Что делать с монументальным Совком?

Киев — Идея свезти гранитных ленинов, жуковых и прочих косиоров в Пирогово и устроить там парк «советского периода» впечатляюща. Плюсы: много людей, много экскурсий, много иностранцев. Примостить бы такого бывшего божка где-нибудь под вишней, рядом со скамеечкой. Чтобы каждый мог сесть рядом, положить в его простертую длань два огурчика, хлебнуть пива и сказать: «Слышь, Вован, ты был неправ, не такой уж Каутский и проститутка».

Без пьедесталов в наших головах — это всего лишь куски камня, бронзовый металлолом, бетонное крошево. Элементы неживой природы. Но что-то и тревожит. Два последних уголка с позитивной энергетикой осталось в Киеве — Центральный ботанический сад и Музей народной архитектуры и быта. Выдержит ли светлая пастораль угрюмый взгляд какого-нибудь Демьяна Коротченко? Как бы от темной ауры флоксы в цветниках не засохли да редиска на грядках не зачервивела... Музей-то — «народного быта» называется, а какой с партийными вождями быт? Маета одна...

Но куда-то ж девать их надо? Декоммунизация уже обрела себя в законе, опись советского идеологического «имущества» идет полным ходом — и, как оказалось,  артефактов-пережитков у нас пруд пруди! Как с ними быть? ...Была б наша воля, отправили их скопом на остров Пасхи — там с каменными истуканами привыкли жить рука об руку. Или вмуровали бы в асфальт в качестве  лежачих полицейских — как напоминание нашим чиновникам, что быстрая езда небезопасна, а слава мирская скоротечна. Можно продать России  для подпорок под мост над Керченским проливом. Чем не фундамент русского мира?

Бюсты партийных и военных вождей — те хорошо бы смотрелись по месту жительства «героев» (в советские времена была такая практика). То есть где-то в Конча-Заспе или Межигорье. Или, чтоб не скучали — с видом на бывший ЦК Компартии Украины. Там, рядом с Домом с химерами есть парк. Вот химеры бы и к химерам. Много есть мест. Но непросто выбрать. Поставишь где-нибудь не по фен-шую — все в стране наперекосяк пойдет.

Впрочем, есть один человек, который за милую душу все это добро благоустроит. Роман Круцык его звать. 10 лет назад он  «взорвал мозг», сотворив «Музей советской оккупации». Ему все эти беспокойные экспонаты пригодились бы! Правда, музей его ютится в тесных помещениях Киевского «Мемориала», а поставь  «вождей» во дворе — соседи убьют. Но что Роман Николаевич всегда хорошо умел, так это смачно и с выдумкой рассказать о  каждом из «оккупантов». Ах, какие ж он экскурсии для московских телевизионщиков проводил, уже тогда живо интересовавшихся  оккупацией!

А мы бы ему подбросили фактов из жизни советских памятников. В стиле Дэна Брауна. Журналистская практика богата историями.

Сегодня мало кто знает, что ваять коммунистическую символику, не говоря уже об образах вождей, позволяли не каждому. Были особо доверенные — Иван Зноба (снесенный 1991 году монумент с Лениным на нынешнем Майдане — это его), Василий Бородай (тот же Ленин и «Родина-мать»), Александр Скобликов (арка  Дружбы народов). Но даже и для мэтров существовали ограничения. Изображая физиономию вождя , его позу и одежду, нужно было обязательно сверяться со специальными каталогами из Москвы, с репродукциями и фотографиями «проверенных» ленинских ликов еще сталинского времени.

Когда-то в Богодухове, что под Харьковом показали памятник Ленину — в пальто с высоко поднятым воротником, нахлобученной на глаза кепкой и  рукой, засунутой глубоко в карман штанов. Шедевр сей, как рассказывали, предназначался для центральной площади Харькова. Рука в штанах повергла местных партийных бонз в шок. Автор креатива так и не смог объяснить идеологическую нагрузку этого жеста. В конце концов апокрифического Ленина сослали в райцентр, а в Харькове поселился классический, по которому так плачет сегодня Кернес.

Злую шутку любовь к креативу сыграла с Косиором, стоявшим в сквере напротив кинотеатра «Киевская Русь». Кровавого партийного вождя решили изваять из модного в то время светлого песчаника. Подвели свойства материала: зимой «на его лысой голове таял снег как на батарее», потеки меняли цвет камня, и создавалось впечатление, что над Косиором основательно поработали голуби. Это посчитали  вредительством. Вокруг партийной лысины развернулся целый детектив. Руководство страны материло киевскую власть, Косиора тщательно скребли, милиция отгоняла голубей. Но после очередного снегопада все повторялось. Вопрос был решен радикально  — каменного вождя заменили бронзовым. А для подстраховки надели на него широченную фуражку — так, чтоб и голубям было, где посидеть, и следы их с улицы не были видны.

В Лейпциге памятник Баху тоже засижен птицами, но там на это не обращали внимания. А у нас бесились. Почему? Все очень просто. Как бы не разорялись защитники свергнутых «лениных» — это вовсе не памятники. Один из главных коммунистических идеологов  Украины как-то доходчиво объяснил: «Памятники — они на кладбище. А это — монументальная пропаганда».

А пропаганда — это оружие. Оно не должно ржаветь. Тем более загаживаться птицами. Потому на нее денег не жалели. Когда облицовывали нержавейкой  многометровую «Родину-мать», директор одного киевского оборонного предприятия, замаскированного под «завод столовых приборов» сокрушался: вся Запорожская стратегическая сталь пошла на монумент, и потому киевляне на целый год остались без ножей и вилок, а подводные лодки ВМФ  — без бронированных корпусов.

С «железной леди» много скандалов случалось. Начиная с того, что проектировали ее по эскизу покойного к тому времени  советского  монументалиста Евгения Вучетича. Предназначалась «Родина-мать» для Волгограда, но московские вожди забраковали из-за того, что щит и меч показались «какого-то тевтонского вида». В результате на берегах Волги появилась другая «мать», а  «тевтонскую» наши  товарищи, судя по всему, спионерили. Во всяком случае, вдова Вучетича долго потом судилась с нашими скульпторами за авторские права.

Были и не такие известные скандалы. В канун открытия «Мемориала в честь великой отечественной войны» кто-то из бдительных ветеранов узрел в рельефе брюшного пресса  полуобнаженного железобетонного бойца фашистский символ — так называемый  «крест люфтваффе». И написал в ЦК. История умалчивает, была ли это ложная тревога или бойца в конце концов одели в ватник — но КГБ довелось попотеть. Мемориал-то должен был открывать сам Леонид Брежнев.

С «ликами» Брежнева тоже было немало историй — начиная с  мемориальной доски на Соломенской площади,  где вопреки правде и здравому смыслу, единственно подхалимажа ради выгравировали золотом, что Леонид Ильич «лично освобождал Киев». И заканчивая спроектированным, но так и не состоявшимся мемориалом на границе Киевской и Житомирской областей, где  полковник Брежнев, судя по его мемуарам, «лично» сидя за пулеметом, разогнал фашистов. Там даже искусственный курган насыпали. Остановило инициаторов то, что село, в котором якобы «геройствовал» будущий генсек, называется Небелица (а произносится как «Небылица»). От анекдотов бы не отбились! Проект свернули, но рукотворный холм долго еще маячил рядом с Житомирским шоссе.

Словно предполагая, что всю эту каменно-бетонную пропаганду будут сносить, скульпторы и архитекторы обычно закладывали в нее прочность плотины  Днепрогэса. Когда в 1956 году на Европейской площади пытались трактором свалить памятник Сталину, то трос оборвался и тиран устоял. «Политические покойники бывают удивительно живучими»,- написал тогда в своем дневнике известный писатель и диссидент Виктор Некрасов.

Долго не сдавался в 1991 и монумент с Лениным (тот самый, «знобинский») на нынешнем Майдане. В самой тиражной тогда газете «Вечерний Киев», в номере за 9 октября, известный журналист Геннадий Кириндясов на первой полосе описал сокрушение каменного Ильича: «И обезглавили вождя!» На самом деле, спеша поставить заметку в номер, он не дождался конца «шоу». А оказалось, что самый мощный в то время в Украине японский автокран «КАТО» не справился  с 120-тонной гранитной глыбой. Ленин остался стоять, и разъяренные читатели затерзали редакцию. Журналиста заставили писать опровержение. Заметка «Ленин жил, Ленин жив...» под рубрикой «Извинения» вышла на следующий день... А за ночь Ленина-таки свалили. Пришлось извиняться во второй раз...

Словом, если директору будущего музея нужны будут забавные истории и толковые экскурсоводы —  авторы готовы.

Правда, есть один памятник, который жалко ломать — конный Щорс на бульваре Шевченко. И не потому, что это единственная в городе классическая конная статуя. Просто когда-то первый президент Украины Леонид Кравчук рассказывал, что фигуру всадника скульптор лепил именно с него (конечно, еще молодого).

А потому — поставить бы конника на пересечении Андреевского спуска и Десятинной (где обитал Леонид Макарович в бытность президентом) и надпись соответствующую высечь. Мол, такой-то и такой-то — в роли «красного комдива Щорса». И соседи были бы достойные — Олег Борисов в роли Голохвастова и Маргарита Криницына — Проня Прокопивна... Собственно говоря, где устроят стоунхендж из каменных пришельцев — в Пирогово, на Выставке или в Быковнянском лесу — это не главный вопрос. Дело в другом.

Вся эта идеологическая «терракотовая армия», лет через 20-30 , когда новые поколения забудут о тоталитаризме, будет снова призвана на службу. Но не для пропаганды коммунизма-сталинизма, а с совершенно противоположной целью. Не верите? А много б мы знали о том, как гитлеризм промывает мозги, если бы не Лени Рифеншталь с ее пропагандистскими фильмами?