Страхи и мифы Приднестровья

Тревожный фатализм — так можно было бы охарактеризовать нынешние настроения жителей непризнанной, но живущей собственной, отличающейся от остального мира жизнью, Приднестровской молдавской республики (ПМР).

Заповедник или страна?

«А в бриджах не положено! — строго указывает мне человек в милицейской форме советского образца с золотыми гербами СССР на погонах. — Но так и быть, я вас пропущу!» Так встретил меня отдел МВД Приднестровья, куда я пришел регистрировать свое пребывание в республике.

До приезда сюда мне неоднократно приходилось слышать, что Приднестровье — это заповедник СССР, где сохраняются многие символы давно ушедшей эпохи. Особенно на этот факт упирали жители Кишинева и этнические молдаване, для которых отделение Приднестровья в 1992 году до сих пор является личной психологической травмой.

На деле все оказывается не совсем так. Советских символов здесь действительно хватает — пограничники и милиция до сих пор ходят в советской форме, напротив Верховного Совета ПМР стоит гигантский памятник Ленину, в центре столичного Тирасполя развешены плакаты на красных полотнищах, да и флаг самой республики повторяет флаг Молдавской ССР. Вдобавок, советские паспорта местные люди обменяли лишь пару лет назад. Однако на этом, пожалуй, вся схожесть с советскими временами и заканчивается.

Столица

Сегодня Тирасполь внешне выглядит даже лучше, чем Кишинев и, на мой взгляд, больше похож на столицу. Ухоженные газоны, покрашенные белой краской стволы деревьев, памятники, множество новых многоэтажных зданий, огромный современный стадион и ультрасовременные торговые центры — все это видит любой приезжающий сюда гость. А еще он видит собственную валюту — приднестровские рубли, которые свободно обмениваются на евро по курсу 1 евро — 12 рублей. В центре Тирасполя стоит памятник русскому полководцу Суворову. Здесь же находится монумент павшим за независимость ПМР в 1992 году. Среди них отмечены и две фамилии выходцев из Эстонии.

Страхи и реалии

«Как вам живется с неспокойным соседом — Украиной; российские телеканалы говорят, что на вас нападать собираются?» — спрашиваю я у одного из местных жителей Александра. «Живем, как жили, хотя зарплату на 30% сократили и пенсии сократили, и пособия. Дороже все стало, но продуктов в магазинах полно. Бог даст, и войны не будет. Украинцы сами стрелять не начнут, если им только не прикажут извне», — говорит он.

Продуктов в приднестровских магазинах и правда немало. В основном они украинского, молдавского и российского производства. Украина запретила перемещение через границу акцизных товаров, но на обычные продукты питания это не распространяется. С удивлением обнаруживаю в одном из тираспольских супермаркетов целую полку продукции эстонского «Калева», а рядом почти целый ряд занимают рижские шпроты. Теперь я точно знаю, куда они ушли после введенных на них российских санкций.

Задаю вопрос о блокаде ПМР приднестровскому коллеге-журналисту. Тот говорит, что блокаду со стороны Украины и Молдавии ощущает на себе промышленность, к примеру, встал крупнейший производитель алкоголя в республике — тираспольский винно-коньячный завод «KVINT». Руководство республики усиленно ищет возможности прекращения блокады. Что-то удается решить, но общего решения пока нет. Что касается возможного нападения со стороны Украины, то, по словам коллеги, как местные приднестровские формирования, так и российские войска готовы к любым неожиданностям и уже получили соответствующие инструкции. «Лично видел на столе начальника одного из украинских пограничных переходов на границе с Приднестровьем визитки членов «Правого сектора» (националистическая украинская организация, запрещенная в России, — прим. ред.). Видимо, и с той стороны готовы к любому развитию событий. Но пока тихо, и в Приднестровье надеются, что так будет и впредь.

Сажусь вечером на прогулочное судно и еду по Днестру. Разговорился с пожилой женщиной, решившей прокатить по реке приехавшую из Москвы внучку. «Не хочу уезжать отсюда, — говорит она. — Сын постоянно зовет к себе, а у меня тут дом, хозяйство, пенсию получаю». «Не страшно, — спрашиваю, — в нынешней обстановке?» «Мы ко всему привыкли. В 1992 году отстояли право говорить на русском языке, так нам до сих пор не могут этого простить. От того и проблемы. А вообще, Приднестровье настолько узкое, что любая ракета, выпущенная по нам, грозит перелететь и приземлиться на Украине или в Молдавии», — пытается шутить женщина.

Будущее туманно

Несмотря на внешнее спокойствие, перемещаясь по Приднестровью постоянно наталкиваешься на признаки напряженности — на границах республики и вблизи стратегических объектов стоят российские миротворцы с автоматами наперевес и укрытые маскировочной сеткой БТРы.

На центральной улице Тирасполя висят яркие плакаты: «Приднестровью жить!», «1990-2015 годы — 25 лет независимости». На проезжающих троллейбусах красуются надписи — «Будущее вместе с Россией!» Спрашиваю у местных, действительно ли все так определенно? Мнения людей разделаются. Один из собеседников уверен, что если в ближайшее время молдавские власти не наделают глупостей, то будет идти постепенное сближение с Молдавией, что происходило все последние годы. По его словам, многие приднестровские компании уже давно имеют молдавские лицензии и выпускают продукцию под маркой Made in Moldova. Многие приднестровцы имеют и молдавские паспорта. Другой приднестровец выражает надежду, что Россия найдет возможность в перспективе включить республику в свой состав. В то же время он констатирует, что в связи с событиями на Украине шансов на подобное развитие событий в Приднестровье стало значительно меньше.

Началось?!

Вечером перед отъездом в нескольких километрах от моего отеля что-то заухало и застрекотало. По привычке подумал, что кто-то запускает салют. Выглянул в окно — тьма. Прислушался, понял, что это вовсе не салют, а работает артиллерия и стреляют из автоматов. Честно говоря, почувствовал себя неуютно. Навеянные прессой страхи в части обстановки в Приднестровье всплыли в сознании вновь. Спустился в фойе, спросил у служащей отеля: «Началось?» Та с улыбкой объяснила, что если «начнется», завоют сирены, а сейчас просто стреляют на расположенном неподалеку полигоне. Дай бог, чтобы оружие на этой земле и дальше стреляло лишь во время учений, а люди и дальше жили мирно.