно. Но сначала производителям нужно было убедить потенциальных покупателей — многие из которых не могли даже найти Грузию и Молдову на карте — в том, что их вино достойно внимания.
«Многие уверены в том, что вино будет плохим и грязным, если страна, где его производят, бедная, — говорит Кристи Кентербери (Christy Canterbury), обладательница звания Магистр виноделия. — Но плохое вино можно делать и в округе Сонома. Людям необходимо объяснить, что в этих странах производят вино мирового класса».
Помимо проблемы восприятия существует еще вопрос идентификации и произношения. Западные потребители не знают, как произносятся незнакомые им сочетания согласных и гласных, которые написаны на этикетках грузинских и молдавских вин. «Ркацители» — слышали такое? Как насчет «Фетяска Нягрэ»? (Первое название — это самый распространенный сорт белого винограда в Грузии, второй — один из важнейших сортов красного винограда в Молдове.)
И давайте не будем забывать о вкусе. «Русские и народы из многих бывших советских республик любят сладкие вина, поэтому мы производим именно их», — говорит Димитру Мунтяну (Dimitru Munteanu), директор Национальной службы виноградарства и виноделия Молдовы, которая была создана в 2013 году и в полномочия которой входит продвижение национальных вин за границей. «Сейчас привычки меняются», — добавляет он, поэтому производители вин стали делать больше сухих вин для потребителей в США и Европе.
Грузинские виноделы традиционно изготавливают и хранят вино в «квеври», больших глиняных кувшинах, которые запечатываются пчелиным воском и хранятся под землей, чтобы поддерживать постоянную температуру. Грузины заливали виноградный сок в квеври вместе с косточками и кожицей, независимо от цвета, что позволяло получать белое вино янтарного цвета и с терпким вкусом. (Европейские виноделы оставляют косточки и кожицу темного винограда, чтобы они придавали красному вину цвет и терпкость, однако они всегда удаляют их при изготовлении белого вина.) Вина, произведенные традиционным грузинским методом, имеют более резкий вкус, чем вина, которые бродят в дубовых бочках или металлических контейнерах. К этому вкусу нужно привыкнуть, он нравится не всем.
«Это вина, которые могут понравиться только продвинутым и смелым людям, и им придется приложить определенные усилия, чтобы выступить в их поддержку», — считает Кентербери.
И эту инициативу взяли на себя Евросоюз и правительство США (в основном Агентство США по международному развитию). Они сыграли важнейшую роль в том, чтобы помочь производителям вина в обеих странах переориентироваться на новые рынки на фоне напряженности в отношениях с Россией. (В одном из заявлений Агентства США по международному развитию говорится следующее: «Часто, когда жители Запада вспоминают о Советском Союзе, они думают о России, а когда они вспоминают о России, они думают о Сибири. Молдова — это не Сибирь. Там больше солнечных дней, чем в Бордо».)
Евросоюз и США пригласили консультантов, которые изучили технологии ферментации, форму бутылок и способы продать вино западным потребителям. Они помогли разработать национальные брендинговые стратегии: к примеру, они отметили высококачественные вина, идущие на экспорт, ярлыком с указанием страны-производителя и постарались рассказать потребителям об истории и традициях, которые делают вина этих стран уникальными.
Эти усилия помогли превратить неизвестность 500 исконно грузинских сортов винограда в преимущество. Лишь немногие производители сажают в своих виноградниках виноград европейских сортов, который более привычен для европейских потребителей. Возможно, это решение объясняется традициями и национальной гордостью, однако это также довольно разумный ход с точки зрения ведения бизнеса. «Местные сорта винограда имеют хорошие шансы стать популярными за границей, потому что там у них мало конкурентов», — говорит Кентербери.
В 2007 году Россия сняла запрет на ввоз молдавских вин, однако в 2013 году она ввела его снова. Запрет на ввоз грузинских вин действовал шесть лет, до 2013 года. В июне 2014 года Грузия и Молдова подписали политические и экономические соглашения с Евросоюзом, в том числе соглашение о свободной торговле, которое позволяет импортировать товары — в том числе продукты питания и вина, отвечающие стандартам — без дополнительных пошлин. Это сделало вина, произведенные в этих странах, дешевле и, таким образом, потенциально привлекательнее для европейских потребителей.
Преимущества грузинских и молдавских виноделов заключается в их истории. Они были побежденной стороной, и они это знают. Они многое преодолели, чтобы стать теми, кем они являются. Это может быть одним из факторов, способных привлечь внимание потребителей к этой «новой старой истории», частью которой они становятся.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В течение многих столетий грузинское вино оставалось чем-то вроде регионального секрета. Сегодня я регулярно нахожу грузинские вина в винных картах ресторанов в Гринвич-Виллидж Нью-Йорка и в Вашингтоне. В 2015 году New York Times включило одно из грузинских вин в список лучших вин стоимостью до 20 долларов. И кого Грузия должна за это благодарить? Россию.
