Что делать с политическими беженцами из России?

В пятницу 17 июля губернатор Одесской области Михаил Саакашвили объявил о том, что пригласил в свою команду россиянку Марию Гайдар.

Дочка российского экономиста Егора Гайдара дважды работала советником по социальным вопросам — при правительстве Кировской области (2009 — 2011) и советником вице-мэра Москвы (2012 — 2013). Мария Гайдар сотрудничала с Борисом Немцовым, Алексеем Навальным и другими оппозиционными политиками, участвовала в митингах и маршах российской оппозиции. До последнего времени Мария возглавляла фонд поддержки и помощи населению «Социальный запрос». В команде Саакашвили она также займется социальной сферой. «Ее назначение — важный символ того, что те россияне, которые активно сопротивляются путинской агрессии, не являются врагами Украины», — написал в своем Facebook Саакашвили.

Мария Гайдар подала прошение на имя президента Украины о получении украинского гражданства. Хотя уже успела сконфузиться, не ответив на вопрос журналиста: «С кем воюет Украина?» Очевидно, что ее прошение будет удовлетворено в крайние сроки, в отличие от тех сотен россиян, которые переехали на Украину за последние полтора года. «Украинская правда» собрала истории граждан РФ, которые претендуют на получение на Украине хотя бы статуса беженца. Среди них — активисты, журналисты, предприниматели и люди других профессий, выехавшие из своей страны по политическим убеждением и по тем же причинам желающие обосноваться на Украине. По данным Государственной миграционной службы, их всего 130 человек.

За год вожделенный статус получили всего трое. Глава пресс-службы госструктуры Сергей Гунько признается, что процедура это непростая, бюрократическая и мало кому по силам. То ли дело, если бы в отношении этих граждан наше государство, наконец-то, определилось. Президент Порошенко еще в апреле нынешнего года пообещал сделать все возможное для упрощения системы получения украинского гражданства российскими активистами.

«Где следы побоев?»

Россиянин Илья Томашевский хорошо помнит, как 18 февраля 2014-го, не отрываясь от монитора, смотрел прямую трансляцию в интернете с Майдана. В тот день горел Дом профсоюзов. Страшные кадры надолго врезались в его память.  Спустя два месяца Илья Томашевский переехал на Украину. Сейчас он — главный инженер строительных работ в Доме профсоюзов. Ему до сих пор с трудом верится в такое стечение обстоятельств.

Москвич Томашевский двадцать лет руководил собственной строительной компанией. Его фирма «ЭкспоСтройГрупп» переживала экономические кризисы, но не пережила столкновения с прокурором Новороссийска. В 2012 году строительная компания Томашевского возводила Дворец спорта в Новороссийске. В это время в городе случился оползень. По словам Томашевского, было разрушено более 180 домов. Машина строительной компании в момент стихийного бедствия задела машину прокурора. Представитель власти тут же потребовал откуп, а после попытки Томашевского решить проблему в юридической плоскости, прислал к нему на объект группу вооруженных лиц без опознавательных знаков.

«Моих сотрудников положили лицом в мартовскую грязь, а сверху их постукивали прикладами автоматов», — вспоминает он. Два года наездов и судебных тяжб фактически разорили предпринимателя. Хотя его вину так и не доказали. В процессе расследования сменилось четыре следователя, последний из которых намекнул, что «большие братья» (так называют сотрудников ФСБ) дали команду «мочить по полной». А собеседник из другой структуры сказал: «Тебя пустили в замес. Спасайся, как можешь». «Я не был оппозиционером, в митинге участвовал единожды, я просто хотел защитить достоинство — свое и моих людей», — говорит он. Илья Томашевский написал десятки писем в вышестоящие инстанции, но даже в Москве — только пожимали плечами. «Если у тебя нет знакомых в спецслужбах, то ты не человек, ты пыль придорожная», — горячится он.

В апреле 2014-го Илье Томашевскому пришлось фактически бежать из России. Друзья звали в Германию, но он выбрал Украину. Почему? «Я прекрасно понимал, почему украинцы вышли на Майдан. Я сам был доведен до такого состояния беспределом российской власти. Украина для меня стала выбором ценностным», — поясняет предприниматель. Илья Томашевский больше года не может получить статус беженца. Он подал документы в миграционную службу сразу же, как только приехал на Украину. Томашевский предоставил копии протоколов, рапорты, ответы ФСБ, фотографии автоматчиков и сотрудников, лежащих в мартовской слякоти, копии обращений в Совет по защите прав человека при президенте РФ. Ничего не помогло.

«Юрист, рассматривавшая мое дело, удивленно спросила: «А почему у вас нет следов побоев?», — рассказывает он. Томашевский говорит об этом с юмором, но на самом деле ему не до веселья. В августе прошлого года он узнал, что на территории РФ объявлен в розыск. Если он не получит статус беженца, то его теоретически могут депортировать. В декабре 2014-го он обжаловал решение Государственной миграционной службы. Суд обязал службу рассмотреть его документы повторно. На Украине он работает официально. Справка, выданная Миграционной службой, подтверждающая, что он претендует на статус беженца, позволяет получить идентификационный код.

Юристы общественной инициативы «Киевский велотрек» помогают ему в судебных тяжбах. Томашевский уже отказался от российского гражданства, написал письмо на имя президента Путина по причине несогласия с политикой РФ. Он не теряет надежды получить статус беженца. А после будет претендовать на гражданство. Основания есть. «Я этнический украинец. Прадед, дед, отец, были рождены в Донецкой области. К счастью, еще до начала боевых действий на востоке Украины, успел получить документы из Донецкого Загса», — поясняет он.

С билетом в один конец

Режиссер Babylon 13 россиянин Юрий Грузинов, как и Томашевский — человек с билетом в один конец. Вернуться в Россию — он и не хочет, и не может.  Грузинов снимал Майдан с первых дней с обеих сторон. Через кордон «Беркута» он проходил, показывая свой российский паспорт, со словами: «Пацаны, я свой!». Российский паспорт он также предъявлял и когда шел в Мариинский парк в разведку. 22 января 2014 года, когда были убиты Сергей Нигоян и Михаил Жизневский, режиссер Юра Грузинов стоял вплотную к Беркуту. Получил огнестрельное сквозное ранение в плечо. Его, как и Нигояна, а позже Жизневского, доставили в здании на Грушевского, 4, где тогда волонтеры оборудовали подобие операционных. Пока его рану перевязывали, Юра Грузинов снимал. Так появилось видео After the Death (После смерти).

18 февраля 2014 –го был свидетелем бойни в Мариинском парке, потом, благодаря российскому паспорту, пытался отбить друзей от «Беркута» и титушек. В марте 2014-го Юрий Грузинов и оператор Ярослав Пилунский, поехали в Крым. Грузинов думал, что его российский паспорт позволит снимать на избирательных участках во время так называемого «референдума». Но ошибался. На избирательном участке съемочную группу задержали. Наличие российского паспорта не помогло. Шесть дней режиссер и оператор провели в подвале. Юра говорит, что в плен брали любители, а в подвале пытали профессионалы. Они обматывали алюминиевую палку полотенцем и начинали бить. Ключевой вопрос, который задавали: «Когда приедет Правый сектор?». Этот вопрос у Юры до сих пор вызывает дрожь. Он помнит сломанные ребра. Помнит, как каждый раз прощался с жизнью, когда открывалась дверь в его камеру.

После того, как заложников освободили, Грузинов почти год провел в США. Он собрал 53 документальных фильма Babylon-13 и проехал с показами от Восточного до Западного побережья, побыл в ведущих университетах — Гарварде, Принстоне, Йеле. «Я хотел показать миру, что произошло на Украине», — рассказывает он. Грузинов мог бы остаться в США. Для него это была бы хорошая возможность профессионального роста. Но он решил вернуться в Украину. «Понимаешь, я снимал с первых дней первую сотню, которая стояла на передовой Майдана. Сейчас эти ребята на фронте. Я продолжаю их снимать. Мое кино про общество, которое захотело построить само себя. И этот процесс не закончен. Я не люблю незаконченных дел», — поясняет режиссер, почему вернулся на Украину.

Сейчас Юрий Грузинов подает документы на получение украинского гражданства. Но это вовсе не гарантирует того, что он его получит. Известный режиссер Владимир Тихий говорит, что если Грузинову откажут, то киносообществу придется обращаться к президенту.

«Особо опасные» активисты

Предприниматель из Нижнего Новгорода Алексей Ветров стал гражданским активистом в 2011-м, когда начались протестные акции «За честные выборы!» как ответ на фальсификацию выборов в Госдуму. С того самого дня стал участником оппозиционных митингов. В 2012-м переехал в Москву, участвовал в акции «Марш миллионов», позже получившей название «Болотной», по названию площади, где проходила акция. С начала Майдана занял активную проукраинскую позицию. Не раз участвовал в митингах в поддержку Украины. Не раз его задерживала полиция.  Из-за чего, собственно, и пришлось покинуть Россию.

«Весной 2014-го стало понятно, что опасно оставаться в РФ, я уже был в списках», — рассказывает он, как решил бежать на Украину. С первых дней пребывания он подал документы в Миграционную службу. «Я был уверен, что после Майдана ситуация на Украине начнется стремительный процесс демократизации и изменений», — поясняет он. В Миграционной службе Ветрову ответили отказом. Тогда он подал в суд. Вместе с адвокатом они предоставили копии протоколов задержания на митингах, копии административных нарушений, а также отчеты Transparency International о ситуации со свободой слова в России и преследовании общественных активистов. Но украинский суд остался глух.

Судья, рассмотрев документы, лишь пожала плечами: «Ну, вот же написано «оказывал неповиновение законным требованиям сотрудника полиции», «оказывал сопротивление», «совершил самоуправство». И раз таковых протоколов множество, следовательно, вы — хулиган-рецидивист, избивающий полицию при задержании». За год пребывания на Украине Ветров прошел два суда, последний шанс — кассационная жалоба, на которую он ждет ответ. УВКБ ООН признала Алексея Ветрова — беженцем, нуждающемся в защите. Его адвокат Дмитрий Говор говорит, что человек, получивший такой статус, не должен доказывать украинской миграционной службе, что он беженец. «Наши судьи не только делают вид, что не понимают, какая ситуация в РФ, но еще и игнорируют международное законодательство, которое касается беженцев», — возмущается Гомон. У Ветрова вариантов дальнейшего развития событий немного. Скорее всего, он получит отказ и от Верховного суда Украины. И тогда — либо ждать экстрадиции, либо — просить УВКБ ООН о помощи в переселении в другую страну, готовую принять беженца.

Известный активист Павел Шехтман переехал в Киев весной этого года. Так же как и Ветров полагал, что ему, как человеку, публично осуждающему военную агрессию Россия против Украины, легализоваться будет проще. Тем не менее, его, как и Ветрова, в украинской миграционной службе считают «хулиганом». Шехтман — боец. В Киеве он организовал в информационный ресурс, и теперь с небольшой группой таких же потенциальных беженцев занимается контрпропагандой, поясняя, что происходит на Украине. «Развитое демократическое государство дает убежище всем беженцам, которые реально бежали от политических репрессий, особенно государство, подписавшее международные конвенции. А разумное государство, находящееся в состоянии войны, дает убежище тем беженцам, которые осуждают режим врага. Более того, помогают им организовать работу против противника», — считает Шехтман. Он возмущается тем, что по закону украинское государство, в отличие от европейских стран, не гарантирует беженцам никакой социальной поддержки. «Одно дело, когда европейские страны выстраивают систему жестких критериев в отношении беженцев, но когда это делает Украина, которая не дает никаких социальных гарантий, это странно», — говорит Штехман. Единовременная выплата беженцу составляет всего 17 гривен.

«Было бы логично, если бы работала комиссия при Верховной раде, которая бы рассматривала такие случаи и упрощала процедуру легализации — будь то получение статуса беженца или гражданства», — говорит Ольга Курносова, активистка, которая была одним из организаторов «Марша несогласных». Она — автор лозунга «В Киеве братья, хунта — в Кремле!», который был одним из ключевых на сентябрьском Марше мира в 2014-м. «Наша важная миссия в том, что мы, русские политические эмигранты, снижаем градус военной ненависти. Мы выбиваем пропагандистское оружие из рук Кремля — мы опровергаем тезис Кремля о том, что якобы на Украине ненавидят русских», — считает активистка. Курносова на Украине уже десять месяцев и тоже пока с не определенным статусом. Она по-прежнему организовывает митинги в России из Украины — через Viber и социальные сети. Среди ее друзей на Украине немало политиков, которые готовы за нее поручиться, но пока не понимают, как работать с такими активистами. Ольга Курносова демонстрирует длительную переписку, в которой она убеждает депутатов ВР в том, что нужно помогать политическим эмигрантам из РФ. Прежде всего, с организацией информационных проектов, ориентированных на граждан РФ.  »На Украине очень мало людей стратегически мыслящих, все политики занимаются текучкой. Еще один фактор — в Украине по–прежнему достаточно людей, которые люди которые работают на Кремль», — сокрушается Курносова.

Журналисты и волонтеры

Журналист «Украинской правды» Екатерина Сергацкова — первая россиянка, получившая в апреле 2015 года украинское гражданство из рук президента. С марта 2014 –го она освещала ситуацию в оккупированном Крыму, работала в зоне АТО и на территории так называемой «ДНР».

Вручая паспорт бесстрашной журналистке, президент пообещал инициировать, законодательные изменения для упрощения процедуры принятия гражданства и предоставления политического убежища гражданам, преследуемым на родине, в частности россиянам. Спустя примерно месяц он опять обещал: «У нас сейчас запланировано отдельное мое указание комиссии по гражданству, оно должно рассматриваться в приоритетной позиции». Спустя еще два месяца ситуация не сдвинулась с мертвой точки.

«Сегодня статус беженцев из РФ — вопрос политической воли. При чем, решаемый крайне быстро», — комментирует главный редактор российского оппозиционного портала «Русский монитор» Федор Клименко.  Он вместе с тремя сотрудниками переехал в Украину в декабре 2014-го. «То, что мы публикуем, в РФ классифицируется, как экстремизм», — поясняет Клименко. Ежемесячная аудитория издания — около 200 тысяч пользователей. Он говорит, что во время Майдана и после температура в российском обществе нагрелась до такой степени, что уже стало больно находиться в стране. Было понятно, что рано или поздно к ним в редакцию придут.

Но самое болезненное для него было осознать, что бывших коллег стали развращать хорошими окладами в прокремлевских СМИ. И вполне приличные люди, ранее исповедовавшие либеральные взгляды, стали говорить то, что от них ожидали. «Патриотического угара как раз хватит, чтобы выплатить ипотеку за квартиру», — как-то сказала одна из бывших подруг Клименко, которая перешла работать в прокремлевскую газету как раз после аннексии Крыма.

Многие журналисты, ставшие в одночасье «пятой колонной», стали выезжать из России. Так, например, поступила экс-главный редактор Lenta.ru Галина Тимченко. В марте 2014 –го ее уволили после публикации интервью с Дмитрием Ярошем (глава запрещенной в России экстремистской организации «Правый сектор», — прим. ред.). В октябре с частью команды она перебралась в Ригу и запустила новый проект Meduza.

Федор Клименко выбрал Украину. «Сейчас от вашей страны многое зависит, здесь будут развиваться ключевые события, которые повлияют на судьбу Европы. И хочется быть в этот исторический момент с вами», — считает журналист. Ситуация с легализацией у Клименко проще. Его жена — украинка. Шансы получить гражданство без проволок — высоки. Тем не менее, все время сталкивается с земляками, которые за год так и не умели легализоваться.

«Вы только, пожалуйста, не используйте мои фотографии, я не знаю, как отразиться это на моих близких», — просит парамедик Ольга. Ее чаще называют не по имени, а используют позывной «Зубная фея». Она — один из медиков добровольческого мобильного госпиталя в секторе С. Ольга — инструктор по рукопашному бою, родом из Челябинска. Еще год назад она считала себя аполитичной, объясняя просто: «Чем дальше от Москвы, тем на политику больше пофиг». Летом 2014— го в альпинистском походе познакомилась с киевлянами. И когда от них узнала, что происходит на Украине, и какова в этом роль Москвы, стала интересоваться политическими новостями, читать украинские источники. «Жить в Челябинске стало очень сложно», — говорит девушка. Ее друзья — киевские альпинисты-волонтеры, предложили Ольге приехать на Украину. Она переехала.

Прошла курсы парамедиков, за последние несколько месяцев она работала в районе Песок, Попасной, Счастья. Зубная Фея говорит, что не пробовала подать документы на получение украинского гражданства. Проще выйти замуж. Сейчас в перерывах между ротациями на фронт оформляет вид на жительство на Украине. Для нее дорога домой точно закрыта. На днях телеканал «Россия 1» снял про нее сюжет: «Ген предательства». Автор сюжета предполагает, что Ольга воюет вместе с «Правым сектором», признанным РФ террористической организацией.

Такой же невозвращенец — российский политолог Павел Мезерин, специалист по российско-украинским отношениям.  Петербуржец Мезерин приехал на Украину 9 февраля 2014-го. До этого много высказывался в российской прессе по поводу роли России в революции на Украине. До этого его уже вызывали в «Центр Э». А когда приехал на Майдане, его адвокат предупредил, что он — в списках лиц, подлежащих задержанию. С тех пор политолог обосновался во Львове, получил вид на жительство, консультирует местных политиков. «Активных русских надо использовать как оружие, — говорит он, ни капли не смущаясь. — Не будет у Украины будущего, пока не будет понятно, какое будущее будет на территории нынешней России».

Интеллектуальные силы России, тот самый средний класс, вышедший на Болотную, по его словам, сейчас эмигрирует в разные страны. «Никто как они не сумеют помочь Украине преодолеть соседство с московским Левиафаном», — говорит политолог. Он проводит параллели с послереволюционным периодом 1917-го года, когда россияне также бежали в Украину. Но волна эта оказалась «транзитной», потому что большевики быстро захватили УНР. «Надо понимать, что у Украины есть исторический шанс привлечь на свою сторону самых активных россиян, людей с огромным количество деловых, активных связей у себя на родине. Они могут стать полноценной ударной силой, разрушающей виртуальную медиареальность России», — говорит Мезерин.

Правозащитник Максим Буткевич из организации «Без границ» с мнением политолога согласен. Хотя и говорит, что ситуации с беженцами из РФ по политическим мотивам сейчас лучше, хотя бы потому, что их не пытаются по запросу ФСБ выдворить на родину. Как это было совсем недавно, например, с защитником Химкинского леса Максимом Солоповым. 20 февраля 2014-го на волне победившей революции Буткевич с коллегами вошли в здание Государственной миграционной службы. Говорит, дежурили там, чтобы не допустить уничтожения документов, которые касались нарушения процедуры выдачи статуса беженцев, потребовали отставки руководства и реформирования Миграционной службы. И даже после этого активно обсуждали суть изменений в системе предоставления убежища. Но, к сожалению, процесс, не довели до результата. «Работа Миграционной службы не изменилась», — жалуется он.

За прошедший год в организацию, где работает Буткевич, обратилось три десятка россиян по поводу оформления статуса беженца. Ни один не получил. Украина не выполняет ни только взятые на себя международных обязательств по защите беженцев, но собственный закон. Почему? По словам правозащитника, система «заточена» не на то, чтобы предоставить убежище, а на то, чтобы выстроить препятствия на его пути. Украина не помогает своим друзьям, а наоборот отталкивает. Потенциальные друзья в лучшем случае занимают позицию наблюдателей. «Семья Тисленко — те двое из трех, кто получил статус беженцев, параллельно получили гринкард и уехали в США», — говорит он.

Что нужно, чтобы изменить ситуацию? Во-первых, определиться на государственном уровне все ли россияне враги или все-таки есть друзья. Во-вторых, внести изменения в законодательство, регламентирующее получение статуса беженца, вида на жительство и получение гражданство. Кстати, разве не это обещал президент Порошенко, вручая паспорт первой россиянке Сергацковой? У редакции «Украинской правды» — хорошая память.