Почему мы любим те песни, которые знаем?

Они могут нас раздражать, но нога сама начинает двигаться в такт при мелодиях, которые бесконечно крутят по радио. Достаточно повторяющегося припева, чтобы песня стала хитом. Наш мозг обожает повторы.

«Знаете, у меня математический склад ума. Мне нравятся мелодии, которые я уже слышал. Из-за воспоминаний. Как мне может понравиться песня, которую я впервые слышу?» — говорит инженер Мамонь в культовом фильме «Рейс». И мы зря смеемся над его словами. Несколько научных умов доказали, почему мы больше всего любим знакомые песни. И почему внутренний импульс толкает нас слушать любимый хит до одурения.

Мозг счастлив

Эта наша слабость хорошо известна таким сервисам, как iTunes или Spotify. Рядом с названиями песен они показывают, сколько людей слушает ту же композицию, кроме того, можно проверить, что чаще всего слушаем мы сами.

Достаточно, чтобы зазвучали первые такты песни, которую мы часто слушаем, чтобы мозг охватило блаженство. В этот момент он делает большой глоток несущих радость эндорфинов. Они заливают ту структуру в мозге, которая неслучайно называется центром удовольствия. Нам становится приятно. А дофамин заботится о том, чтобы мы хорошо запомнили это мгновение. Он действует как мозговой маркер: обозначает в мозге минуты, которые доставили нам наслаждение. Поэтому его обычно можно встретить в веселой компании: он появляется всегда с веществами, которые вызывают у нас эйфорию, обезболивают, доставляют радость или дают чувство сытости. И вся эта компания охотнее всего приплясывает под знакомые мелодии. Даже если на рациональном уровне они нам совершенно не нравятся. Достаточно услышать такую песню по радио, в супермаркете или в клубе, и нога сама начинает отбивать такт, а пальцы выстукивать знакомый ритм. Мозг будет счастлив, так как он обожает повторяемость в музыке. Более того, он считает музыкой только повторяющуюся последовательность звуков. Ему нравятся только такие вещи, а другие, даже если они сочинены музыкальными знаменитостями, он в расчет не принимает.

Это проверила экспериментальным образом психолог Элизабет Хельмут Маргулис (Elizabeth Hellmuth Margulis) из Арканзасского университета. Она включала испытуемым фрагменты современной музыки, написанной такими известными композиторами, как Лучано Берио (Luciano Berio) или Эллиотт Картер (Elliott Carter). В некоторых фрагментах музыкальные повторения полностью отсутствовали. На следующем этапе эксперимента те же отрывки подвергли компьютерной обработке, повторив в них некоторые фрагменты. Что же вышло?

Слушатели выше оценили обработанную музыку. Они говорили, что эти отрывки более музыкальны, и чаще приписывали их авторство человеку, а не компьютеру. Сходные ощущения, к собственному удивлению, испытывали люди, которых предупредили об обработке композиций, которые они слушают. «Повторяемость — это характеристика, лежащая в основе нашей музыкальности», — говорит Маргулис. Она неоднократно это проверяла, включая людям случайные неповторяющиеся звуки, а потом такие же случайные, но повторяющиеся. «Музыкальными» слушателям казались вторые.

Но в принципе для этого совершенно не нужны специальные лаборатории. Проведите такой эксперимент сами. Начните повторять вслух любое слово. Допустим, «кресло». Через какое-то время произойдет то, что ученые называют «семантическим насыщением»: значение слова удивительным образом отсоединится от его значения. Слово утратит смысл, а на первый план выйдет звучание: его ритм, звуковая инструментовка. Эту иллюзию в 1962 году описал канадский психолог Леон Якобовиц Джеймс (Leon Jakobovits James). Даже целые предложения при повторении кажутся превращающимися в пение. Это явление изучает психолог Дайана Дейч (Diana Deutsch) из Калифорнийского университета.

Припев, как первобытный ритуал

Поэтому наша слабость к музыкальным повторам неудивительна. По оценке музыковеда Дэвида Гурона (David Huron) из Университета штата Огайо, 90% времени, которые мы предназначаем на прослушивание музыки, мы слушаем известные композиции. Эти наблюдения, возможно, не на научной, а на интуитивной основе, используют звукозаписывающие компании, которые хотят создать новый хит. Профессор Андреа Орданини (Andrea Ordanini) из миланского Университета Боккони вместе со своими коллегами из Университета Южной Калифорнии изучил популярные песни поп-исполнителей за последние 50 лет. Что было их ключом к успеху? Повторения. Ученые обнаружили зависимость между популярностью песни и тем, сколько раз повторяется ее припев: с каждым дополнительным повтором шансы на то, что композиция станет хитом, возрастали на 14,5%. 

Возможно, по поводу летних хитов следовало бы консультироваться с антропологами. Они прекрасно знают, что самая древняя известная нам музыка опиралась на повторении одной и той же мелодии. Те же ритмы, что вводили в транс участников первобытных ритуалов, вызывают сходные ощущения у современных завсегдатаев ночных клубов.

Музыкальный репей

Неважно, принадлежим ли мы сами их числу, но все по собственному опыту знают, что часто звучащие мелодии могут въесться в мозг и не желать его покидать. Так работают аудиовирусы. Иногда они включаются в нашей голове: фрагмент песни или мелодия прицепляются к памяти, как репей к собачьему хвосту, и прокручиваются тем интенсивнее, чем больше мы хотим от них избавиться. Это называют английским словом «earworm». Известно, что некоторые композиции с большей легкостью задерживаются в нашем мозгу, чем другие: это обычно произведения с более простой мелодической линией, более ритмичные и именно такие, в которых часто повторяется один мотив (в списке самых коварных аудиовирусов, составленном Джеймсом Келларисом (James Kellaris), американским исследователем  из Университета Цинциннати, присутствуют, в частности, музыкальная тема из фильмов «Розовая пантера» и «Миссия невыполнима 3», а также песня YMCA группы Village People).

Аудиовирусы раздражают нашу слуховую кору и включают циклическую активность нейронов, которая продолжается, пока самостоятельно не утихнет. Иногда это занимает несколько часов, но бывают такие люди, у которых музыка может звучать даже несколько лет. Несчастные пытаются заменить невыносимый отрывок другим, но чаще всего это не приносит облегчения, просто меняется репертуар нейронов. Меньшей устойчивостью к музыкальным вирусам отличаются женщины и профессиональные музыканты. С точки зрения навязчивости выигрывают хорошо известные нам песни: «заразиться» композицией, которую мы слышим в первый раз, практически невозможно

В 80-е годы на некоторых американских автостоянках у больших торговых центров такие аудиовирусы использовались, чтобы водители запомнили, на каком этаже они оставили машину. На каждом играла своя мелодия-репей, которая продолжала звучать в памяти и помогала найти автомобиль. Раздражающе? Но как действенно!

Я обожаю этот треугольник

Но почему, собственно, так происходит? Почему наш мозг больше всего любит мелодии, которые уже знает? И здесь математический ум упоминавшегося инженера Мамоня практически разгадал загадку: из-за реминисценций. Так в психологии называют подсознательные воспоминания. Наш мозг хранит воспоминания о разных вещах, с которыми он уже сталкивался. Когда он встречает их снова, он «сильнее любит» те импульсы, которые знает, даже если на осознанном уровне это воспоминание не сохранилось. Этот эффект еще в 1960-е годы описал психолог Роберт Зайонц (Robert Zajonc), назвав его «эффектом простого нахождения в поле зрения». Если описать его коротко: чем больше раз мы что-то видим или слышим, тем больше это нам нравится. По этому принципу устроена реклама, президентские кампании, хит-парады.

Зайонц показывал людям обычные геометрические фигуры. Через какое-то время, когда они уже забывали, что видели их, образ треугольника продолжал вызывать у них положительные эмоции.

Вас раздражает новый хит проекта Lost Frequencies? (Возможно, вы его не знаете, но эта мелодия все равно постоянно звучит у вас в ушах.) Через пару недель вы начнете качать под него ногой. Серьезно. Наш мозг, если взглянуть на него при помощи магнитного резонанса, продемонстрировал бы большое возбуждение даже при первых тактах этой мелодии. Повторение усилит активность.

Некоторые композиторы целенаправленно используют это свойство нашего мозга. На этом основана гипнотическая сила фильма «Кояанискатси» с музыкой Филипа Гласса (Philip Glass), поэтому органные импровизации Терри Райли (Terry Riley) могут вводить в транс. А эстонский композитор Арво Пярт (Arvo Pärt) создал на этой основе оригинальный стиль «tintinnabuli» (от латинского «колокольчик»), название которого происходит от сходства музыки со звучанием небольших колоколов. Он сам говорит о своем стиле так: «Я открыл, что мне достаточно, когда красиво сыграна отдельная нота. Она одна или тихий ритм, или момент тишины, приносят мне отдохновение. Музыка такого рода вводит в транс, медитацию, гипнотизирует».

Повторы в музыке эмоционально вовлекают нас, создают мистические переживания, отрывают нас от реальности, погружая в ритмичный бит. Это сближает музыку с ритуалом, суть которого заключается в повторяемости. И из-за этого наши умы больше всего любят известные мелодии. Даже не такие математические умы, как у инженера Мамоня.