Я все еще хорошо помню ту обложку журнала Life. Ровно 50 лет назад 3 июня 1965 года Эдвард Уайт (Edward White) совершил выход в открытый космос. Спустя две недели — время тогда шло иначе — цветное изображение американского астронавта, парящего над голубой, как море, планетой висело в каждой гостиной.
Действительно, советский космонавт Алексей Леонов совершил такой же подвиг на полмесяца раньше. Однако празднование достижения Уайта не было связано только с ура-патриотизмом. Фотографии американца, свободно висящего в космосе, воспринимались как чудо и захватывали дух. Перед тем как поговорить о том, почему это благоговение было важно, давайте посвятим некоторое время вопросу о том, какой была та эпоха.
На протяжении большей части 1950-х и 1960-х годов люди боялись того, что Соединенные Штаты могут утратить свое превосходство. В воображении обычных людей советские ученые, работавшие в области ракетостроения, а также советские шахматисты, балерины и спортсмены-олимпийцы, без труда оставят позади себя весь остальной мир. Том Вулф (Tom Wolfe) в книге «Парни что надо» (The Right Stuff) отмечает эту фундаментальную веру, которая привела Соединенные Штаты к буйному прославлению мужества своих первых астронавтов: «Наши ракеты все время взрываются».
Нация была обеспокоена. В отличие от Советов, Соединенные Штаты проводили основные испытания своих ракет в присутствии представителей прессы. Эксперименты и были, собственно, экспериментами, и, действительно, некоторые из этих ракет взрывались. Вот почему, по мнению представителей прессы, астронавты программы «Меркурий» купались в лучах славы, которая сегодня представляется просто немыслимой. Вулф очень точно говорит о том, что от них «исходила светящаяся аура воинов, готовых в одиночку вступить в борьбу». Во время изнурительного процесса отбора, все они оставались неизвестными публике. Затем счастливая семерка была показана публике, и «на следующее утро эти семь астронавтов, проходящих подготовку по программе «Меркурий», стали национальными героями… Хотя они пока ничего не сделали другого, а просто появились на пресс-конференции, их уже стали называть семью самыми смелыми людьми в Америке».
Пилотируемые космические полеты в то время была свидетельством статуса сверхдержавы, а остальной мир был вполне готов уступить эти важные позиции. В конце 1950-х годов ООН образовала специальный комитет для изучения вопроса о том, что может сделать эта организация для поощрения сотрудничества в области освоения космического пространства. Созданный тогда комитет решил, что отдельные государства хорошо владеют этим вопросом, и для ООН в нем нет никакой роли. (Попытайтесь представить нечто подобное сегодня).
Космическая гонка значила многое, и Соединенные Штаты, казалось, все время вынуждены были играть в догонялки. Советский Союз вывел на околоземную орбиту спутник раньше Соединенных Штатов. В апреле 1961 года советский космонавт стал первым человеком, облетевшим на орбите нашу планету. В своей речи в Конгрессе через месяц после этого президент Джон Кеннеди ясно дал понять, почему Соединенные Штаты должны быть первыми на Луне: «драматические достижения в освоении космоса» будут иметь решающее значение, «если мы хотим выиграть сражение, которое развернулось по всему миру между свободой и тиранией».
На протяжении большей части 1960-х годов мечта Кеннеди казалась невыполнимой. Соединенные Штаты просто слишком сильно отстали. В октябре 1964 года — за семь месяцев до космической прогулки Уайта, покинувшего двухместную капсулу — Советы уже запустили на орбиту трехместный космический корабль «Восход-1». Каким бы примитивным ни был этот «Восход», НАСА потребовалось четыре года для того, чтобы повторить это достижение.
В конечном итоге Соединенные Штаты, естественно, победили Советы в лунной гонке. Вскоре после этого СССР отказался от планов посадки пилотируемого корабля на Луну. А в 1975 году, спустя 10 лет после достижения Уайта, программа «Аполлон-Союз», по сути, объявила об окончании соревнования.
Задним числом можно сказать, что это сотрудничество следовало приветствовать. Тот факт, что мы больше не рассматриваем технологические достижения в соревновательных националистических терминах, является ясным плюсом. Однако что-то на этом пути было потеряно. В результате какого-то странного процесса перестановки американская победа в космосе сделала космические полеты скучными.
Некоторые говорят, что мы больше не являемся исследователями, другие считают, что мы больше не хотим иметь героев. Норман Мейлер жаловался на то, что «выхолощенные технологические детали» (technologese), которыми НАСА окружило себя, сделали космические полеты непереводимыми для масс и поэтому неувлекательными.
Вот мой ответ: мы потеряли то, что классический ученый Уильям Селлар (William Young Sellar) описал в 1855 году: «В подобных вопросах, которые находятся в пределах человеческого понимания, ощущение чуда побуждает интеллект к исследованию». Если сказать короче, то нас очень сложно чем-то впечатлить.
И это очень плохо. Изучение окружающего нас космоса имеет большое значение по причинам, которые не имеют ничего общего ни с чувством национальной гордости, ни с имманентной ценностью научного знания. Покойный философ Рональд Дворкин (Ronald Dworkin) в своей последней книге «Религия без Бога» (Religion Without God) говорит об общем благоговении перед космосом как о некой общности, которая, может быть, построит мост взаимопонимания между религиозными людьми и атеистами. Неплохая идея, но она не может работать без благоговения.
Поймите меня правильно. Я, разумеется, не говорю о том, что мы должны изменить бюджет и вернуться в космическое пространство. Скорее, меня беспокоит следующее: кто бы ни совершил следующее крупное достижение в космосе, многие из нас ответят на это коллективным пожиманием плеч.
Ближе к концу книги «Парни что надо» есть грустный момент, когда Вульф описывает то, каким образом летчики-испытатели пытались установить рекорды во время пилотируемых полетов после того, как внимание мира уже переключилось на космические программы: «Конечно, авиационные рекорды потеряли свой блеск… Это все больше стало походить на нечто вроде нового рекорда для железнодорожных составов».
В настоящее время, когда мы вновь сосредоточили свое внимание на Земле, в таком же положении оказались и космические полеты. Планы Китая направить вездеход на невидимую сторону Луны вызывают мало интереса. Возможно, совместный российско-китайский проект по созданию обитаемой базы на Луне к 2030 году — если он вообще будет осуществлен — что-то сможет изменить в этом отношении.
Я надеюсь на это. Небольшое детское чудо, наверное, пошло бы нам на пользу.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Изучение окружающего нас космоса имеет большое значение по причинам, которые не имеют ничего общего ни с чувством национальной гордости, ни с имманентной ценностью научного знания. Сегодня мы потеряли то, что ученый Уильям Селлар описал в 1855 году: «В подобных вопросах, которые находятся в пределах человеческого понимания, ощущение чуда побуждает интеллект к исследованию».
