Понятно, что многие уже устали от греческого кризиса

Арабское единство — одна из самых безнадежных концепций на Ближнем Востоке. Идея о том, что арабский мир, как называют арабоязычный, в основном мусульманский земной массив, расположенный между Атлантикой и ирано-иракской границей, может превратиться в конфедеративное государство, которое благодаря своему богатству, политической власти и военной мощи будет господствовать в этом самом важном в стратегическом плане районе мира, оказалась заблуждением. А вот Европейский Союз превратился в реальность и остается ею. Пока.

Можете себе представить, какие вопросы в последние недели задают мне мои арабские друзья. Что не так с Грецией? Может, она стала слишком «арабской» в плане своей коррупции, своего феодального коктейля из богатства и бедности, и готовности позволять другим решать свою собственную судьбу? Почему, спрашивают арабы, ЕС готов рискнуть войной с Россией, нянчась с Украиной и играя на ее желании подлаживаться под европейское сообщество, но в то же время, не хочет давать деньги Афинам, чтобы сохранить греческую цивилизацию в составе того же самого благословенного союза?

Должен признаться, что мне почти столь же часто задавали вопросы о том, как Ирландия преодолела свой экономический кризис, в то время как Греция не смогла этого сделать. Я бормотал о том, что Ирландия знакома с тяготами и страданиями (800 лет под гнетом британцев). Но боюсь, я также говорил о том, что Греция, несмотря на свое историческое наследие (искусство, философия, Аристофан и все такое прочее), в 20-м веке была довольно плутоватой страной. Когда простодушные и романтические европейцы в 1981 году приняли Грецию в свои объятия, они упустили из виду тот факт, что эта страна в 1919 году вторглась в Малую Азию (при подстрекательстве Ллойда Джорджа), проводила массовые обмены населением, прославилась многовековой коррупцией, известна коллаборационизмом с Германией в период нацистской оккупации, гражданской войной, диктатурой «черных полковников», вторжением на Кипр и так далее. Меня также поразило то обстоятельство, что три остальных потенциальных банкрота последних лет в лице Испании, Португалии и Италии жили в условиях фашистской диктатуры дольше, чем нацистская Германия.

Что любопытно, один из лидеров греческих коллаборационистов Сотириос Гоцаманис (Sotirios Gotzamanis), ушедший в отставку из своего правительства в 1943 году, написал для берлинских хозяев длинный трактат о необходимости построения «новой Европы», большей, чем гитлеровский национал-социализм. Как отмечает в своей знаковой работе Inside Hitler’s Greece (Внутри гитлеровской Греции) Марк Мазовер (Mark Mazower), концепция Гоцаманиса несла в себе сверхъестественное сходство с идеями возникшего впоследствии Европейского сообщества. В ней были «европейская монетарная система, таможенный союз и формы двойного гражданства», хотя, как предупреждает автор, нам не следует забывать, что Гоцаманис писал критическую работу о «новом порядке» Гитлера, который совершенно не был заинтересован в том, чтобы обращаться с Грецией как со свободной нацией в составе континентальной федерации. Греция была вассальным государством, и вермахту надлежало ее грабить, отнимая продукты питания, материальные средства и банки. А ее народ следовало всячески терроризировать, добиваясь полной покорности.

Впечатления от такого мародерства и террора отразились на лексиконе нынешнего премьер-министра Греции Алексиса Ципраса. По этой причине его правительство заявляет, что Германия должна Греции более 200 миллиардов фунтов стерлингов в виде репараций за Вторую мировую войну. Учитывая то, что Германия много лет назад довольно поспешно урегулировала такие претензии в правовой плоскости, у этого требования есть свои достоинства и основания. Греческие банки были вынуждены давать колоссальные кредиты рейху, в то время как немецкие войска вели жестокую военную кампанию по подавлению сопротивления в Греции.

Если Грецию уберут из ЕС, и если она лишится евро, замалчивать и игнорировать эту историю европейской жестокости будет трудно — ведь на Балканах действовали Италия (правда, в меньших масштабах), Хорватия и немалое количество украинских наемников. Если нам хочется думать, что правительство Ципраса цинично эксплуатирует страдания Греции военного времени, чтобы не погашать свои иностранные долги, достаточно вспомнить о том, как наша собственная «желтая» пресса вспоминает про «кованый сапог» всякий раз, когда немецкая экономика кажется Брюсселю слишком мощной и влиятельной.

Понятно, что многие устали от греческого кризиса. Один из читателей Irish Times недавно порекомендовал журналистам говорить не о выходе Греции, а об усталости от этой страны. Я неоднократно наблюдал, как некоторые ближневосточные государства проходят этап кризиса так, что его драматизм больше похож на мольеровскую комедию, чем на шекспировскую трагедию. В подвергшемся санкциям Ираке при Саддаме была такая мощная инфляция, что скромные счета в отелях подсчитывали при помощи весов, причем взвешивали не монеты, а бумажные купюры достоинством сто динар. А в Бейруте в завершающий период 15-летней гражданской войны курс ливанского фунта упал с трех до 1 500 за доллар. Но Ливан может дать Греции кое-какие подсказки, если местный евро рухнет.

Дело в том, что после войны ливанский фунт стабилизировался на этом уровне, и сегодня, когда я покупаю чашку кофе, книгу или холодильник, счет мне предъявляют в долларах и в ливанских фунтах. Многие крупные магазины розничной торговли принимают к оплате евро, а ливанский рынок реагирует на курсовые изменения доллара и евро. В этом смысле Ливан находится в еврозоне и в американской финансовой системе, сохраняя видимость того, что у него есть национальная валюта (там чашка горячего шоколада может стоить 4 500 ливанских фунтов).

Здравый смысл говорит о том, что обанкротившаяся Греция не откажется внезапно от евро. Может, когда у ее банков закончатся деньги, она просто всплеснет руками и даст новые обещания, которые не в состоянии выполнить. Но поскольку ЕС вечно недоволен и скуп, я не удивлюсь, если в счетах появится какая-нибудь супер-драхма наряду с эквивалентом в евро.

Но берегитесь. В 1942 году греческий гравер Александрос Короиннакис (Alexandros Koroyiannakis) сделал иллюстрации для новой банкноты в 5 000 драхм, которая должна была покончить с инфляцией военного времени. На одной стороне крепкий крестьянин сеял семена, а на другой два рабочих стояли под Никой Самофракийской рядом с каким-то чудом уцелевшим в бомбежках Пиреем. Единственная проблема заключалась в том, что уже через несколько недель на новую купюру можно было купить лишь пару буханок хлеба. К концу оккупации оголодавшие нацисты меняли овец на ручные гранаты.

В Греции после отказа от евро до этого дело не дойдет. Но в предстоящие дни все может решиться, и мы поймем, похож или нет наш славный Евросоюз на скорбного ближневосточного призрака, каким является арабское единство.