На этой неделе состоится саммит БРИКС, который продемонстрирует, что этот клуб начинает превращаться в незападный концерт крупных держав, сосредоточенных на собственных приоритетах.

Десять лет назад Кремль позаимствовал у Goldman Sachs идею БРИКС и создал дипломатический клуб формирующихся региональных держав, чтобы бросить вызов западному господству в мировых экономических институтах. За эти годы БРИКС посрамил скептиков, доказав, что он сделан не из соломы. Клуб и не думает раскалываться из-за значительного разнообразия своих членов в плане экономических преимуществ и недостатков. Проходящий на этой неделе в Уфе седьмой саммит лидеров БРИКС из Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки показывает, что Москва не попала в изоляцию из-за западных санкций. Эта встреча в верхах продемонстрирует, что клуб БРИКС начинает превращаться в незападный концерт крупных держав, сосредоточенных на собственных приоритетах, а не на целях Вашингтона или Брюсселя. Известно, что «концерт» подразумевает глубокое международное сотрудничество среди крупных держав, но он отличается от альянса и не исключает состязательные методы силовой политики.

Теперь БРИКС усилится благодаря своим собственным институтам, которые должны действовать параллельно порядку под руководством США, учрежденному в 1944 году в Бреттон-Вудсе. 7 июля 2015 года российский министр финансов Антон Силуанов в своем новом качестве председателя совета управляющих созвал первое заседание Нового банка развития БРИКС (НБР). Его президентом станет банкир из Индии, председателем совета директоров будет бразилец. В его составе также будет пять вице-президентов от каждой страны БРИКС. Все эти люди обладают огромным опытом международной деятельности. Некоторые занимали важные посты в Международном валютном фонде и во Всемирном банке. Затем НБР перенесет свою деятельность в Шанхай, который станет для этого банка портом приписки, демонстрируя роль Китая как нового ведущего данного клуба, способствующего укреплению этой страны и ее защите. Китай в полтора с лишним раза превышает совокупный размер экономик остальных членов БРИКС; но пока Пекин не подавляет других членов, согласившись на равное акционерное участие и на ротацию руководства НБР, в отличие от нового Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), где Пекину принадлежит наибольшее количество акций, составляющее 26 процентов. В лучшем случае БРИКС, АБИИ и инициатива «Один пояс, один путь», призванная соединить Азию по морю и по суше, являются частью более масштабной стратегии по защите китайских геоэкономических интересов и по укреплению его положения как мировой державы.

Как это ни парадоксально, Китай и четыре остальных члена БРИКС выигрывают от участия в экономических институтах Запада. Тем не менее, они полны решимости создать собственные механизмы для обслуживания своих потребностей в развитии, полагая, что развитые страны со своей политикой зачастую пренебрегают ими или даже оказывают на них негативное влияние. Они признают ценность многих международных стандартов и передовой практики, таких, как прозрачные механизмы регулирования и кредитоспособность, и намерены следовать этому примеру у себя в НБР. Выступая в мае на научной конференции БРИКС, вице-президент исследовательского подразделения Банка развития Китая, также работающий внештатным исследователем во Всемирном банке, сослался на оценки Запада о том, что разница между потребностями в инфраструктурных инвестициях и имеющимися средствами составляет около полутора триллиона долларов ежегодно. Он отметил, что НБР будет уделять главное внимание кредитам и инфраструктурным инвестициям в развивающихся странах на разных континентах, и что НБР и АБИИ могут перенять немало полезного опыта у Всемирного банка. Недавняя стычка из-за доклада Всемирного банка о финансовой системе Китая, в котором было немало острой критики, не принижает ценность такого взаимодействия, но показывает, как публичная критика может вызвать резко негативную реакцию со стороны влиятельных деловых кругов с особыми правами и интересами, подрывая авторитет и престиж авторитарных властей. Более того, хотя НБР и АБИИ несомненно стремятся к хорошим рейтингам и прибылям на инвестиции, они вряд ли будут полностью независимы от геоэкономических интересов Китая и других стран БРИКС — точно так же, как Всемирный банк и Международный валютный фонд не свободны от главных приоритетов Америки и Европы.

Вашингтону трудно понять двойную стратегию БРИКС по утверждению существующей структуры государственного управления и по одновременному созданию альтернативных институтов, которые будут бросать ей вызов изнутри. Хотя страны БРИКС избегают прямых нападок на американскую гегемонию, они оспаривают претензии Запада на постоянное руководство существующей системой, особенно после финансового кризиса 2008 года, серии скандалов типа манипуляций со ставкой ЛИБОР (процентная ставка для расчетов по межбанковским кредитам и различным финансовым инструментам от ипотеки до деривативов) и в связи с устойчивой угрозой западных санкций. Страны БРИКС намерены самостоятельно управлять своими институтами — как официально, устанавливая правила, так и неофициально, ведя закулисную борьбу за преимущества, которая присутствует во всех совместных начинаниях. Конечно, их ревизионистские цели зависят от ослабления коллективной способности Запада управлять формирующимся многополярным миром, которое отнюдь не является предопределенным, несмотря на утрату Западом доверия с началом финансового кризиса. Вашингтон неоднократно демонстрировал свою способность разделять и кооптировать членов БРИКС, а порой даже убеждал их вносить дополнительные средства в МВФ с целью спасения европейских стран в 2012 году. И хотя все страны БРИКС сегодня сосредоточили внимание на Всемирной торговой организации, а бразилец Роберто Азеведо (Roberto Azevêdo) в 2013 году стал ее генеральным директором, Америка сместила центр своей деятельности, стремясь к заключению новых региональных торговых соглашений в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в Европе с целью сохранения собственного господства. Как весьма проницательно заметил один участник форумов БРИКС из Индии, эти соглашения имеют целью «исключить страны БРИКС», а США вместе с другими западными странами «не намерены без боя уступать позиции мировым торговым гигантам».

Эксперты согласны с тем, что в возникновении параллельной незападной экономической архитектуры отчасти виноваты Соединенные Штаты и Европейский Союз. Главное недовольство стран БРИКС, излагаемое во всех коммюнике, заключается в том, что США и Европа лишают их доступа к управлению, соизмеримого с их возросшим экономическим весом в мире. Но пока американский конгресс блокирует реформу 2010 года о голосующих акциях в МВФ, которая помогла бы снять такие возражения, у Бразилии их будет меньше, чем у Бельгии, хотя ее экономика в пять раз больше бельгийской. У Китая число акций составляет лишь 60 процентов от японских, хотя он обогнал экономику Японии еще в 2010 году, и сейчас на его долю приходится 12 процентов мирового ВВП. В совокупности на долю БРИКС приходится более 20 процентов мировой экономической активности, однако в МВФ им принадлежит всего 11 процентов голосующих акций.

Распределение прав голоса определяется размером ВВП страны и многими другими переменными макроэкономической политики. Поскольку для принятия решения или политики необходим консенсус в 85 процентов голосов, а США принадлежит около 17 процентов таких голосов, Америка может накладывать вето на те меры, которые ее не устраивают. В Уфе страны БРИКС снова выступят с требованием найти выход из тупика и осуществить отложенные реформы в МВФ и прочие изменения. Но изменения в квотах и в распределении голосующих акций в пользу БРИКС, о чем шла речь на переговорах в 2010 году, на сегодня считаются мерой слишком слабой и запоздалой. Либеральные экономисты из стран БРИКС показывают, как формула распределения квот выстроена против находящихся на подъеме экономических держав, и говорят, что если придать больше значения международным резервам каждой страны и размерам ее экономики в соотношении с мировой экономикой, то количество голосующих акций у БРИКС значительно увеличится. Но поскольку такая реформа отрицательно отразится на европейских позициях, а Соединенным Штатам будет стоить права вето, она с самого начала обречена на провал.

Некоторые участники заседаний БРИКС считают, что китайцев уже не удовлетворяет второе после США место в бреттон-вудских институтах, и что Пекин предпочитает сосредоточиться на строительстве параллельных институтов. Наряду с НБР также существует пул условных валютных резервов, помогающий странам БРИКС упреждать краткосрочный платежный дисбаланс и преодолевать финансовые трудности. В отличие от МВФ, пул условных валютных резервов по своей структуре напоминает паутину двусторонних обязательств о предоставлении нуждающимся в финансовой помощи странам БРИКС доступа к 100 миллиардам долларов резервов в иностранной валюте. При этом каждая страна может взять гораздо больше собственного вклада. Однако этот пул не демонстрирует в полной мере готовность БРИКС действовать самостоятельно, без каких бы то ни было условий, так как там есть условие о том, что страны могут получать 70 процентов от максимального доступа к средствам. Среди других инициатив БРИКС есть кредитное рейтинговое агентство, двусторонние валютные свопы, объемы которых постоянно увеличиваются, расширенные механизмы трансграничной торговли и расчетов между странами БРИКС в местных валютах. В двусторонней торговле между Россией и Китаем 25 процентов расчетов уже производится в юанях.

Страны БРИКС подвергаются серьезной критике за свои незначительные на сегодня успехи. Они согласовывают свои действия при голосовании в ООН, но не сумели выдвинуть общего кандидата, когда в последний раз менялось руководство ВБ и МВФ. Разногласия между членами БРИКС, внутриполитические факторы и инерция неизбежно препятствуют коллективным действиям. Например, Россия стремится к расширению и большей формализации деятельности БРИКС, а Индия действует более избирательно. Бразилия же опасается, что БРИКС займет предвзятую антизападную позицию, поскольку считает себя частью Запада. Эта тройка стран плюс ЮАР хотят добиться от Китая поддержки своим индивидуальным интересам. Структура стимулов БРИКС сильнее всего в экономической сфере, но невозможно мгновенно создать альтернативную систему управления, если действующая архитектура не разрушена войной между великими державами или каким-то иным мощным потрясением, и в значительный упадок приходят только союзники гегемона. Преобладающая реальность состоит в том, что американский доллар продолжает укрепляться, и несмотря на многочисленные прегрешения США, на его долю по-прежнему приходится около 85 процентов торговли на иностранную валюту, а он сохраняет свое главенство в качестве мировой резервной валюты.

БРИКС выступает за снижение международной роли американского доллара, являющегося оплотом превосходства США, но НБР будет вначале деноминировать кредиты в долларах, а уже потом перейдет к многовалютной корзине. БРИКС поддерживает интернационализацию юаня как средства ослабления доллара не только в торговле, но и в целях снижения последствий от западных санкций. Несмотря на разные политические системы и ценности, страны БРИКС разделяют такие цели, как защита своего суверенитета, автономии и свободы действий, особенно от властного Вашингтона, который, согласно их общему убеждению, действует прежде всего в собственных интересах, а издержки предпочитает перекладывать на других. До конца текущего года Пекин планирует запустить китайскую систему международных платежей CIPS, которая станет эквивалентом SWIFT и позволит осуществлять и отслеживать переводы на триллионы долларов в мировом масштабе. Этот новый механизм в инструментарии БРИКС в случае его появления усилит независимость стран-членов от западной системы. Долгосрочный риск для других стран БРИКС (а они его полностью осознают) заключается в том, что конкуренция в финансовых институтах и отход от западной финансовой архитектуры не приведут к укреплению самостоятельности и росту благополучия, а, как предупреждает один ведущий индийский специалист, заманят их в ловушку нового порядка, в котором будет доминировать Китай.