Откуда у животных чувство прекрасного

Эволюцию привыкли считать безжалостным процессом приспособления к окружающей среде, который заставляет животных выживать любой ценой. Как же в таких жестких условиях возникла и развилась способность воспринимать и ценить красоту? Ответ на этот экзистенциальный вопрос попыталась найти корреспондент BBC Earth.

Многое на свете кажется мне прекрасным. Мне нравятся красочный танец, чарующая песня, завораживающее лицо. Но далеко не всегда я смогу осознанно объяснить, почему.

С пауками-павлинами происходит нечто очень похожее. Самцы Maratus volans (летающие пауки, как они называются по латыни) обладают раскрашенным во все цвета радуги нарядным брюшком, которое они демонстрируют, исполняя с серьезным видом некоторые танцевальные па. Все эти ухищрения преследуют одну цель — завоевать благосклонность самки.

Пауки-павлины и я далеко не одиноки. Когда дело доходит до выбора партнера, многие животные отчетливо показывают, что им не чуждо чувство прекрасного.

Их предпочтения могут показаться произвольными. Трудно понять, какую выгоду может извлечь самка паука-павлина, выбрав нарядного кавалера, умеющего танцевать. Но в действительности такие предпочтения могли оказывать самое глубокое воздействие на ход эволюции.

Половой отбор

Идею о том, что животные могут обладать «красивыми» чертами, привлекающими партнеров, первым выдвинул Чарльз Дарвин. Он предположил, что представители одного пола, часто это самцы, состязаются за внимание противоположного.

Дарвин называл это половым отбором. Как писал автор теории эволюции, отбор «зависит от преимуществ, которыми один индивидуум обладает над другими индивидуумами того же пола и вида, исключительно в отношении репродукции».

Павлин

Это соперничество не ведет к гибели. Вместо этого менее удачливый ухажер дает менее многочисленное потомство. Более того, выбор партнера имеет решающее значение для данной теории. Тот пол, за которым ведется ухаживание (чаще всего это особь женского пола), предпочтет партнера с наиболее привлекательными чертами и свойствами.

Половой отбор существенно отличается от естественного отбора, при котором, как утверждается, выживает наиболее приспособленный. Животные с генами низкого качества, что делает их более подверженными болезням, например, скорее погибнут в молодом возрасте — таким образом, только самые хорошие гены передадутся будущим поколениям.

Половой отбор и естественный отбор заставляют животных эволюционировать по-разному. Тут имеет место своего рода перетягивание каната. Дарвин привел много примеров выдающихся или красивых признаков, которые развились в результате полового отбора: прекрасное оперение райских птиц, ветвистые рога оленей, кричащая окраска некоторых насекомых, а также пение птиц.

Порой эти свойства могут приносить вред своим обладателям. Например, пышное, красочное оперение может привлекать больше хищников. Однако способность притягивать лучших из всех возможных партнеров и производить на свет многочисленное и здоровое потомство с лихвой компенсирует это.

Рассуждая о птицах с изысканным и грациозным оперением, Дарвин писал: «Не имеем ли мы оснований полагать, что самка делает выбор и отвечает на ухаживания самца, который боль­ше всего нравится ей? Невероятно, чтобы она сознательно рассуждала, но она всего более возбуждается и привлекается наиболее красивыми, лучше других щеголяющими и поющими самцами». (Перевод цитаты по «Чарлз Дарвин. Происхождение человека и половой отбор. Выражение эмоций у человека и животных», Изд. АН СССР, 1953 год. — Ред.).

В те времена, т. е. во второй половине XIX века и позже, взгляды Дарвина не нашли признания.

Мысль о том, что животным свойственно определенное чувство прекрасного, не вписывалась в иерархическую систему подходов к природе и обществу, господствовавшую в викторианском обществе. Люди полагали, что представители высших биологических классов стоят выше всех других живых существ, говорит Марлен Зак из Университета штата Миннесота в городе Сент-Пол.

«Ученые викторианской эпохи считали, что лишь принадлежность к высшим социальным классам позволяет человеку воспринимать такие тонкие материи, как изобразительное искусство и музыка, — говорит Зак. — Если это было недоступно британцам из рабочего класса, как можно было вообразить, что животные способны воспринимать красоту?»

Даже Альфред Рассел Уоллес, британский натуралист, который независимо от Дарвина разработал теорию эволюции и естественного отбора, не верил в то, что выбор самки имеет какое-то значение.

Родительский долг

Куда более существенную проблему представляет в первую очередь тот факт, что Дарвин не объяснил, как возникают предпочтения у партнеров в мире животных, говорит Адам Джонс, профессор биологии из Техасского университета A&M в городе Колледж Стейшн. «Вы же не можете считать само собой разумеющимся то обстоятельство, что живые организмы обладают эстетическим чувством красоты и что это было движущей силой процесса отбора. Ученые должны были объяснить, почему у них (животных, — Ред.) возникло это чувство и почему им небезразлична красота».

Ключевую идею сформулировал в 1970 году американский эволюционный биолог Роберт Триверс. Он пришел к выводу, что все дело в том, как много усилий вкладывают животные в заботу о потомстве.

Если один из родителей должен очень много времени уделять воспитанию юных отпрысков, эта особь будет куда тщательнее подходить к выбору подходящего партнера, чем те родители, чье потомство требует меньше внимания к себе. Этот родительский вклад «управляет процессом полового отбора», считает Триверс.

Он утверждает, что животные, вероятно, отдавали более явное предпочтение красивым партнерам, если бы им приходилось больше заниматься своим потомством. Соответственно, многие прекрасные украшения указывают на то, что их обладатель — самый приспособленный партнер.

Феномен павлиньего хвоста

Самый известный пример, пожалуй, — это роскошный хвост павлина. Чем больше хвост, тем труднее паавлину избежать встречи с хищниками.

В то же время самки предпочитают как раз тех самцов, у которых больше глазков на хвосте. И на то есть веская причина. Как установили авторы исследования, опубликованного в 1994 году, чем больше у павлина хвост, тем здоровее его потомство. Это означает, что оба этих признака самца-павлина (который, кстати, практически не проявляет заботы о потомстве) — большой хвост и его привлекательность для самок — выбор эволюции.

Хвост павлина служит честным сигналом его генетического превосходства. Вырастить роскошный хвост и таскать его за собой — на это уходит немало энергии, поэтому только самые приспособленные особи могут себе это позволить. В генетике это называется моделью или принципом гандикапа, в соответствии с которым информацию о качестве генома самца самка получает через вредные для выживаемости признаки.

Самцы многих других видов птиц демонстрируют свою способность к выживанию схожим образом. Длина хвоста самцов лентохвостой астрапии из семейства райских птиц может достигать одного метра в длину. Это самый длинный птичий хвост по сравнению с размерами тела (чуть больше 30 см). Размер этого украшения полностью зависит от предпочтений самок.

Немаловажное значение имеет и тот факт, что решение самки не обязательно должно быть осознанным, говорит Адам Джонс. Критикам принципа полового отбора, таким как Уоллес, не нравилась идея о том, что животные способны делать выбор. Но, как говорит Джонс, влечение к чему-то красивому может быть просто физиологической реакцией.

Например, самки маслинной мухи предпочитают самцов, способных быстрее других вибрировать крылышкам, как выяснили итальянские энтомологи. По их наблюдениям, попытки самцов спариться без предварительной вибрации решительно отвергались самками. Это пример полового отбора, но мы не можем автоматически заключить, что тут имеет место осознанный выбор. Возможно, это инстинктивная реакция.

Красота людей и обезьян

У людей все происходит несколько по-иному, поскольку, в отличие от многих других видов, избирательность проявляют оба пола.

Мужчины, например, предпочитают женщин с идеальными антропометрическими показателями, тогда как женщины отдают предпочтение низким голосам и квадратным челюстям. Подобно павлиньему хвосту, эти черты являются честными маркерами здоровья и сопротивляемости паразитам, к тому же их сложно подделать.

Красивое женское лицо

Они также сигнализируют, насколько мы плодовиты. Привлекательные черты в мужчинах являются индикаторами высокого уровня тестостерона, а привлекательные черты у женщин сигнализируют о высоком уровне эстрогена. Оба эти гормона связаны с плодовитостью.

Люди обоих полов, как правило, самым непосредственным образом вовлечены в выполнение родительских обязанностей, поэтому имеет смысл, чтобы красивые черты развивались как у женщин, так и у мужчин.

Проявляли или нет наши обезьяноподобные предки такие же предпочтения по отношению к своим красивым партнерам, выбирая безупречно симметричные лица с высокими скулами? Увы, мы лишены возможности изучать, как они выбирали себе партнеров, поскольку все они давно вымерли. Но мы можем наблюдать за другими приматами, и результаты наблюдений выглядят многообещающе.

Проведенное в 2006 году исследование показало, что макаки-резус рассматривают симметричные лица в качестве показателя высокого качества партнера — точно, как у людей. Схожим образом самки орангутана предпочитают самцов с большими жировыми наростами-подушками на щеках. Это дает основание полагать, что древние люди и другие наши родственники издавна использовали собственные лица для рекламы своих генетических качеств.

Вполне естественное дело — выбирать молодых, здоровых партнеров без признаков заболеваний, говорит Глен Шейд из Юго-восточного университета Nova в городе Форт-Лодердейл, штат Флорида.

Эти исследования рассказывают о наших собственных глубинных свойствах. Наше чувство прекрасного — это не просто эстетическая прихоть. Оно имеет критическое значение для нашего выживания. «В сухом остатке: если некие индивиды не способны выделять гены фертильности, они будут отбракованы».

Возникает другой вопрос: как эволюционировали наши собственные предпочтения. Ключ к загадке может дать изучение повадок маленьких птичек — зебровых амадин и семейства вьюрковых ткачиков.

Манипуляции внешностью

К открытию, совершенному Нэнси Барли, ныне работающей в Университете Калифорнии, город Ирвайн, она пришла случайно. Всякий раз, когда в лабораторию Барли поступала новая партия зебровых амадин, Нэнси прикрепляла им на лапки разноцветные ленточки, чтобы отличать одну птицу от другой.

К своему немалому удивлению Барли обнаружила, что птички с полосками определенного цвета успешнее других находили себе партнеров и даже усерднее ухаживали за потомством. Самки предпочитали самцов с красными ленточками, а самцы выбирали самок с черными и розовыми полосками.

В итоге у зебровых амадин в лаборатории развился определенный набор; это произошло достаточно быстро, чтобы Барли могла наблюдать за происходящим.

Похоже, что зебровые амадины проявляют природную склонность оценивать определенные сигналы. Это может показаться странным, потому что в отличие от сигналов, зашифрованных в павлиньем хвосте, цветные полоски, в общем-то, не несли никакого смысла.

Опыты Барли доказывают, что существует нечто почти случайное в том, как эволюционирует у животных восприятие черт, которые начинают представляться им красивыми. Пока не были получены результаты ее опытов, предполагалось, что такие черты воспринимаются как нечто, имеющее определенную функцию.

Так, можно вообразить, что у павлинов в процессе эволюции образовались большие хвосты для стабилизации тела птицы в полете, а под влиянием самок хвосты самцов становились все больше и больше. Но может быть и так, что павам просто нравились пышные хвосты.

Как и людей, зебровых амадин можно было сделать более привлекательными для их партнеров, манипулируя их внешностью. По мнению Барли, это дает основания полагать, что в их мозги внедрена предрасположенность к определенным чертам или цветам.

В будущем случайные изменения в ДНК зебровых амадин могут привести к возникновению новых красивых признаков, таких, как красочные перья, которые потом будут особенно нравиться партнерам. Барли говорит, что зебровые амадины обладают «латентными отклонениями, которые определяют их предрасположенность к новым мутациям, когда те внезапно возникают». Украшения, на которые сейчас полагаются зебровые амадины, вполне могут смениться какими-нибудь другими. «Эволюция не закончена», — говорит Барли.

Без этого врожденного отклика на красоту и, как результат этого, соперничества за партнеров жизнь могла бы выглядеть совсем по-другому.

И наконец, о дрозофилах

Возьмем обычных плодовых мушек — дрозофил, которые, как правило, довольно неразборчивы в половых контактах. Исследование, проведенное в 2001 году, установило, что когда самцов принуждают к моногамии, размер их тела постепенно уменьшается, и они вырабатывают меньше спермы. Так же и с самками: когда с помощью генной инженерии их делают моногамными, они становятся менее плодовитыми. Отсюда следует вывод: если бы не существовало полового отбора, секс мог бы прекратиться вовсе.

Хотя большинству из нас вряд ли доведется своими глазами увидеть танец паука-павлина или преставление райской птицы, мы, тем не менее, окружены красивыми животными, которые отчасти сформировались под воздействием полового отбора. Изрядная часть разнообразия и великолепия жизни сводится к способности животных воспринимать красоту.

«Когда вы вынуждены состязаться за партнеров и с этой целью должны быть красивы, тогда состязание придаст новое измерение эволюции этого организма», — говорит Адам Джонс.

В каком-то смысле не имеет значения тот факт, что я не слишком глубоко задумываюсь о том, почему я нахожу те или иные пейзажи или людей красивыми. Важно то, что у меня есть предпочтения как таковые, поскольку без них наша эволюционная история могла бы быть совершенно иной.