Москва. — В воскресный вечер в конце апреля известная российская рок-группа «Ленинград» под громкие аплодисменты вышла на сцену в одном из клубов Москвы. Однако нескольких тысяч собравшихся еще более воодушевленно встретили других участников концерта — группу независимых журналистов.
Концертом отмечали пять лет с начала вещания канала «Дождь», небольшой российской телекомпании, которая на протяжении всего этого времени представляла собой островок независимых новостей и анализа в океане строго контролируемого государством телевидения.
За минувший год телеканал едва не сжили со света, он был вынужден в течение месяца вещать из частной квартиры, и на юбилейном концерте чувствовалась не только атмосфера праздника, но и облегчение и решимость. Это был момент торжества над недоброжелателями и знак того, что канал пользуется у москвичей реальной поддержкой.
«Контрпропаганда никому не нужна, — говорит главный редактор “Дождя” Михаил Зыгарь несколько недель спустя в интервью, которое проходит в новой студии канала на территории дизайн-завода “Флакон” на севере Москвы. — Наша цель — не бороться, наша цель — давать реальную информацию людям, у которых ее нет».
«Дождь» был основан в 2010 году бизнесменом Александром Винокуровым и его супругой Натальей Синдеевой. Он начал вещание в скромной студии на бывшей кондитерской фабрике «Красный Октябрь», некогда заброшенной и разрушенной, хотя и расположенной в самом центре Москвы — в промзоне на острове Москвы-реки.
Со временем «Красный Октябрь» превратился в одну из самых модных точек Москвы. Территория фабрики была изначально отведена под дорогую жилую застройку, однако из-за финансового кризиса 2009 года этот проект был отложен, и вместо него была создана творческая зона с галереями, ночными клубами, барами, кафе и стартапами. Там же расположился и «Дождь».
В недавно выпущенном документальном фильме Синдеева рассказала о первых днях работы канала: «Когда мы только начинали, “Красный Октябрь” ничего из себя не представлял. По полу бегали крысы, в воздухе еще пахло шоколадом, и на весь остров было одно кафе. Все семь лет мы вовремя платили арендную плату, мы много вложили туда, так как чувствовали, что это наш дом. Мы бы вложили туда еще больше».
Зачастую «Дождь» выглядит как воплощенная в эфире победа содержания над формой. Его конкуренты — контролируемые государством тяжеловесы — вещают из огромных студий с сотнями гостей, у них нет проблем с прямыми включениями из разных точек России и великолепная компьютерная графика. На этом фоне «Дождь» порой напоминает студенческое телевидение. Ведущие временами запинаются, а корреспонденты выходят на связь по трясущемуся «Скайпу» с долгой задержкой. Но при этом «Дождь» освещает истории, которых не смеет касаться государственное телевидение, приглашает аналитиков со всего политического спектра и служит для образованных россиян источником новостей и площадкой для дискуссий. За годы работы у канала прибавилось лоска, и он стал более профессиональным.
Программа Hard Day’s Night — интервью за круглым столом с ведущим Тихоном Дзядко — возможно, единственная настоящая программа политического интервью на всем российском телевидении. Дзядко и другие журналисты по очереди задают острые вопросы представителям политических, деловых или культурных кругов. За прошлый год чиновники, следуя за меняющимся политическим климатом, стали реже появляться в эфире программы. Но дорогу на «Дождь» забыли пока не все.
«Я считаю, что за решением прийти на передачу у каждого стоит собственная мотивация, — говорит Дзядко. — Некоторым гостям просто нравится появляться на телевидении, для других важно донести свою точку зрения до нашей аудитории».
Такой тип телевидения может существовать только на «Дожде», и жестких вопросов, к чести его журналистов, не удается избежать и оппозиционным политикам. Происходящее в эфире не имеет ничего общего с эфирами Первого канала и «России», где вопят моралисты и царит откровенная пропаганда.
На документальные фильмы или развлекательные программы почти нет денег, однако два сценариста запустили независимый проект по сбору средств на съемку многосерийной политической комедии «Завтра» о пришедшей на смене Путину воображаемой команде, неожиданно выигравшей выборы.
В 2014 году украинский кризис знаменовал новый поворот в российской политике, и дела канала сильно ухудшились. На интернет-сайте «Дождя» был размещен опрос на тему, стоило ли оставить блокадный Ленинград во время Великой Отечественной войны и тем самым «уберечь сотни тысяч жизней». В России не приветствуются неудобные вопросы о войне, и эта публикация вызвала широкий резонанс. Уже через несколько дней все крупные операторы кабельных сетей России прекратили трансляцию телеканала — похоже, приняв это решение скоординированно.
Кроме того, российский парламент принял закон о запрете рекламы на кабельных каналах — что, согласно распространенному мнению, было нацелено именно на «Дождь». Телеканал был вынужден перейти на подписку. Сначала ее стоимость составляла тысячу рублей в год, и рекламный лозунг гласил: «Есть тысяча причин не верить в независимое телевидение. Есть тысяча рублей, которая вам его подарит».
Сейчас годовая подписка стоит 4800 рублей. У «Дождя» — около 60 тысяч подписчиков, из которых почти 40% составляют жители Москвы.
Вскоре после скандала с блокадным опросом «Дождь» попросили съехать с «Красного Октября».
«Власти не хотели нас закрывать. Это очень плохо выглядело бы. Они хотели создать нам невыносимые условия, чтобы мы закрылись сами», — говорит Мария Макеева, заместитель главного редактора канала и одна из его основных ведущих.
В конце прошлого года «Дождь» месяц вещал из домашней студии, которая разместилась в квартире Синдеевой в центре Москвы. «На улице поджидали сотрудники ФСБ. Даже выйти покурить было немного страшно, — вспоминает Макеева. Найти новую студию было нелегко. — Когда мы искали помещение, люди были обеспокоены политическими последствиями сдачи нам площадей в аренду. Порой они наводили справки, получали положительный ответ, и все равно не горели желанием».
Телеканал обрел новое пристанище на дизайн-заводе «Флакон». Хотя бывший хрустально-стекольный завод по производству флаконов для духов мало похож на «Красный Октябрь», он пережил аналогичную трансформацию и, несмотря на его далеко не центральное местоположение, на его территории открылись модные магазины, кафе и галереи. Студии «Дождя» добавляют к этой атмосфере завершающие штрихи. На канале работают примерно 150 сотрудников, зарплаты которых намного ниже, чем заработки на центральных каналах.
«Дождь» не освещал украинские события полномасштабно, но он стал важным противовесом полностью однобокой подаче этой темы на государственном телевидении. По официальной версии российских властей (и центральных каналов), на территории Украины нет российских войск. «Дождь» позволил себе с этим не согласиться, и его журналист Тимур Олевский был задержан в мае у воинской части, где служили двое российских военных, захваченных на востоке Украины.
В апреле канал устроил вечеринку в честь своего пятилетия с уже упоминавшимся концертом группы «Ленинград», и для подписчиков вход был бесплатным.
«Это был подарок нашим зрителям, а также способ привлечь новых подписчиков», — рассказывает Зыгарь. По словам нескольких человек, побывавших на концерте, в клубе царила атмосфера единства и доброжелательности. Было ощущение, что люди пришли ради телеканала, а не ради концерта. Когда на сцену вышли ведущие «Дождя», их приветствовали так же бурно, как и музыкантов.
«Охранники не могли в это поверить, — смеется Зыгарь. — Они сказали, что в этом клубе было немало концертов “Ленинграда”, и после них все было разбито, замусорено и заблевано, но на нашем вечере люди вели себя как в филармонии. Они сказали, что оформят подписку, потому что увидели, что это канал для цивилизованных, интеллигентных людей».
Иногда кажется, что «Дождь» существует в параллельном мире — в некоем пузыре, где московский креативный класс может чувствовать себя так, будто живет в изменившейся стране.
«Заборы не построены, поэтому через некоторое время наша альтернативная реальность начинает просачиваться в другую реальность. Да и потом, реален-то на самом деле наш мир. Альтернативная реальность — не у нас», — смеется Макеева.
Перевод выполнила Светлана Граудт.
