В голове Ципраса

В его голосе не было ни горячки, ни угрозы. Этой ночью он вел себя спокойно и уверенно. Алексис Ципрас, человек, который вот уже полгода будоражит часть Европы, совершенно осознанно породил новый шок с риском еще большего отдаления страны от евро и Европы. В Афинах было чуть больше часа ночи, когда 27 июня премьер-министр от леворадикальной партии СИРИЗА предстал перед публикой в темном костюме без галстука и заявил, что принятие выдвинутых кредиторами условий предотвращения банкротства страны будет вынесено на референдум.

Демократия против «тройки». Последний вызов Европейскому центробанку, Международному валютному фонду и Европейской комиссии, которых обвиняют в том, что они похоронили Грецию под валом неразумных мер жесткой экономии. Ультиматум. Который толкает закаленных жизнью греков на улицы к банкоматам в порыве снять все сбережения со счетов, чтобы их спасти.

Чуть ранее Ципрас собрал заседание кабинета министров. «Все прошло в очень радостной обстановке, — рассказывает министр по административным реформам Гиоргиос Катругалос. — Мы все единогласно решили, что кредиторы издеваются над нами. Нам нужно было вернуть себе контроль над ситуацией». В разношерстной СИРИЗА были рады вновь обрести единство после недель напряженности. Многие члены руководства и простые активисты опасались, как бы Алексис Ципрас не пошел на слишком большие уступки Брюсселю.

Дело в том, что на протяжение долгих часов, дней и недель молодому премьеру казалось, что ему удастся добиться поставленных целей путем компромисса. Быть может, он был слишком наивен. В любом случае, опыта у него маловато. «Хороший парень» наткнулся на «политических монстров, силу которых он явно недооценивал», — описывает ситуацию евродепутат Стелиос Кулоглу (СИРИЗА). «Нераскаявшийся Че Гевара», — вздыхает источник в Еврокомиссии. Получается, одного из его сыновей не случайно зовут Орфей-Эрнесто?

Внутренняя «тройка» премьера

Алексис Ципрас всегда относился к своей роли серьезно, осознавая, что на его плечах лежит не один, а несколько грузов. Во-первых, увязшая уже на пять долгих лет в нескончаемом кризисе страна, которая избрала его, чтобы положить конец жесткой экономии и в то же время остаться в еврозоне. Во-вторых, Европа, которую он мечтает изменить, но пока встречает с ее стороны одно недоверие (и отвечает ей тем же). Наконец, партия-объединение противоречивых течений, которой так и не удалось обрести необходимую партии власти гибкость. Ципрас-прагматик, Ципрас-герой и Ципрас-активист. Три персонажа, которым явно непросто уживаться в одном.

Последние пять месяцев премьеру приходилось бороться и со своей внутренней «тройкой». 22 июня Ципрас-прагматик без особой радости подписал план радикальных экономических мер, который был передан Брюсселю. «Для него это был трудный момент, потому что ему пришлось нарушить несколько данных во время кампании обещаний, но тогда посчитал это компромиссом, который можно будет отстоять перед народом и партией», — рассказывает источник в правительстве.

Он решил принять масштабные меры экономии. Что вызвало шок в левом крыле его партии. Ципрасу-активисту пришлось договариваться с недовольной базой. Он начал подумывать о смене позиции по некоторым вопросам, в Брюсселе сложилось впечатление, что он стал колебаться. Однако Кристин Лагард вооружилась красной ручкой. Директор МВФ потребовала еще больше мер, а о реструктуризации долга в Европе никто не хотел даже слышать. «Чтобы дать всему этому отпор, нужны отвага, крепкие нервы и ясная голова, — полагает евродепутат Димитрис Пападимулис. — У Алексиса все это есть, но ему сейчас все равно не позавидуешь. На нем лежит огромная ответственность».

Ответ на непреклонность Брюсселя

Получив отмеченные красным предложения, он начал готовить почву для референдума. Он был разочарован тем, что отправленное в понедельник предложение сочли неудовлетворительным, ощутил себя преданным. Он обсудил произошедшее с ближним кругом соратников: правой рукой Никосом Паппасом, вице-премьером Янисом Драгасакисом, министром финансов Янисом Варуфакисом и ответственным по отношениям с Брюсселем Евклидом Цакалотосом. В четверг вечером после заседания Европейского совета он позвонил президенту Прокопису Павлопулосу и сообщил о такой перспективе. В пятницу вечером после тайного пятичасового заседания кабинета министров он позвонил канцлеру Германии Ангеле Меркель и президенту Франции Франсуа Олланду, чтобы поставить их в известность. Он также попытался связаться с Жаном-Клодом Юнкером, но глава Еврокомиссии в тот момент уже спал.

Тогда Ципрас вновь примерил на себя мантию героя европейской демократии, призвав греческий народ дать жесткий ответ на непреклонность Брюсселя. «Греческий народ скажет "нет" ультиматуму и громогласное "да" европейской солидарности», — провозгласил он в парламенте в ночь с субботы на воскресенье. Тем самым он в очередной раз затронул патриотические струны: это сравнимо с неприятием ультиматума Муссолини генералом-диктатором Метаксасом в 1940 году. С тех пор день «Нет» отмечается в Греции как национальный праздник.

«Референдум — это решение, которое объединяет людей, — объясняет Пьер Лоран из Партии европейских левых. — Алексис Ципрас с самого начала выработал две линии поведения и придерживался их. Первой был поиск жизнеспособного компромисса с Европейским Союзом в еврозоне. Вторая же подразумевала работу строго в рамках данного ему народом мандата. Алексис сделал все для договора, однако ужесточение позиции кредиторов заставило его обратиться к народу».

Хотя Ципрас и верит, что Греции следует остаться в еврозоне, он не собирается ради этого предавать свои левые идеалы. «Раз ему не свойственна излишняя горячность, многие в Брюсселе полагают, что могут заставить его повернуться в сторону левоцентризма, — говорит официальный представитель парламентской группы Афанасиос Петракос. — Но у Алексиса есть убеждения. Он — дитя СИРИЗА. Он не пойдет на риск раскола партии». После полугода европейской дипломатии, улыбок в Брюсселе и громких заявлений в Афинах Алексис Ципрас предпочел воссоединиться с беспокойным семейством своей партии и бросить вызов Европе.

Так Ципрас пошел против всей Европы. Одни считают его борцом за европейскую демократию, а другие уверены, что он ведет Грецию к краху и нищете.

Эфемерный восторг

Как же сейчас далеко 25 января. Наполненный восторгом миг, когда едва успевший отметить 40-летие Ципрас захотел стать «новым лицом Европы». В тот день он ощущал небывалый триумф, взяв слово в Афинском университете. «Он был счастлив и горд, — рассказывает журналист и евродепутат Стелиос Кулоглу. — Он стал тем, кто привел радикальных левых к власти». «Мы были глашатаями надежды и достоинства, — говорит Димитрис Пападимулис. — Нашей целью было покончить с рецессией и развалом социального государства».

Прежде всего Ципрасу хотелось, чтобы к Греции относились как к полноправному европейскому государству. «Мы уже достаточно прогибались за последние годы, пора сказать "нет" новым мерам жесткой экономии», — рассуждали тогда в окружении нового премьера.

Алексис Ципрас думал, что ему по силам заставить всех принять его повестку дня. «Открыть путь для других стран вроде Испании и Португалии», — вспоминает Афанасиос Петракос. В Мадриде лидер левой партии «Подемос» Пабло Иглесиас поздравил греческого коллегу с победой и предупредил премьера Мариано Рахоя, что страну скоро ждут перемены: «Тик-так, тик-так». Толпа подхватила эти слова.

Победа в Афинах стала продолжением триумфа на европейских выборах в мае 2014 года, когда Ципрас стал лидером радикальных левых всего континента. Повсюду, от Парижа до Мадрида, его принимали как рок-звезду. «Это вскружило ему голову: он воспринял все слишком серьезно и переоценил масштабы своего влияния, потому что фактически мы все еще находимся в изоляции в Европе», — подчеркивает Лукас Акселос из левого крыла СИРИЗА, который уже давно знает Ципраса. Все это навело нового премьера на мысль, что в Европе назревает «час левых», во главе которого должна встать Греция. «Именно это нужно Европе, и поэтому кредиторы объявили нам войну», — уверен Лукас Акселос.

Мечты о конфликте

При виде охватившей Афины эйфории европейских правых бросило в холодный пот. Результаты выборов восприняли как катастрофу не только в Германии, но и в Испании и Португалии. Глава Европейской народной партии Жозеф Доль, лидер ее группы в Европарламенте Манфред Вебер, министр иностранных дел Германии Вольфганг Шойбле... правые не стали сидеть, сложа руки. Они не собирались оставить никакого поля для маневра Ципрасу, который мог увлечь часть социал-демократов во Франции и Италии за сладкими голосами антиограничительных афинских сирен.

В среде европейских консерваторов некоторые начали вполголоса утверждать, что договориться с радикальными левыми будет невозможно, потому что те хотят изменить Европу. Они стали открыто рассуждать, как этот конфликт плохо кончится для СИРИЗА, как Ципрас будет вынужден изменить коалицию, вернуть представителей традиционных партий и, в частности, центристов из «Потами», которая борется с коррупцией.

В Брюсселе все было спокойнее. Никто не стал паниковать, несмотря на речь с обещанием отмести в сторону пять лет европейской политики по отношению к Греции. Кредиторы полагали, что у них легко получится заставить прислушаться к голосу разума Ципраса и его кипучего министра финансов Яниса Варуфакиса, которые утверждали, что не нуждаются в деньгах. Брюссель понимал, что финансовое поле для маневра Афин чрезвычайно мало.

Из любви к Ангеле

21 и 22 мая в Риге прошел саммит по Восточному партнерству. Алексис Ципрас был вынужден прервать беседу со спикером Европарламента Мартином Шульцем: «У меня встреча с Ангелой». «Как, вы уже на "ты"? Ты, случаем, не влюбился?» — эта шутка немецкого социал-демократа вызвала у Ципраса скорее не удивление, а гордость.

Во время предвыборной кампании тот неизменно упражнялся в критике Германии в целом и канцлера в частности. «Она — всего лишь одна из 28 прочих глав государств и правительств, — говорил Ципрас. — Нет никаких причин рассматривать ее как неформального лидера Европейского Союза». Кроме того, он обвинял ее в стремлении «колонизировать юг Европы» и насадить ведущую к «социальному холокосту» политику. «Отвечать Меркель» не нужно: «История уже это сделала». В Афинах разгорелись дискуссии по поводу репараций от нацистской Германии, на что немецкая пресса ответила яростной отповедью.

Как бы то ни было, 23 марта Ципрас шесть часов беседовал с канцлером. До самой полуночи обе делегации в мельчайших подробностях обсуждали бюджетную ситуацию в Греции. Верная своим привычкам Ангела Меркель не упустила ни единой детали. И если еще в феврале она ничего не хотела слышать о Греции, теперь она лично занялась этим вопросом, оттеснив в сторону министра финансов Вольфганга Шойбле. Алексису Ципрасу это явно пришлось по душе.

Он стал проводить долгие телефонные беседы с Ангелой Меркель и Франсуа Олландом. Канцлер произвела на него впечатление, назвав точное число греческих заправок. Она понимала огромную сложность стоящих перед Алексисом Ципрасом проблем и считала своим долгом помочь ему (кроме того, это было в ее же интересах). Но, если верить ее окружению, особых иллюзий она тоже не строила: «Ципрас слаб. Он боится пойти против Европы и избирателей».

Белые ночи в Санкт-Петербурге

Сообщения, «твиты», встречи... Между греческим премьером и Владимиром Путиным стали налаживаться все более тесные связи. Президент России вышел на первый план сразу же после назначения Ципраса главой правительства Греции 26 января. Первый телефонный разговор состоялся всего две недели спустя, 5 февраля. 10 февраля во время официального визита Путина в Каир православный патриарх Александрийский и всей Африки Феодор II заявил президенту следующее: «Новый греческий премьер-министр Алексис Ципрас вас любит». Эта история до сих пор висит на официальном сайте Кремля.

Первая встреча прошла 8 и 9 апреля в Москве. Не успел Ципрас ступить на российскую землю, как обменялся любезностями с Путиным в Twitter: оба они тепло поприветствовали друг друга. Накануне лидер греческих радикальных левых назвал «безумной» политику европейских санкций против России.

Они с Путиным наладили контакты. И вот уже во второй раз менее чем за три месяца вновь оказались бок о бок в Санкт-Петербурге, родном городе его радушного хозяина. Ципрас решил принять участие в проходившем там экономическом форуме (на фоне ожесточенных переговоров с Европейским Союзом) и в первый вечер спокойно поужинал с супругой в местном ресторане.

Санкт-Петербург, июньские белые ночи, путинская реальная политика... Путин и Ципрас разговаривали наедине 40 минут, но подробности встречи неизвестны. Кремлю нужна Греция в качестве союзника внутри Европы, а не страны, которая вышла из общеевропейского пространства (тем более что отношения России и ЕС становятся все острее после аннексии Крыма и начала конфликта на Украине). Ради этого он готов на послабления российского продовольственного эмбарго для Греции.

И даже может провести инвестиции. «Они хотят порт в Салониках, железные дороги и национальную никелевую компанию, причем ведут себя очень настойчиво», — утверждает не пожелавший называть своего имени греческий источник. Российская армия пытается найти возможности для расширения своего присутствия в средиземноморском регионе, особенно с учетом неопределенных перспектив сирийских союзников.

Как бы то ни было, глава российского государства не собирается предлагать Греции расплатиться по ее долгам. В нынешних условиях падения цен на нефть и санкций у России нет для этого средств. После того, как его гость пожаловался на свои беды аудитории из глав крупнейших мировых предприятий, Путин так иронически охарактеризовал ситуацию: «Господин Ципрас выступал, говорил, что проблема Греции — это не греческая проблема, а общеевропейская. Ну правильно, если вы кому-то много должны, это уже не ваша проблема, а проблема того, кому должны, — это абсолютно правильный подход».

«Я не понимаю Ципраса»

«Я не понимаю Алексиса Ципраса», — таков был крик души Жана-Клода Юнкера в интервью немецкой газете Spiegel. Эта фраза подводит черту под неудачами Ципраса в Европе. В период со 2 по 5 июня что-то в их отношениях явно пошло не так. «Ципрас теряет последнего друга», — заявил Юнкер на заседании европейских комиссаров 9 июня.

В феврале во время первого визита новоизбранного премьера в Брюссель глава Еврокомиссии тепло обнял несколько смущенного таким приемом Ципраса и ввел его в круг европейских лидеров. Как и Франсуа Олланд, Жан-Клод Юнкер стремился наладить связи между главой греческого правительства и наиболее жестко настроенными европейскими руководителями. Многочасовые встречи, телефонные звонки, дипломатия, педагогика... В конечном итоге все это все равно вылилось в обоюдное непонимание.

Юнкер пытался показать Ципрасу, как работают европейские институты. Но его министр финансов Янис Варуфакис уже месяц выводил из себя коллег из еврозоны наставительными рассуждениями об экономике. Ни у кого больше не было доверия к Греции. Напряжение нарастало. 20 февраля лидеры решили продлить план помощи до 30 июня, чтобы договориться о проектах реформ в обмен на 7,2 миллиарда евро. Тем не менее переговоры топтались на месте, и разрыв становился все ближе.

«2 июня Ципрас понял, что любые меры покажутся им недостаточными, и что за улыбками скрывалось то, чего мы опасались с самого начала: стремление как можно скорее покончить с левым правительством», — полагает Афанасиос Петракос.

2 июня Жан-Клод Юнкер передал Греции официальные предложения кредиторов в обмен на выделение 7,2 миллиарда евро. «Это было как холодный душ, — вспоминает осведомленный источник. — Документ стал шагом на месяцы назад: в нем требовалось урезать пенсии и неприемлемо поднять НДС, а также не содержалось ни одного из наших предложений». Юнкер сказал, что Греция могла внести свои изменения.

«В тот день Алексис был сильно расстроен, — рассказывает один его близкий соратник. — И он ответил очень эмоциональной речью несколько дней спустя. В ней чувствовался его характер. Алексис готов выслушать вас, спокойно и вежливо все обсудить, но если вы перейдете границу, то все. Предложения кредиторов стали провокацией, отрицанием вложенной им в переговоры доброй воли».

Когда 5 июня Юнкеру с соратниками передали запись выступления Алексиса Ципраса, у них возникло беспокойство: в ней упоминался «плохой момент для Европы», хотя Ципрас (они допоздна беседовали с ним за два дня до того в Брюсселе) вроде бы принял принцип реформ и, в частности, цель в 1% профицита бюджета в 2015 году. Еврокомиссии удалось убедить МВФ смягчить требования по реформам.

Доверие Франции тоже пошатнулось. «Ципрас говорит, что хочет договора, но прозвучавшие от него по возвращении в Грецию резкие заявления делают его курс совершенно непонятным, — отмечает источник из окружения премьера Манюэля Вальса. — Ошибка Цираса в том, что он посчитал, что "тройка" уступит. Но она не уступает. Ему пора понять, что никто не хочет полной победы Ципраса».

Отступать некуда

Обсуждение продолжилось, но доверие с обеих сторон улетучилось. «Несмотря на разочарование, он сохранил хладнокровие, вернулся в седло и стал пункт за пунктом обсуждать новый компромиссный план, — рассказывают в окружении Ципраса. — Тем не менее у него больше не было доверия, особенно к Юнкеру, который называл себя другом, но жестоко предал его».

В Еврокомиссии можно услышать примерно то же о Ципрасе. Обе стороны обвиняют друг друга в предательстве и манипуляциях. «Мы видим два параллельных монолога, которые развивают жесткий ведомственный курс», — говорит психоаналитик Стелиос Стилианидис.

Новость о референдуме лишь больше убедила в собственной правоте тех (в том числе и на высочайшем уровне в переговорах) в Брюсселе, кто еще с весны уверены, что работать с Ципрасом и его правительством будет непросто: «У них какая-то мешанина из идеологии и постоянной неподготовленности». «Сейчас у нас говорят, что Ципрас сотоварищи с самого начала были против переговоров, — объясняют два близких к переговорам источника после сообщения о референдуме. — Мы работали над этим договором пять месяцев, мы устали и не видим смысла работать дальше».

В этой связи Стелио Кулоглу призывает к «тихому государственному перевороту» в Брюсселе по Греции, потому что Алексис Ципрас ставит под угрозу страну и собственное правительство. «Когда лидеру некуда отступать, он может принять опасное решение пойти ва-банк», — беспокоится психоаналитик Стелиос Стилианидис. Греции и Европе сейчас отступать тоже некуда, и некоторые там действительно готовы пойти ва-банк.