Недавний ошеломляющий обвал на фондовых биржах Шанхая и Шэньчжэня стал уникальным экзаменом для коммунистических вождей Китая. Пока рынки росли, парадокс энергичного капиталистического развития под надзором крупнейшей и сильнейшей в мире коммунистической партии ставил в тупик лишь ученых и марксистов старой школы. Пока члены элиты Коммунистической партии Китая (КПК) и их родственники, а также международные финансовые институты и некоторые китайские мелкие инвесторы (пользующиеся маржинальным кредитованием) зарабатывали деньги на акциях, никто не задумывался, что за мутанта они вскармливают.
Но теперь, когда вдруг стало пронзительно ясно, что цена китайских акций не будет расти бесконечно, КПК начала предпринимать отчаянные, хотя и неуклюжие, меры с целью взять коррекцию рынка под контроль. Все первичные размещения акций на бирже приостановлены, а торги существенно ограничены; Центральный банк попросили оказать помощь «Китайской фондовой финансовой корпорации» (China Securities Finance Corporation), которая стимулирует инвесторов покупать акции, а это стабилизирует рынок. Даже фонду национального благосостояния Китая пришлось вступить в игру.
Однако для властей Китая — в отличие от других капиталистических стран — деньги не являются единственным доступным инструментом. Если ваши брокеры в Китае советуют вам продавать акции, им следует позаботиться о том, чтобы это не выглядело подстрекательством к саботажу — распространение таких слухов официально карается. Сообщают также, что продажа крупных пакетов акций может стать поводом для расследования соответствующими органами. Организация общественных беспорядков или финансовой нестабильности может оказаться серьезным преступлением в Китае, где так популярны теории об иностранных заговорах с целью подорвать экономику страны.
Китайские чиновники хотят, чтобы у них был капиталистический фондовый рынок, но такой, который не приносит крупных убытков, способных подорвать веру в авторитет и силу КПК. Однако такого рынка пока еще никто не изобрел.
Спектакль, в котором коммунистический режим старательно пытается подлатать казино капиталистического рынка, стал лишь одной из многих иллюстраций противоречий, накапливавшихся почти во всех углах экономики и политики Китая. Теперь их вес, похоже, стал слишком большим для партийной организации.
Даже сам состав КПК представляет собой противоречие. В революционной партии рабочих и крестьян теперь доминируют бизнесмены, выпускники вузов и специалисты. Треть участников списка самых богатых китайцев, составляемого шанхайским изданием Hurun Report, являются членами компартии. Средний размер состояния 70 богатейших депутатов Всекитайского собрания народных представителей (парламент Китая) значительно превышает $1 млрд. (Для сравнения: 70 самых богатых депутатов парламента Индии или даже Конгресса США, где большинство сейчас у правых политических партий, существенно беднее).
Конечно, начатая недавно президентом Си Цзиньпином кампания по борьбе с коррупцией на всех уровнях заставила многих плутократов Компартии нервничать. Но есть большие сомнения: а не являются ли обвинения в коррупции, выдвинутые против так называемых «тигров», фиговым листочком, прикрывающим обычную чистку партии и армии от соперников Си Цзиньпина.
Простые китайцы в целом поддерживают антикоррупционную кампанию; именно они обычно начинают протесты и разоблачают бесчестных чиновников. Но если такие протесты привлекут слишком много внимания, то власти скорее задушат протесты, а их лидеров подвергнут репрессиям, чем остановят коррупцию. Например, в 2008 году после Сычуаньского землетрясения тысячи детей погибли, из-за того что рухнули некачественно построенные школы. Какое-то время рассказы о коррупции при строительстве школ преобладали даже в государственных новостях. Однако в итоге власти подвергли арестам и преследованию именно протестовавших родителей и учителей погибших детей.
КПК отказывается признавать, что коррупцию невозможно искоренить, пока партия сохраняет монополию на политическую власть в стране. Без организованной оппозиции или работающих институтов гражданского общества чиновники будут продолжать пользоваться своим положением во власти как инструментом для личного обогащения. На Третьем Пленуме ЦК КПК 18-го созыва был отмечен приоритет принципа рыночной конкуренции, но, как сказал несколько лет назад высокопоставленный китайский банкир в подходящем контексте: «Довольно трудно конкурировать, если вы играете против судьи матча».
Это замечание относится и к принципам верховенства закона и конституционализма. При Си Цзиньпине КПК неоднократно заявляла, что верховенство закона является «базовой социалистической ценностью», и обещала содействовать росту авторитета конституции. Однако, с точки зрения партии, принцип верховенства закона означает, что она диктует закон, трактует закон и требует его исполнения. Ссылки китайских граждан на Конституцию (особенно ее 35-ю статью, которая гарантирует свободу слова, печати, собраний и объединений) и принципы конституционализм, как правило, постоянно подвергаются цензуре, а адвокатов, которые начинают цитировать Конституцию в суде, нередко задерживают.
Есть известное рассуждение Мао о природе противоречий в статье 1937 года: «Закон противоречия, присущего вещам и явлениям, то есть закон единства противоположностей, является основным законом природы и общества». Можно, впрочем, лишь гадать, смог бы он когда-нибудь понять (тем более поставить под контроль) противоречия коммунистического капитализма.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Китайские чиновники хотят, чтобы у них был капиталистический фондовый рынок, но такой, который не приносит крупных убытков, способных подорвать веру в авторитет и силу КПК. Однако такого рынка пока еще никто не изобрел. Спектакль, в котором коммунистический режим старательно пытается подлатать казино капиталистического рынка, стал лишь одной из многих иллюстраций накопившихся противоречий.
