Интервью с экспертом аналитического центра Warsaw Enterprise Institute Анджем Талагой

Talaga dla Fronda.pl: Rosja jest pariasem. Pokazał to jednoznacznie szczyt G7
Fronda.pl: Можно ли назвать завершившийся вчера саммит «Большой семерки» поражением России?

Анджей Талага (Andrzej Talaga): На саммите «Восьмерки» в Петербурге Россия хвалилась, что она, один из главных глобальных игроков, принимает у себя важнейших лидеров мировых держав и сама выступает одной из тех держав, которые участвуют в формировании мировой архитектуры. В этом контексте исключение из G8, которое произошло после аннексии Крыма, стало для Москвы сильным ударом. Она не может уже позиционировать себя как важного игрока, потому что стала, скорее, изгоем. Последний саммит расставил точки над «i». На нем доминировали две темы: Россия и потепление климата, но акцент был сделан на России. Это показывает, что мы имеем дело с устойчивым процессом: пока Москва не урегулирует вопрос Крыма, она не сможет вернуться в этот клуб, в международные структуры, где стороны взаимно доверяют друг другу. Именно аннексия, а не Донбасс, стала поводом для исключения. Это очень хороший знак на будущее: нельзя нарушать международное право, нельзя попирать суверенитет и территориальную целостность других стран, потому что это приведет к конкретным последствиям. С этой точки зрения саммит G7, определенно, был не успехом России, а ее очередным шагом на пути к поражению.

— Президент США Барак Обама уже после саммита сказал, что современная политика Владимира Путина уничтожит российскую экономику, потому что она вынуждает сохранять санкции. Вы согласны с этим мнением?

— Да, но в более широком контексте. Сами по себе санкции российскую экономику не уничтожат. Но это может сделать целый комплекс явлений и действий. Помимо санкций речь тут идет в первую очередь о приостановке поставок современных технологий, что имеет огромное значение, возможно, даже большее, чем санкции. Невероятно важны также издержки, которые понесла Россия из-за своего экспансионизма: содержание Крыма, Донбасса, частично Белоруссии, Армении, Киргизии, непризнанных в мире Северной Осетии, Абхазии и Приднестровья. Это огромные расходы, которые опустошают российский бюджет. Все это вместе с ценами на нефть, действительно, приводит к тому, что российская экономика катится вниз, хотя, возможно, еще не тонет. У этой тенденции мало шансов на то, чтобы остановиться, поскольку вопреки заявлениям, которые делались еще во времена президентства Медведева, российская экономика не прошла процесса модернизации. Она не превратилась из, по сути, примитивной добывающей экономики в более современную и многоотраслевую. В России этого нет, что видно по кризису автомобильной или военной промышленности. Москва зависит от добычи и продажи сырья. Так что Обама прав в том смысле, что российская экономика пикирует, хотя это эффект целого комплекса событий.

— Украинские власти были обрадованы позицией G7 по России. Однако на саммите никаких решений о помощи Киеву не принималось. Что в практическом плане дал этот саммит Украине?

— Решения о финансовых трансфертах были приняты раньше, в Международном валютном фонде и ЕС, что замедлило или вообще отдалило перспективу банкротства Украины. В ходе самого саммита проукраинских заявлений, действительно, не было. Но само обозначение границы для России, акцентирование идеи, что об отмене санкций и возвращении к нормальным отношениям с Россией не может быть и речи, пока она не выполнит положений Второго минского соглашения, было поддержкой для Украины — в первую очередь политической. Киеву выгодно, что России пригрозили более суровыми карами за эскалацию напряженности на Донбассе. Это не пустые слова и угрозы. Если бы Москву полностью отрезали от международной системы финансирования (чего пока нет, так как запрет наложен лишь на долгосрочное кредитование некоторых предприятий), это был бы удар, от которого россияне не оправятся. Так Американцы, например, добивают Северную Корею.

— Может ли представленная на саммите позиция служить прогнозом по поводу судьбы санкций, которая решится на саммите Евросоюза в конце июня?

— Мне представляется, что да. Пожалуй, можно рассчитывать, что санкции, действие которых теоретически заканчивается в июле, отменены не будут. Недавно на этот счет были сомнения. Из Франции или Италии, не говоря уже о малых союзниках России вроде Словакии, Венгрии, Кипра или Греции, еще недавно доносились разные голоса, в том числе, призывающие смягчить санкции и даже их отменить. На саммите G7 прозвучал сигнал, что это было неправильно: раз Россия не выполнила Минские соглашения, санкции не отменят. Высока вероятность, что на саммите ЕС пойдут этим путем.

— В среду Владимир Путин приезжает в Италию, где его примет президент этой страны. Как на фоне позиции «Большой семерки» интерпретировать этот визит?

— Не все государства, в том числе в рамках G7, занимают в полной мере идентичную позицию по поводу изоляции Москвы. Италия — это та страна, от которой можно ожидать каких-то пророссийских шагов, и эти шаги на самом деле делаются. Но самое важное, что ни солидарность ЕС, ни солидарность G7 не нарушается. В ходе саммитов Евросоюза или "Большой семерки итальянцы не откалываются от остальных, например, накладывая вето на решение о сохранении санкций. Путин, конечно, продолжит попытки разбить западный блок. Италия в большей степени склонна к сотрудничеству с Москвой, чем другие страны, например, Великобритания или Соединенные Штаты. Но такова политика. Ведь США тоже отправили на переговоры в Россию своего государственного секретаря. Визита Путина в Италию, конечно, не должно было состояться, ведь это символический поворот к возможному согласию, а до него еще далеко. Однако, по моему мнению, он не нарушает серьезным образом европейской солидарности.

— Путин также будет встречаться с Папой Римским Франциском. Эту встречу можно считать политической?

— Определенно, нет. Этот и предыдущий Папы принимали даже преступников. Папа — глава Ватикана, а, в первую очередь, глава Католической церкви, поэтому он имеет полное моральное право, в том числе в глазах мирового сообщества, давать таким людям наставления. Так что можно трактовать это визит, как наставление. В конце концов Иоанн Павел II принимал Ярузельского, и сам приехал в Польшу, где встретился с ним. Хотя Ярузельского совершенно справедливо считают преступником: это автор военного положения, а ранее — командующий армией, которая стреляла в рабочих. Если Папа выражает свое возмущение, а я думаю, что в этот раз он это тоже сделает, он имеет полное право принимать преступников.