Европа атакует греческую демократию

Нью-Йорк — Нарастающее крещендо споров и злости внутри Европы со стороны может показаться неизбежным результатом того горького эндшпиля, который разыгрывается между Грецией и ее кредиторами. На самом же деле европейские лидеры, наконец-то, начали раскрывать истинную природу нынешнего долгового спора, и она малоприятна: речь идет в большей степени о власти и демократии, нежели о деньгах и экономике.

Вне всякого сомнения, экономическая программа, которую «тройка» (Европейская комиссия, Европейский центральный банк и Международный валютный фонд) навязала Греции пять лет назад, оказалась ужасающей и привела к падению ВВП страны на 25%. Я не могу припомнить ни одного случая экономической депрессии в истории, которая была бы настолько же предумышленной и привела бы к столь катастрофическим последствиям: к примеру, уровень безработицы среди греческой молодежи сейчас превышает 60%.

Поразительно, что «тройка» отказывается взять на себя ответственность за данные результаты или признать, что ее экономические прогнозы и модели оказались настолько плохими. Но еще более удивительно то, что лидеры Европы так ничему и не научились. «Тройка» продолжает требовать от Греции достижения первичного профицита бюджета (без учета процентных платежей) в размере 3,5% ВВП к 2018 году.

Экономисты по всему миру негативно оценивают данную цель, считая ее репрессивной, поскольку стремление к ней неизбежно приведет к еще более глубокому экономическому спаду. Даже если долг Греции будет реструктурирован самым замечательным образом, страна останется в состоянии депрессии — для этого гражданам страны достаточно одобрить программу «тройки» на внезапном референдуме, который пройдет в эти выходные.

Очень немногим странам удавалось достичь того же, что смогли сделать греки за последние пять лет в стремлении превратить большой первичный дефицит бюджета в профицит. И хотя цена этого результата в виде страданий народа оказалось крайне высокой, последние предложения греческого правительства по многим параметрам соответствовали требованиям кредиторов.

Будем откровенны: практически ничего из тех огромных денег, которые Греция получила в долг, в страну не попало. Они были использованы на выплаты частным кредиторам, в том числе немецким и французским банкам. Греция получила крохи, но заплатила высокую цену за сохранение банковской системы в этих странах. МВФ и другие «официальные» кредиторы не нуждаются в деньгах, которые они требуют. Согласно стандартному сценарию, полученные от Греции деньги будут, скорее всего, снова предоставлены в кредит Греции.

Но, опять же, дело не в деньгах. Дело в использовании приближающихся сроков выплат для того, чтобы вынудить Грецию подчиниться и принять неприемлемое — согласиться не только на меры по сокращению госрасходов, но и на другие регрессивные и репрессивные шаги.

Но почему Европа так поступает? Почему лидеры Европейского Союза противятся референдуму и отказываются продлить хотя бы на несколько дней наступающий 30 июня срок очередного платежа Греции в адрес МВФ? Разве Европа против демократии?

В январе граждане Греции проголосовали за правительство, которое обязалось покончить с политикой сокращения госрасходов. Если бы это правительство просто выполняло свои предвыборные обещания, оно бы уже отказалось от предложений кредиторов. Но правительство захотело дать грекам шанс высказаться по этому вопросу, столь критически важному для будущего благополучия их страны.

Подобная обеспокоенность народной легитимностью несовместима с политикой, принятой в еврозоне, которая никогда не являлась демократическим проектом. Большинство правительств ее стран-участниц не спрашивали у своих народов одобрения идеи передачи монетарного суверенитета Европейскому центральному банку. Когда это сделала Швеция, шведы сказали «нет». Они понимали, что в стране может вырасти безработица, если ее монетарная политика будет определяться центральным банком, занятым исключительно вопросами инфляции (и который будет уделять недостаточно внимания финансовой стабильности). Экономика могла пострадать, потому что экономическая модель, лежащая в основе еврозоны, основана на межправительственных отношениях, не учитывающих интересы трудящихся.

Без сомнения, то, что мы сейчас наблюдаем, — 16 лет спустя после того, как еврозона превратила эти отношения в особый институт, — является антитезой демократии: многие европейские лидеры хотят покончить с левым правительством премьер-министра Алексиса Ципраса. Это так неудобно, когда в Греции у власти находится правительство, столь твердо противостоящее той политике, которая активно способствовала росту неравенства во многих развитых странах, и столь же твердо преданное идее ограничения необузданной власти богатых. Они, похоже, уверены, что смогут в итоге свергнуть греческое правительство, заставив его пойти на соглашение, противоречащее его мандату.

Трудно советовать грекам, как им голосовать 5 июля. Ни один из вариантов — одобрение или отказ от условий «тройки» — не будет легким, оба влекут за собой огромные риски. «Да» будет фактически означать депрессию без конца. Не исключено, что истощенная страна (продавшая все свои активы и лишившаяся наиболее продвинутой молодежи из-за эмиграции) сможет, наконец-то, добиться прощения долга; не исключено, что с экономикой, съежившейся до уровня стран со средним уровнем доходов, Греция сможет, наконец-то, получить финансовую поддержку Мирового банка. Всё это может произойти в следующем десятилетии, или даже, возможно, десятилетие спустя.

Напротив, «нет» как минимум может дать Греции, с ее сильными демократическими традициями, шанс взять свою судьбу в собственные руки. У греков, возможно, появится возможность повлиять на свое будущее, которое, пусть даже и не столь процветающее, как ее прошлое, является куда более обнадеживающим, чем бессмысленные пытки настоящего.

Я знаю, как бы я проголосовал.