Будущее без диктаторов - возможно ли такое?

Настанет ли когда-нибудь время, когда на земле не будет ни диктаторов, ни диктатур? Реалистично ли на такое рассчитывать? В этом попыталась разобраться корреспондент BBC Future.

У граждан демократических стран диктаторские режимы часто ассоциируются с репрессиями, нарушениями прав человека, нищетой и социальными потрясениями. Действительно, правление диктаторов стоило многим народам неисчислимого множества загубленных человеческих жизней - до 49 миллионов граждан Советского Союза при Иосифе Сталине, до трех миллионов камбоджийцев при Пол Поте…

Такая статистика, казалось бы, неопровержимо доказывает, что ликвидация диктатуры как системы политического правления раз и навсегда - благая и достойная цель. Но достижима ли она? Что позволяет диктаторам благоденствовать, и как могут в будущем измениться условия существования такого рода лидеров?

Термины "диктатор" и "диктатура" могут, безусловно, носить субъективный и даже уничижительный характер. В научном мире, однако, эти термины имеют более сдержанные и объективные определения. По словам Наташи Эзроу, старшего преподавателя кафедры государственного управления в Университете Эссекса, большинство исследователей, занимающихся изучением диктатур, начинают с простого определения: "Когда не происходит смена исполнительной власти, тогда это диктатура", - говорит она.

Это означает, что диктатура может быть выстроена вокруг одного лица, установившего культ личности, единственной правящей партии или олигархии, управляемой военными.

Утолить аппетиты дружков

Как правило, диктатуры, с точки зрения ученых, обладают еще несколькими характерными признаками. В отличие от монархов, которые происходят из весьма немногочисленной группы людей (обычно это королевские семьи), диктаторы могут быть отобраны из куда более обширной части населения. Однако коалиция, приводящая их к победе, невелика. В равной степени относительно узок круг людей, благодаря которым они сохраняют власть.

Для сравнения: в Соединенном Королевстве численность коалиции выборщиков, приводящей политиков к власти (так называемый селекторат), составляет обычно 25% от электората победившей партии, а в Соединенных Штатах – как правило 30%. В некоторых странах право голоса в вопросе о том, кому находиться у власти, принадлежит всего лишь дюжине или нескольким сотням лиц.

Диктаторские режимы могут задействовать в той или иной степени систему государственного террора, но могут и не прибегать к ней. Однако вот в чем сходятся исследователи: при таких режимах всегда имеет место сговор с главной целью – присвоения государственных средств членами избранной клики закадычных дружков. "Когда ваше пребывание у власти зависит от нескольких человек, тогда самые эффективные инструменты управления – это коррупция, взятки, шантаж, вымогательство и тому подобное, - говорит Брюс Буэно де Мескита, профессор политических наук из Университета Нью-Йорка. – Вы можете заручиться лояльностью маленькой группы людей, если будете по-настоящему хорошо им платить".

Учитывая такой расклад, любой диктатор, который хочет оставаться наверху, должен не столько работать на благо широких слоев населения, сколько заботиться о благополучии горстки людей, от которых он - исторически сложилось, что это всегда "он" - зависит в деле сохранения в своих руках рычагов управления. "Дурное поведение диктаторов – это не врожденная патология и не следствие невезения сограждан, которым попался лидер-психопат, - говорит Буэно де Мескита. – Сама политическая структура навязывает такую модель поведения".

Даже после того, как диктатор щедро наградил своих дружков, в его распоряжении нередко остается много неучтенных денег. И вот тут-то по-настоящему проверяется характер диктатора, утверждают ученые, в том числе Буэно де Мескито. Он может заныкать денежки для себя и своих сторонников, а может и пустить их на улучшение жизни сограждан.

Но даже если он принадлежит ко второй категории, а в нее входят очень многие диктаторы, это вовсе не означает, что все будет хорошо. Добрые намерения, касающиеся блага общества, не трансформируются автоматически в разумные идеи по воплощению этих намерений в жизнь, что некоторые диктаторы и продемонстрировали самым катастрофическим образом. Своими попытками улучшить благосостояние граждан эти авторитарные правители ввергали подданных в нищету.

"Таким образом, диктатуры вполне могут быть работающими, но все же это слишком рискованная затея, чтобы делать на нее ставку, - говорит Буэно де Мескита. – Всё очень легко скатывается в клептократию, а идеи у большинства этих людей совсем никудышные".

Исследователи выделяют еще одну общую проблему, которая ассоциируется с диктатурами. Диктаторы не являются воплощением зла по определению, но многие из них имеют определенный набор дурных личных качеств. Они могут тешить себя фантазиями о безграничной власти, красоте, славе, почестях и доминировании в сочетании с отсутствием чувства сострадания.

"Вероятно, объявление о вакансии диктатора привлекло бы самых отвратительных представителей нашего вида, особенно самовлюбленных нарциссов", - говорит Стивен Пинкер, профессор психологии из Гарвардского университета.

Таким образом, жизнь в условиях диктатуры, имеет много недостатков. Но в то же время куда больше стран, чем мы способны себе представить, можно на законных основаниях назвать диктатурами в соответствии с научным определением.

Неправительственная организация Freedom House со штаб-квартирой в Вашингтоне, округ Колумбия, занимающаяся исследованиями в области демократии и ее защиты, подсчитала, что во всем мире примерно две трети граждан живет в условиях диктатуры, а два миллиарда человек страдают от репрессивного образа правления. По данным Freedom House, сейчас существует 106 полных или частичных диктатур, что составляет 54% от общего числа стран.

Ничего нового

Причинно-следственные факторы, приводящие к возникновению диктатур, не слишком менялись в течение столетий. Диктаторы появились в классическую эпоху Древнего Рима во времена бедствий. "Один человек, такой, как скажем, Юлий Цезарь наделялся огромными властными полномочиями, чтобы помочь обществу выйти из кризиса, после чего, как предполагалось, должен был последовать отказ от власти, - рассказывает Ричард Овери, историк из Университета Эксетера. – Однако зачастую такой человек не горел желанием добровольно лишаться власти".

Многие современные и относительно недавние диктатуры, в том числе режимы Адольфа Гитлера и Бенито Муссолини, также возникли во времена потрясений, и скорее всего с будущими диктатурами все будет происходить так же. "В течение следующего столетия будут наступать моменты острых кризисов, - продолжает Овери. – У того, что мы станем свидетелями конца диктатур, вероятность не больше, чем у того, что мы можем ожидать окончания всех войн".

Но так же как по ходу истории уровень насилия в целом понижался, сокращалось и количество диктатур, особенно со времени 1970-х гг., когда пали многие такие режимы в Латинской Америке и Восточной Европе. Наблюдаются легкие колебания: крах Советского Союза сопровождался резким сокращением числа диктатур, но сейчас многие из этих стран снова начинают ползти в направлении такого способа правления.

В целом, однако, сейчас диктатуры встречаются куда реже, чем в прошлом. "Сегодня людям становится все сложнее оправдывать диктатуры, частично благодаря тому, что весь мир находится в поле зрения СМИ, - говорит Овери. - Скрыть что-то сейчас стало труднее, чем это было прежде".

Как следствие, дни некоторых из всё еще существующих диктатур могут быть сочтены, особенно если их репрессивное правление усугубляет внутренние экономические проблемы. "Когда вы функционируете в таких экономических условиях, которые делают неизбежным ваш крах, ваши сторонники начинают нервничать, опасаясь, что вы окажетесь не в силах им помочь, и тогда они начинают рыскать по сторонам в поисках возможности подороже себя продать".

Если основываться на прошлом опыте, такие ситуации могут выливаться в военные перевороты, которые обычно дают странам толчок в направлении, более благоприятном для благосостояния граждан.

Впрочем, некоторые диктатуры не подают ни малейших признаков грядущего краха. "Сейчас налицо крайне долговечные диктатуры, - говорит Эрика Ченовет, доцент кафедры международных исследований Университета Денвера. – Те из них, которые продолжают существовать, довели искусство выживания до совершенства".

Долговечное государство

Так, например, некоторые государства в Африке и на Ближнем Востоке, вписывающиеся в определение диктатуры, достаточно богаты для того, чтобы подпитывать свое существование. "В Африке наблюдался порыв к демократии, но в их распоряжении есть природные ресурсы, такие как алмазы, нефть, минералы, что не только порождает нестабильность, но и позволяет государству подкупать людей, - говорит Эзроу. – В то же время на Ближнем Востоке не было никаких особо сильных толчков извне, чтобы заставить страны региона стать демократическими государствами. Это потому, что они стабильны, и другие хотят, чтобы они оставались стабильными".

Еще одна причина, по которой некоторые диктатуры могут сохраняться, а новые - возникать, заключается в том, что демократия, вопреки собственным намерениям, поощряет их.

"Люди наивно полагают, что демократические страны заинтересованы в продвижении демократии, - говорит Буэно де Мескита. – Однако это неверно, и на то есть веская причина". Основополагающая задача, стоящая перед демократическими лидерами, объясняет он, состоит в проведении такой политики, которая будет идти на пользу их избирателям у себя дома, а не в других странах. Поскольку авторитарному лидеру нужно умиротворять его друзей, демократические лидеры часто идут на то, чтобы просто платить диктаторам, дабы те делали то, что нужно. Это выгодно как диктатору, которому нужны деньги, так и демократу, который нуждается в политике, способной удовлетворить избирателей дома.

Хотя и нет возможности предсказать, где будут возникать диктатуры и где они задержатся надолго, они, вероятнее всего, останутся с нами навсегда. "Я думаю, что в каждой стране существует пусть и небольшой, но все же риск возникновения диктатуры", - говорит Ченовет.

Вопреки расхожему на Западе мнению, диктатура – это не обязательно дурно для всех стран и всех народов. Не все диктатуры плохо кончают, и не каждый хочет жить в демократическом государстве. "Негодная демократия может оказаться хуже гуманной диктатуры", - считает Пинкер.

Нет никаких указаний на то, что желание свободы и демократии – врожденное свойство человеческой природы, говорит Эзроу. Пока уровень жизни остается высоким, а людям позволяют жить так, как они пожелают, граждане могут быть совершенно счастливы и при диктатуре. Некоторыми даже овладевает ностальгия по авторитарному режиму, который они потеряли.

"Когда я была моложе и оканчивала школу, я принимала как данность, что каждый желает жить при демократии, - вспоминает Эзроу. – Но если вы посмотрите на опросы, проводимые в некоторых странах с авторитарными режимами, то вы увидите, что люди всем довольны".

Другими словами, искоренение диктатур может оказаться идеальным решением не для всех. До тех пор, пока лидеры избегают ловушек, присущих такому образу правления, и учитывают желания своих граждан, диктатуры – это просто другой подход к управлению той или иной страной, при котором порядок превалирует над индивидуальными свободами.

Как выразилась Эзроу, "некоторые культуры больше ценят безопасность и стабильность, чем свободу".