Разве сегодня во Франции нет никаких других способов увеличить продажи газеты и привлечь новые голоса, кроме эксплуатации страха перед исламом? Нынешняя истерия вокруг религии (в соседних странах ничего подобного не наблюдается, несмотря на теракты в Великобритании и Испании) достигла своего апогея в петиции «Руки прочь от моей церкви». Она была запущена по инициативе писателя Дени Тиллинака и опубликована в журнале Valeurs actuelles, который был только рад укрепить позиции в киосках и СМИ, даже если для этого нужно вступить на почву ультраправых.
Текст этой петиции (ее уже подписали такие личности, как Николя Саркози, Эрик Земмур, Ален Финкелькраут, Кристин Бутен, Жильбер Коллар, Жаннетт Буграб и Филипп де Вилье) пронизан ностальгией по старым порядкам, традиционной Франции, которая верна своим пейзажам и католическим корням. Как утверждается, «десятки тысяч колоколен, которые возвели на нашей земле исполненные благочестия предки», сейчас оказались под угрозой. Причем, не со стороны не в меру рьяных светских чиновников антиклерикального государства, которые выдворяли конгрегации (1904) и ввели «инвентарный закон» (1906), а из-за нового мусульманского «вторжения» и «великого замещения» (Рено Камю и его прихлебатели уже давно называют его будущим Франции).
Ответственность в спорах о религии
Выдвинувший петицию Дени Тиллинак (из под его пера вышел прекрасный «Путеводитель влюбленных в католицизм») — отнюдь не реакционер. Тем не менее этот близкий друг Жака Ширака, патриот традиционной Франции, прекрасно воспитанный и вежливый человек, оказался, сам того не желая, вовлеченным в водоворот, где завывают ветра свободных и радикальных правых.
Другой звездой дня невольно стал Далиль Бубакер, который вот уже более 30 лет возглавляет Парижскую мечеть и представляет лицо французского ислама, глашатая умеренной мусульманской веры. Именно он 15 июня (с подачи бравшего у него интервью Жана-Пьера Элькабаббаша) неосторожно предложил передать несколько церквей мусульманским ассоциациям для проведения молитв. С тех пор он отказался от этих слов и говорит, что это «не перспектива» для мусульман. Но поздно. Его уже окрестили радикальным исламистом.
Ни Дени Тиллимак, ни Далиль Бубакер не вписываются в карикатуру, на которой их изобразили после появления петиции. И это заставляет нас задуматься об информационной и политической безответственности, которая с января лишь нарастает в обсуждении религиозных вопросов.
Но есть ли у кого-то право так играть на исламской угрозе? Заставлять людей поверить в существование планов по передаче церквей мусульманским ассоциациям на уровне католического духовенства, государственных или местных властей? По данным Министерства внутренних дел, из 45 000 приходских церквей и часовен 40 000 (они были построены еще до принятия закона 1905 года о разделении церкви и государства) принадлежат не церкви (она является лишь их пользователем), а коммунам (соборы находятся в собственности департаментов).
Разве можно утверждать, что во Франции начался процесс передачи церквей, потому что несколько часовен (их можно пересчитать по пальцам одной руки) были сданы в аренду мусульманским ассоциациям? В таких странах, как Канада, Нидерланды, Бельгия и Германия, собственниками церквей являются сами католические (или протестантские) приходы. В некоторых случаях они были вынуждены продать их, потому что те не использовались, или же на их содержание не было средств. Во Франции же этим занимаются коммуны. И хотя заброшенные церкви являются настоящим кошмаром для мэров, подавляющее большинство из них, правые и левые, верующие и атеисты, стараются содержать их в порядке. И они совершают настоящие подвиги, причем не только из-за лежащих на них обязательствах или по предвыборным соображениям, но и в силу понимания, что церкви являются важнейшей частью самосознания и наследия их коммуны.
Католики — многочисленная «социальная группа»
Разве можно заявлять, что горстки заброшенных и пустующих церквей (они, кстати, расположены главным образом в сельских районах) было бы достаточно для удовлетворения потребностей мусульманского сообщества, которое проживает по большей части в пригородах и городских центрах, где нет церквей «на продажу»?
Но можно ли утверждать, по неведению или глупости, что почти все церкви во Франции пустуют, хотя католическая «социальная группа», если верить специалистам, по-прежнему собирает воскресным утром больше всего верующих: 5% населения или 3 миллиона человек. Это куда больше стадионов, музеев и концертных залов. Хотя во французском католицизме ежегодно посвящаются в сан всего 60 священников (данные на 2015 год) против 1 000 в 1950-х годах, а число активных верующих, крестин и церковных браков резко сократилось за тот же период, церковь по-прежнему остается популярным местом сбора в ключевые моменты жизни.
Пойдем дальше. Разве можно утверждать, что правое или левое правительство когда-нибудь пойдет на абсурдный и опасный шаг, разрушив хрупкое равновесие во владении храмами, которое уходит корнями к закону 1905 года («национальному памятнику», как говорил Жак Ширак) и столько лет создавалось и защищалось поколениями юристов и политиков?
Есть ли у кого-то основания говорить, что правое или левое правительство может пойти на безумный риск разжигания во Франции религиозных войн и расшатывания общественного порядка (в спорах нередко можно услышать аргумент о константинопольском Соборе Святой Софии, который турки султана Мехмеда II превратили в мечеть после захвата города)?
Наконец, разве можно утверждать, что католицизм и ислам, «церковь и мечеть» соперничают друг с другом за право владения храмами?
Католики и мусульмане проделали большой путь к сближению с тех пор, как в Ватикане перестали говорить, что «вне церкви спасения нет». Как бы то ни было, эти годы не слишком заметного и не особенно плодотворного диалога не позволили преодолеть теологические разногласия. Нет, христиане и мусульмане вовсе не молятся одному богу, как не к месту сказал Далиль Бульбакер, мудрый политик, но не лучший теолог.
Есть и те, кто относится к вопросу слишком легкомысленно, как, например, епископ Эври Мишель Дюбост: «Я бы предпочел, чтобы в старой часовне молились — пусть даже мусульмане — а не дебоширили».
Однако самые мудрые католики понимают, что синкретизм здесь не выход, и что раздел храмов (четкое распределение дней и пространства), как это уже практикуют в часовнях некоторых больниц и тюрем, предполагает очень жесткие рамки для соблюдения чужих прав и предотвращения напряженности. А такого уважения нам сейчас крайне не хватает в общественном пространстве.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Истерия вокруг религии (в соседних странах ничего подобного не наблюдается, несмотря на теракты в Великобритании и Испании) достигла своего апогея в петиции «Руки прочь от моей церкви». Она была запущена по инициативе писателя Дени Тиллинака и опубликована в журнале Valeurs actuelles, который был только рад укрепить позиции в киосках и СМИ, даже если для этого нужно вступить на почву ультраправых.
