Фильм «Трудно быть богом» стал сенсацией для любителей серьезного кино

Последний фильм Алексея Германа «Трудно быть богом» (Hard to Be a God) собирал полные залы во время показов в кинотеатре Anthology Film Archives. Об этом «Голосу Америки» сообщил Гэри Палмуччи (Gary Palmucci), старший вице-президент нью-йоркской кинокомпании Kino Lorber.

В феврале 2013 года Алексей Герман скончался в возрасте 74 лет. Эпохальную, почти трехчасовую картину «Трудно быть богом» завершили вдова и соратница режиссера Светлана Кармалита и их сын Алексей Герман-младший, тоже кинорежиссер.

Картину приобрела для показов в США на всех носителях компания Kino Lorber, а Гэри Палмуччи был инициатором сделки. На днях фильм выпущен в США на видеодисках и доступен для стриминга.

Anthology Film Archives — крупнейший в Нью-Йорке центр независимого авангардного кинематографа, основанный в 1970 году Йонасом Мекасом, поэтом и режиссером литовского происхождения.

Гэри Палмуччи ответил по телефону на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».

Русская служба «Голоса Америки»: Чем вы объясняете успех у американских зрителей этой сложной черно-белой картины?

Гэри Палмуччи: Этот тип русского кино я называю трансцендентным. И, конечно, крестным отцом такого киноязыка был Андрей Тарковский. Поразительная вещь: мы время от времени показываем фильмы Тарковского в таких артхаусных кинотеатрах, как Anthology или Film Forum, и всегда они собирают полные залы. Образно говоря, Алексей Герман является заметным членом этого эксклюзивного клуба русского трансцендентного кино.

— А кого еще вы причисляете к членам этого клуба?

— Элема Климова с его поразительной картиной «Иди и смотри». Андрея Звягинцева, чью дебютную картину «Возвращение» мы открыли для американского зрителя. Александра Сокурова, фильмы которого мы тоже с удовольствием показываем. Каждый из этих мастеров излучает своими работами заряд мистицизма. Их послания зрителям полны тайн, которые предстоит разгадывать все новым и новым поколениям зрителей.

— Гэри, мы с вами уже беседовали в начале года, когда ваша компания приобрела «Трудно быть богом» для Америки и Канады. Вы же впервые увидели фильм в прошлом году в Канне?

— Да, на каннском кинорынке. Мне очень памятен тот просмотр, потому что на нем также была Ютте Йенсен, наш большой друг и замечательный знаток кино Восточной Европы. Ее, увы, уже нет с нами. (Ютте Йенсен, куратор отдела кино Музея современного искусства — MoMA, умерла в марте с.г. — прим. авт.). Мы с Юттой много смеялись во время просмотра, что не должно показаться странным, — фильм тяжелый и мрачный, но при этом в нем есть много черного юмора.

— Вы читали книгу Стругацких?

— К сожалению, нет. Но имя Стругацких мне знакомо, поскольку оно связано с другим выдающимся фильмом из нашей коллекции — «Сталкером» Тарковского («Сталкер» снял по мотивам романа братьев Стругацких «Пикник на обочине» — прим. авт.). Наверное, я не все уловил в многослойной структуре фильма Германа. Есть люди, которым кажется, что в нем всего чересчур много — слишком много насилия, слишком много натурализма, слишком много грязи. Но почти три часа, сколько идет фильм, я сидел зачарованный.

— Где еще показывался фильм в Америке? Как его принимают?

— Он очень хорошо прошел в Лос-Анджелесе, Сиэтле. Показывали мы его в Остине, Нэшвилле, Бостоне, Торонто и других городах. Выпускаем сейчас на DVD и в интернете, на iTunes и Netflix, но параллельно будем продолжать демонстрировать в кинотеатрах. Настоящие ценители понимают: такое кино надо смотреть на большом экране. Тогда фильм сможет вас захватить и унести на планету Арканар, куда попадает дон Румата.

— Как вы оцениваете сотрудничество с российскими коллегами?

— Мы приобрели права на «Трудно быть богом» у французской фирмы Capricci Films. Мне неловко об этом говорить, но в последние годы стало очень трудно иметь дело с российскими партнерами. Ведь мы приобретали права на многие классические советские фильмы из нашей коллекции уже давно и намерены продлевать истекающие лицензии. Скажем, мы очень хотим сделать повторный релиз замечательного фильма «Дерсу Узала» в отреставрированном виде, но все попытки найти, с кем договариваться об этом в России, заканчиваются ничем. Мы рассылаем электронные письма в «Совэкспортфильм», «Мосфильм» и в другие адреса, стремясь определить, кто сегодня владеет правами на фильмы нашей коллекции, с кем нам заключать соглашения. И не получаем ответа — ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Полное молчание.

— Странно. И как долго это продолжается?

— Примерно семь-восемь лет. Мы выходим на контакт, просим продлить наши давние контракты, продать нам материалы высокой четкости — никакого ответа. Несколько лет назад в Каннах один русский нам приватно объяснил, что сейчас на смену «старой школе» пришли новые люди. Для них нет понятия репутации, надежности партнеров, они работают по принципу «деньги на бочку» и никаких разговоров. В общем, все это, к сожалению, отражает новые времена и нравы России.

— Насколько я знаю, несколько последних лет государственная организация «Роскино», правопреемник «Совэкспортфильма», организовывает на Каннском фестивале так называемый «Русский павильон»...

— Да, конечно, мы знаем об этом. Но они пытаются продвигать в мире коммерчески ориентированное новое русское кино, которое нас совершенно не интересует. Одно время нам сулила доступ к лучшим фильмам российская компания Ruscico, но последние года два они исчезли из виду. Я могу ошибаться, но с правами на некоторые фильмы в России наблюдается изрядная путаница. Скажем, мы хотели продлить контракт на «Цвет граната» Параджанова, и не менее трех компаний, одна из Франции, другая из Грузии и кто-то еще, уверяли нас, что именно они, и только они, владеют этими правами. Мы обмениваемся мнениями с коллегами, и такие известные артхаусные компании, как Janus и Criterion, говорят нам, что испытывают аналогичные проблемы с Россией. Все очень сложно.