Atlantico: НАТО и ОБСЕ сообщают о том, что к линии фронта направляются российские танки и артиллерия. Также на разделительной линии поблизости Донецка были замечены зенитно-ракетные комплексы типа Стрела-10, которые обычно используются для поддержки наземных боевых действий. Какова цель размещения военной техники? Можно ли считать, что речь идет о простом усилении линии фронта?
Сириль Бре: Говоря о возможных рисках, связанных с размещением военной техники в непосредственной близости от линии фронта и, следовательно, с потенциальным несоблюдением Минских договоренностей, аналитики ОБСЕ по вопросам разоружения и военные эксперты НАТО придерживаются отведенной им роли.
Так, согласно Хельсинскому заключительному акту 1975 года, основной задачей ОБСЕ является предоставление правительствам, входящим в нее, проверенной информации о состоянии вооружения, техники и военных сил в регионе. ОБСЕ сообщает о местах концентрации военной техники, о перемещениях войск и о трудностях, с которыми в регионе сталкиваются ее собственные наблюдательные беспилотники. Тем самым она выполняет свою функцию раннего предупреждения, которая была подтверждена в Минских соглашениях. Но эта организация прекрасно понимает, что усиление военного присутствия само по себе еще не означает неизбежного начала военной операции.
Позиция НАТО более целенаправленная: задача Альянса в том, чтобы препятствовать любому усилению российских позиций на месте. Однако с момента падения стратегического звена Дебальцево, украинские военные отмечают отступление российских войск. У НАТО может возникнуть соблазн поднять ложную тревогу и собрать западных союзников для оказания более существенной поддержки украинским властям и таким образом вновь разжечь антироссийские настроения.
Очевидную концентрацию войск и столь же заметное сосредоточение военной техники можно объяснить двумя способами. Или, следуя логике НАТО (и Иммануила Канта), сделать простой вывод о том, что увеличение числа войск неминуемо предвещает более масштабный конфликт. И тогда наступление близится. Или же, вслед за Сунь Цзы и Клаузевицем, посмотреть на ситуацию в более стратегическом ключе: демонстрация силы и военное хвастовство могут использоваться как раз для того, чтобы избежать наступления, отпугнув противника. Таким образом, послание России и сепаратистов вполне может быть следующим: не надо в преддверье лета начинать новую «антитеррористическую операцию», наподобие той, что была предпринята президентом Порошенко сразу после его избрания в мае 2014. Сосредоточение вооружения может как помочь избежать конфликта, так и ускорить его. Все зависит от политической оценки российских властей.
— Что заставляет опасаться нового военного удара Путина?
— Помимо чисто военных признаков, существует ряд других факторов, которые позволяют предположить, что летом готовится очередное военное наступление. Для России, которую в 2015 году ждет самый тяжелый год санкций, расчет может быть весьма прост: раз все равно приходиться терпеть финансовые санкции и платить высокую дипломатическую цену, почему бы не отхватить часть территории при помощи военного вмешательства. Начиная с середины 2014 года Россия, по факту, оказывается победителем на месте, но терпит поражение на международной арене. Соблазн подвести баланс затрат и выгод может оказаться слишком велик: ведь главное — не проиграть по всем фронтам. Мы запишем на свой счет военные приобретения и заплатим соответствующую цену в виде гарантированных санкций. За отказ от нападения придется заплатить цену, не получив ничего взамен.
Возможно, политический ход развития событий оценивается российскими властями иначе: с марта месяца Российская Федерация делает попытки выйти из изоляции, сближаясь с некоторыми странами-членами Евросоюза (Кипр, Греция, Венгрия), стараясь расколоть западные страны, охваченные «усталостью от санкций». В экономическом плане страна решила заключить союз с Китаем (через газовое соглашение в марте). Россия также вернулась на Ближний Восток по сирийскому и иранскому вопросам. Начало нового наступление, подобного тому, которое было развернуто в 2014 году, может разрушить все дипломатические усилия и, в частности, помешать серьезному сближению с Афинами и дать новый импульс к возрождению европейской солидарности. Присутствие военных объектов, обнаруженных ОБСЕ и НАТО, также может иметь более опосредованное политическое объяснение: продемонстрировать мощь пророссийских сил на Донбассе, дабы тем самым обосновать дипломатические инициативы, выдвинутые полгода назад. Представляется, что нынешний ход развития событий не благоприятствует быстрому военному наступлению.
— Какова цель Путина?
— Как я уже неоднократно подчеркивал, цели президента Путина являются тактическими, а не стратегическими, оборонительными, а не наступательными. Что никак не умаляет риски, которые эта оборонительная тактика представляет для единства Европы, безопасности континента и целостности Украины.
Цель российской власти не является стратегической: страна не обладает достаточными финансовыми, экономическими и политическими средствами для возрождения империи. Российские власти стремятся не допустить дальнейших посягательств НАТО и Европейского союза на свои рубежи. Тактическая цель заключается в том, чтобы помешать становлению сильного украинского государства, которое могло бы стать потенциальным кандидатом в Европейский союз и присоединиться к Североатлантическому альянсу. Таким образом, речь идет о ряде негативных, а не позитивных целей — оборонительных, а не наступательных.
В данной ситуации новое наступление летом может оживить украинское государство и его западных сторонников, а также некоторых членов американского Конгресса и привести к неблагоприятной для российских интересов ситуации: укреплению Украины и ее военного аппарата.
Но возможно, целью российского президента является сосредоточение военной техники с целью вынудить киевское правительство наконец запустить реформу институциональной организации страны. Скоро пройдет половина срока, предусмотренного Минскими договоренностями: если к концу 2015 года конституционная реформа не будет проведена, возобновление военных действий будет гораздо легче оправдать. Таким образом, целью российского президента может быть усиление военного давления на Киев, чтобы добиться ответных политических мер с его стороны.
— Какую форму может принять новое нападение на Украину?
— В том случае, если летом состоится наступление и если целью его будет ослабление Киева, российской стороне не придется применять какую-либо иную военную технику или способы действия, принципиально отличные от тех, которые сегодня уже присутствуют на месте. Масштабность российского военного присутствия не стоит переоценивать: подразделения спецназа, пехоты и бронетехники уже продемонстрировали высокий профессионализм и сыграли важную роль в украинских кампаниях, но применение авиации и других более заметных средств уже не позволит поддерживать миф о гуманитарной поддержке сепаратистов.
А вот дипломатическая поддержка изменится. Она, вероятно, будет основываться на нарушении Минских соглашений и, в частности, слишком медленном продвижении институциональных реформ. Но опять-таки, сроки возможного наступления не обязательно совпадают с теми, о которых объявила НАТО.
— На какой регион Путин направит свой удар и почему?
— В случае нападения, единственной возможной тактической целью будет создание более крупного территориального единства, которое ликвидирует существующие карманы, разделяющие ДНР, ЛНР и Крым.
Но и тут стоить вспомнить о выдающихся тактических способностях российских властей: эффект неожиданности является одним из главных рычагов воздействия, в том числе в том, что касается выбора театра военных действий.
— Киев переживает, что в случае нарушения режима прекращения огня, Вашингтон не не станет вмешиваться. Как этой ситуацией может воспользоваться Путин?
— Этой зимой отношения между США и Украиной претерпели существенные изменения. Солидарность между двумя странами столь возросла, что даже начались разговоры об отправке в Украину американских военных экспертов и военной оборонительной техники.
Однако сегодня настроения изменились: киевское правительство подчеркивает многочисленные визиты Джона Керри в Москву, отмечает, что его отношение к выполнению Минских договоренностей уже не столь категорично, чем пару месяцев назад, а также замечает, что военная риторика президента Порошенко об отвоеванном международном аэропорте в Донецке не встречает поддержки. В целом, отмечается «европеизация» американцев.
Что касается американских властей, здесь начинает чувствоваться «усталость от санкций», определенное экономическое утомление европейцев, в частности, французов. Американцы сегодня оказались в непростой ситуации на Ближнем Востоке, где им необходимо, чтобы Россия не препятствовала их инициативам. Россия обладает в регионе достаточным влиянием, чтобы навредить американцам, и потому Вашингтон заговорил с Москвой примирительным тоном. На данный момент безоговорочная поддержка Киева не входит в повестку дня Соединенных штатов.
Наступление России может все изменить и заставить администрацию Обамы и Конгресс вернуться к более жесткой позиции. Сомнений в существовании военного напряжения нет, но развязывание масштабной военной операции находится под большим вопросом.
Конечно, «Троянская война» может начаться в самое ближайшее время. Но точно также она может быть отложена до конца 2015 — до констатации провала Минских договоренностей — или на еще более длительный срок.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Начиная с середины 2014 года Россия оказывается победителем на месте, но терпит поражение на международной арене. Соблазн подвести баланс затрат и выгод может оказаться слишком велик: главное — не проиграть по всем фронтам. Мы запишем на свой счет военные приобретения и заплатим соответствующую цену в виде санкций. За отказ от нападения придется заплатить цену, не получив ничего взамен.
