Демократической оппозиции в России рано или поздно придется определиться со своими амбициями.

Когда 1 марта этого года более ста тысяч москвичей прошли траурным маршем по центру столицы в память об убитом Борисе Немцове, один из моих друзей, корреспондент американской газеты в Москве, заметил: «Маловато демонстрантов для двенадцати-тринадцатимиллионного города, да еще и самого оппозиционного в России. В сравнение с Францией вообще не идет!»

И действительно, после убийства журналистов еженедельника «Шарли Эбдо» миллионы французов по всей стране, а не только в Париже, приняли участие в манифестациях в защиту свободы слова.

Развод ради будущего

Приятель затронул тему, которая уже более 10 лет остается одной из главных для российской политической жизни — как создать дееспособную демократическую оппозицию? И возможно ли это вообще при нынешнем политическом режиме? Партия народной свободы — Парнас (сопредседателем которой был покойный Немцов) — считает, что возможно.

На прошедшем недавно съезде она сменила название. Она убрала из него аббревиатуру Республиканской партии России (РПР). Лидер республиканцев экс-депутат Государственной думы Владимир Рыжков отдалился от Парнас, единственным председателем которой остается бывший премьер-министр Михаил Касьянов. С точки зрения Рыжкова, оппозиционеры, группирующиеся вокруг Партии народной свободы, занимают слишком радикальную антипутинскую позицию. Сам экс-депутат, судя по всему, рассчитывает, что на ближайших выборах в Государственную думу власть не станет мешать его кампании в родном Барнауле. Там у Рыжкова есть шансы выиграть по одномандатному округу.

Парнас рассчитывает провести на ближайших региональных выборах несолько депутатов в региональные законодательные собрания. «Партия прогресса» Алексея Навального до сих пор не имеет регистрации.

Старейшая реально действующая демократическая партия России «Яблоко» держится особняком от всех остальных. Григорий Явлинский, остающийся по-прежнему ее неформальным лидером, надеется, что его партия, недобравшая на предыдущих парламентских выборах около процента, сумеет в 2016 году вернуться в Госдуму.

Все эти оппозиционные конфликты-надежды-трансформации остаются малоизвестны широкой публике — так называемой «несистемной оппозиции» на телеэкранах практически нет.

«Оппозиция лишена доступа к СМИ, прежде всего к телевидению, а значит не может эффективно донести свою программу до людей, — сказал мне на днях Михаил Касьянов. — Вдобавок, государственное телевидение представляет оппозиционеров либо как неудачников, либо как эгоистичных и корыстных проводников западных интересов». Стоило властям сделать выборы мэра Москвы в 2013 году реально конкурентными, напоминает экс-премьер, и Алексей Навальный смог собрать почти 30 процентов голосов. «Уверен, граждане России хотят услышать альтернативную точку зрения, но у них очень мало возможностей для этого», — утверждает Касьянов.

15 миллионов осторожных сторонников

С моей точки зрения, Михаил Касьянов, возможно, даже чересчур оптимистичен. С 2013 года в российском обществе многое изменилось: аннексия Крыма и боевые действия на Украине увеличили популярность властей и сделали общество менее восприимчивым к политическим доводам оппозиции.

Вдобавок полтора десятилетия массированной телепропаганды и культивирования постимперского комплекса неполноценности у граждан скомпрометировали саму идею оппозиционной деятельности как борьбы за политическую власть — от поселкового совета до президентского кресла. В каком-то смысле сегодняшние демокарты пожинают плоды собственной политики конца 1990-х, с ее надеждами на приход «русского Пиночета». В 1999 году Союз правых сил прошел в первый и единственный раз в парламент под лозунгом «СПС — в Думу! Путина — в президенты!».

И тем не менее именно демократической оппозиции власть боится больше всего. Все последние годы она целенаправленно предотвращала любые попытки создания новой демократической оппозиции. Отказ в регистрации партии Навального, уничтожение лояльнейших СПС и «Гражданской платформы» Михаила Прохорова, рейдерский захват Демократической партии России — свидетельства того, что именно потенциал демократических сил вызывает в Кремле наибольшие опасения.

Задача режима — не допустить политической мобилизации тех 15-20 миллионов граждан, которые, согласно всем опросам общественного мнения, все последние 15 лет стабильно высказываются за демократию, рыночную экономику, свободную прессу и сотрудничество с Западом. Они, как правило, образованы, успешны, начитаны и политически разборчивы. Они не верят в то, что при нынешней политической системе можно чего-то добиться, и одновременно тоскуют по собственному политическому представительству.

Этим людям также есть, что терять. Они не хотят революций. Поэтому власти всегда могут припугнуть их угрозой хаоса или прихода к власти условного «Игоря Стрелкова» с автоматом Калашникова на плече и расстрельными списками в кармане. Демократы тем временем пока не могут решить: переходить ли в радикальную оппозицию или терпеть и смягчать позиции в надежде, что в Кремле решат немного выпустить пар и допустят их к участию в политическом процессе (но явно без возможности кардинально что-то изменить).

Не спать!

Лично мне сдается, что кажущаяся сегодня проигрышной позиция «Мы хотим взять всю власть!» рано или поздно окажется востребованной как на местном, так и на федеральном уровне, пусть и не завтра. В этом и заключался секрет московского успеха Алексея Навального — он целеустремленно боролся за конкретный «приз» и не скрывал этого. С этой точки зрения, властям выгоднее сегодня дать демократической оппозиции что-то, чем потом попасть в политический шторм. Однако сегодня на это рассчитывать не приходится.

Михаил Касьянов считает, что демократическая оппозиция не должна отказываться от борьбы, какими бы минимальными ни были шансы победы. Такой экзистенциальный подход — пока единственное, что остается российским демократам сегодня. Важно не пропустить момент, когда общественная атмосфера начнет меняться, а воздействие телепропаганды — слабеть. Россия — страна, где общественные настроения часто меняются буквально за одну ночь. Оппозиции в эту ночь важнее всего не спать.