Разногласия Франции и Германии по Греции можно описать следующим образом: Ангеле Меркель был нужен договор «любой ценой», а Франсуа Олланд хотел назначить подходящую цену за подписание соглашения.
Хотя нам неизвестны все подробности продолжавшегося 17 часов саммита еврозоны, отношения между канцлером Германии и президентом Франции оказались в центре переговоров с греческим премьером Алексисом Ципрасом. Это «необходимые отношения, если мы хотим прийти к компромиссу», — кратко прокомментировал Франсуа Олланд на своей пресс-конференции. Под руководством главы Европейского Совета Дональда Туска он по меньшей мере пять раз проводил беседы с Ангелой Меркель и Алексисом Ципрасом. «Роль Франции была в том, чтобы сблизить позиции», — подчеркнул президент.
Франсуа Олланд не стал обращать внимания на призывы Николя Саркози «взять себя в руки». На следующий день после референдума, на котором 61% греков высказались против политики жесткой экономии, он принял в Париже Ангелу Меркель. Лидеры двух государств стремились продемонстрировать единство, но показные улыбки не могли скрыть разный подбор слов, который свидетельствовал о расхождениях по самым проблемным вопросам. Канцлер особо напирала на «ответственность», а президент — на «солидарность». Меркель беспокоилась по поводу соблюдения правил, без которых евро обречен на «провал», а Олланд — о геополитических последствиях выхода Греции из еврозоны (он отказывался даже рассматривать такую перспективу).
Разногласия Франции и Германии предстали на всеобщее обозрение, как только Ангела Меркель вышла из Елисейского дворца. После саммита еврозоны, на котором главы остальных 18 государств-членов потребовали от Ципраса в течение 48 часов представить предложения по реформам, Франсуа Олланд взял на себя роль миротворца. С одной стороны стояло греческое правительство, которое разрывалось на части между неприятием предложений кредиторов и стремлением подавляющего большинства греков остаться в еврозоне. С другой стороны были Германия и страны Северной Европы, которые окончательно потеряли доверие к Ципрасу и его друзьям.
Помощь Франции Греции
Официально не афишируя этот факт, Франция направила своих дипломатов и экспертов казначейства в представительство Греции при Европейском Союзе, чтобы подготовить вместе с представителями Алексиса Ципраса предложения для передачи международным институтам (МВФ, Европейский центральный банк, Европейская комиссия). Затем к ним присоединились сотрудники Еврокомиссии и ЕЦБ. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что институты положительно восприняли предложения Греции, которые сами же и помогали составлять.
О реакции Германии на французскую инициативу появлялись противоречивые сведения. Одни говорили, что канцлеру пришлась по душе предоставленная Афинам помощь. Другие подчеркивали, что она предпочла бы, чтобы те выкручивались сами. Двумя месяцами ранее она утверждала обратное, но это было до референдума, который подорвал ее доверие к Алексису Ципрасу.
В любом случае Елисейский дворец не посчитал нужным поставить ее в известность. И ей явно не понравился слишком быстрый, по ее мнению, ответ Франсуа Олланда, который назвал греческие предложения «серьезными и заслуживающими доверия». Сама она воздержалась от публичных оценок, позволив министру финансов Вольфгангу Шойбле дать волю своему скептицизму.
Жесткая немецкая альтернатива
После односторонней инициативы Франции возникла и односторонняя инициатива Германии. Сначала она представлялась как внутренний документ Министерства финансов, но затем заняла немалую часть переговоров на саммите в Брюсселе. На пришедшем из ведомства Вольфганга Шойбле листке бумаги была прописана жесткая альтернатива: либо греки передают 50 миллиардов евро активов в управляемый из Люксембурга фонд (как гарантия их долгов), либо их членство в еврозоне «приостанавливается» на пять лет. Французская сторона посчитала подобную альтернативу неприемлемой для греческого правительства. Франсуа Олланд постарался продемонстрировать неправильность столь упрощенческого подхода. И небезуспешно, раз в конечном итоге удалось прийти к устраивающему обе стороны компромиссу. Немцы добились формирования фонда как гарантии серьезных намерений Греции. Афины же получили право управления фондом и добились того, что четверть полученных средств пойдет на инвестиции, а не только обслуживание долга.
«Это неделя Франции, чего уже давно не было в Европе», — отметили в газете Frankfurter Sonntagszeitung. Президенту Франции удалось воспользоываться напряженной ситуацией. Правые критиковали его за солидарность с Германией, но он показал, что, не равняясь на позиции Берлина, Франция может играть позитивную роль в обсуждении европейских вопросов. Радикальные левые (и даже некоторые члены Соцпартии) обвиняли его в участии в «финансовом перевороте» европейских консерваторов против Алексиса Ципраса. Он же добился того, чтобы условия компромисса оказались не слишком унизительными для главы греческого правительства, которому теперь еще предстоит убедить своих сторонников принять его.
Как это часто бывает в ЕС, значительную роль в обсуждении сыграли и внутриполитические соображения. Меркель столкнулась с мнением немецкой общественности, которая в целом была за выход Греции из еврозоны (такой же позиции придерживалось и большинство в ХДС/ХСС). Ее влияние в партии таково, что она смогла заручиться большинством в Бундестаге, особенно с учетом того, что новый герой консерваторов Вольфганг Шойбле убедительно выступил за это соглашение:
«Преимущества перевешивают недостатки».
Удар по имиджу Германии
Одним из этих самых недостатков (причем, весьма серьезным) стал удар по имиджу Германии во многих европейских странах. Чего стоит только передовица консервативной греческой газеты «Демократия»: «Греция в Освенциме».
Как бы то ни было, Германия долгое время старательно избегала недовольства партнеров и даже пряталась за спину Франции, когда нужно было выдвигать предложения. Гельмут Коль был настоящим мастером этого искусства (по крайней мере, до падения берлинской стены в 1989 году). Вольфганг Шойбле, несмотря на весь свой патриотизм, всегда был убежденным европейцем, для которого много значило сотрудничество с Францией. Греческий кризис и провокации Алексиса Ципраса, казалось, пошатнули эту осторожность. Главный экономист Deustche Bank Николаус Хайнен недоволен «патерналистской концепцией европейской политики, которую вот уже несколько лет демонстрирует Германия».
Подобное стремление утвердить свою волю объясняется уверенностью в собственной правоте и не может не влиять на франко-немецкие отношения. В процессе европейского строительства в них наблюдались и периоды куда большей напряженности. Тот факт, что Париж и Берлин придерживаются совершенно разных, чтобы не сказать противоположных взглядов на Грецию, можно рассматривать и как преимущество. Сторонам удалось найти компромисс с вовлечением всех членов еврозоны без ощущения навязанных кем-то правил. Обратная сторона медали в том, что расхождения, непонимание и недомолвки оставляют следы, которые станут помехой для партнерства в будущем. Для их преодоления Франсуа Олланду и Ангеле Меркель необходимо как можно скорее сообща приняться за укрепление еврозоны, которая вновь продемонстрировала свою политическую слабость.
