Все труднее представить, что отцы-основатели когда-то мечтали о «Европе без границ».

Шенгенская зона, которая по умолчанию является территорией «свободного движения» людей, сейчас идет к тому, чтобы отгородиться от мира в психологическом и политическом плане. Европа создает все больше препятствий на пути идущего через море потока мигрантов из Африки и Ближнего Востока, а государства-члены без колебаний заворачивают тех, кто появляется на пунктах пограничного контроля. Если тенденция сохранится и дальше, вскоре будет сложно представить себе, что после Второй мировой войны отцы-основатели мечтали о «Европе без границ». В этом раю на Земле Жана Монне и Конрада Аденауэра сейчас насчитывается более 393 центров содержания беженцев, где находятся люди со всего мира, которым запретили свободный въезд в Европу.

Последним проявлением сложившейся ситуации стал четырехметровый забор, который Венгрия решила установить вдоль 154-километровой границы с Сербией. Руководство страны хочет тем самым показать усталость от медлительности европейских властей, которые не торопятся решать проблему с массовым наплывом иностранцев.

«Из всех стран Европейского Союза Венгрия испытывает на себе сильнейшее миграционное давление, — подчеркнул 17 июня министр иностранных дел Петер Сийярто. — На общий ответ уходит слишком много времени, а Венгрия больше не может ждать, она должна действовать».

С начала года Будапешт принял 54 000 человек против чуть более 2 000 в прошлом году, что, если верить европейской статистике, ставит Венгрию на второе место среди самых популярных на континенте стран после Швеции. Тем не менее эти цифры не следует воспринимать буквально: как и другие страны Евросоюза, Венгрия зачастую содержит сирийских, иракских и афганских беженцев, а также «трудовых» мигрантов из Косова в весьма посредственных условиях на юге страны или же по-тихому выдворяет их на север.

Сербия выступила с протестом против внезапного закрытия границы. Однако тот же самый глава венгерского МИДа ответил, что «это решение не противоречит никаким международным соглашениям, и что другие страны выбрали тот же путь». Так, Сербия не входит в Шенгенскую зону, и Венгрия лишь плотнее закрыла внешнюю границу ЕС, не нарушив общий закон. В этом она последовала примеру Болгарии, Греции и Испании, которая старается защитить от африканцев свои марокканские анклавы Сеута и Мелилья несколькими рядами ограды. Весь мир облетели кадры о том, как десятки мигрантов ночью бросаются на штурм шестиметровых заборов, к которым, как подозревают некоторые, сейчас подводят электричество. Греция ставит заграждения из колючей проволоки на сухопутной границе с Турцией во Фракии, что вынуждает сирийских и иракских беженцев отправиться в опасное путешествие по морю.

Стены позора

«Стена позора» возвращаются. Ремейк сцен, унаследованных со времен холодной войны сцен. На востоке Албания, Македония и Словения (она тоже член ЕС) грозятся поднять собственные барьеры, если все те, кто сейчас бегут от ближневосточных конфликтов, продолжат двигаться в Европу через восточное Средиземноморье.

Крупные западные государства, которым необходимо поддерживать репутацию Европы, теперь тоже на время закрывают границы. Они отправляют туда силы правопорядка, но перекрывают путь только мигрантам. Все остальные могут пройти. Как и товары. Границы открыты, уверяют власти. Шенгенская зона все еще остается пространством свободного движения людей. Только не для тех, кто спасается от нищеты и преследований.

Австрия перекрывает путь всем тем (из 50 000 зарегистрированных в Италии с января мигрантов), кто отказывается от размещения в центре содержания. Или кого итальянская полиция по-тихому выдворяет на север. Германия поступает точно так же с прибывающими из Франции. Поезда Париж-Франкфурт теперь регулярно задерживаются на границе немецкими таможенниками и отправляются обратно во Францию. Французские власти, в свою очередь, отказались впустить сотни эритрейцев и суданцев, которые в начале июня прибыли на пропускной пункт у Вентимильи на Лазурном берегу. Итальянская полиция не пустила их обратно, и теперь им пришлось разбить лагерь на берегу в окружении спецназа.

Лицемерие

До настоящего времени принятой в Европе практике было свойственно редкостное лицемерие. По второй Дублинской конвенции о праве на убежище в ЕС предусматривается регистрация беженцев в той стране, через которую они попадают на территорию союза. То есть, в Италии или Греции. Это позволяло соседним странами заворачивать максимум мигрантов на юг. После решения французского Министерства внутренних дел по Вентимилье, правительство Маттео Ренци решило проколоть вспухший нарыв и осудить не признанное никем положение дел. Итальянский премьер пригрозил партнерам и Еврокомиссии выдать всем беженцам разрешение на временное проживание, что, по правилам ЕС, позволило бы тем с полным на то основанием ездить по Шенгенской зоне.

В результате 17 июня французское правительство Манюэля Вальса приняло решение о значительном расширении инфраструктуры приема мигрантов. Получившим убежище и подавшим прошение людям будет предоставлено дополнительно 9 500 мест (в настоящий момент их 25 000), тогда как сейчас их чаще всего размещают в гостиницах или просто бросают на улице. Еще 1 500 транзитных мест будет создано для нелегалов, которые не обладают правом на убежище и не подали прошение и, следовательно, «должны покинуть территорию» страны.

Дело в том, что несмотря на все заявления левых партий и поведение парижан, которые с июня оказывают всяческую помощь бездомным нелегалам в столице, такое внезапное расширение предназначенной для беженцев инфраструктуры во Франции вовсе не объясняется порывом солидарности. Для правительства сейчас главное — не защита все чаще нарушаемых прав человека, а наоборот, легитимизация жесткой и ограничительной политики.

Ужесточение позиции

После того, как Европейская комиссия приняла в мае решение о введении «квот» для распределения среди государств-членов 40 000 размещенных в Италии и Греции беженцев, а также 26 000 сирийских мигрантов в Ливане (они находятся там под эгидой ООН), Франция, по факту, встала во главе сопротивления европейским мерам. Сначала об этом говорили Бернар Казнев и Манюэль Вальс, а затем к ним присоединился и сам президент. По их словам, сейчас время не для поиска равных решения для размещения беженцев, а для закрытия Шенгенской зоны и политики «возвращения на родину», которая должна завернуть людской поток обратно.

На фоне все более открытого противодействия со стороны правых и ультраправых, а также по большей части враждебного отношения общественности к иммиграции, левое правительство надеется тем самым избежать той участи, которая постигла датское правительство социал-демократов после парламентских выборов 18 июня. Зацикленная на присутствии в стране иностранцев кампания окончилась для него плачевно: победа досталась правым либералам и национал-консерваторам из Датской народной партии.

На самом деле Франция отчаянно пытается убедить своих партеров и Еврокомиссию в необходимости расширения общих пограничных сил (в первую очередь на море) для перекрытия миграционных потоков. Те услышали ее, но поставили такое условие: если Европа хочет сохранить хотя бы видимость континента демократии, ей нужно уравновесить ограничительные меры и политику приема мигрантов. А у Франции тут наблюдается полный дисбаланс.

Нехватка мест

Несмотря на все те комплименты, что Париж без конца отпускает в собственный адрес, с приемом мигрантов у него далеко не все гладко, и он по большей части живет славными воспоминаниями о спасении вьетнамских беженцев в 1970-х годах. Италия и Европейская комиссия (они очень недовольны Францией и Германией), не говоря уже о добродетельной Швеции и обозленной Венгрии, упрекают его в весьма посредственных показателях выдачи прав на убежище.

Обнародованные Le Monde цифры не оставляют сомнений: в 2014 году правительство социалистов одобрило лишь 22% из 60 000 прошений об убежище против 42% в Германии, 40% в Бельгии, 67% в Финляндии и 39% в Великобритании при среднем европейском показателе в 45%.

Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев зарегистрировало 160 000 находящихся транзитом в Ливане сирийцев. Париж принял лишь две группы по 500 человек. А Берлин — две по 10 000. В начале года представители УКВБ критически отозвались об условиях проживания эритрейцев и суданцев, которые оказались заблокированы в Кале в силу французско-британского соглашения о закрытии Ла-Манша.

«Кале — не Дарфур и не Ливан, где разместили почти миллион сирийцев, напомнил дипломат. — Тем не менее ситуация все равно вызывает беспокойство, и на нее нужно реагировать».

Границы

Те же самые люди подчеркивают, что Франция безосновательно напирает на свою солидарность с угнетенными: пусть даже большинство прибывающих на ее территорию эритрейцев хотят попасть в Англию и Швецию, в 2014 году Франция предоставила убежище лишь 14,8% просителей против 100% в Швеции и в среднем 85% в ключевых странах ЕС...

Из-за всех этих задержек Парижу в конечном итоге придется принять немало из 40 000 оказавшихся в Италии беженцев и 26 000 сирийцев. Тем не менее принцип распределения является в то же время и ловушкой для мигрантов. Франция идет во главе стран, которые поняли, что расширение права на убежище на всю Европу может дать новые оправдания для высылки. С политической точки зрения демократической Европе теперь будет проще объявить нелегалами тех, кому ответят отказом. Кроме того, это даст ей надежду, что расплодившиеся по всей Шенгенской зоне лагеря постепенно опустеют.

Само убежище может теперь стать границей. Такова обратная сторона медали. Общее решение, которое, без сомнения, будет объявлено на особой церемонии и представлено как объект коллективной гордости, станет зарей новой эры. Меньше лицемерия, но меньше и добродетели.

Самовосхваление по поводу убежища после ужасных кадров кораблекрушений в Средиземном море и колючей проволоки на границе Греции может в первую очередь перекрыть путь «экономическим» мигрантам, которые едут из стран, где нет войны. Турки, албанцы и косовары для Германии. Сенегальцы и Малийцы для Франции. Европейские демократы, которые все еще стараются смягчить удар со стороны недовольной общественности и ксенофобских партий, будут стараться действовать жестче. В этом и заключаются другие, невидимые глазу границы.