Критики говорят, что порнография унижает женщин, притупляет удовольствие от секса и разрушает полноценные отношения — но правы ли они?

Не помню, сколько лет мне было, когда я впервые столкнулась с порнографией, но, наверное, около десяти — недаром этот опыт у меня в сознании плотно переплелся со звуком дозванивающегося модема. Картинки были сравнительно безобидными — всего лишь крупные планы гениталий — и меня совсем не шокировали. У нас в семье не было принято приукрашивать реалии человеческой природы, поэтому я знала, чего ожидать.

Но что было бы, расти я на десяток лет позже, когда интернет перестал ограничиваться старыми добрыми чатами и личными страницам и превратился в нынешнее вездесущее чудовище? Возможно, у меня остались бы совсем другие воспоминания.

«Широкое распространение интернет-порнографии — это стремительно проводящийся неосознанный эксперимент глобального масштаба», — заявил в 2012 году на конференции TEDx американский научный журналист Гэри Уилсон (Gary Wilson). Впервые в истории, утверждает он, мы можем изучать, как воздействие порнографии сказывается на сексуальных практиках, вкусах и тенденциях. Стоит отметить, что Уилсон — не ученый и не преподаватель. Он — основатель сайта Your Brain On Porn, популяризирующего исследования о вреде порнографии. В своем выступлении он повторил характерные для своего сайта выводы: при доступности порнографии нейроны системы вознаграждения перевозбуждаются под влиянием «гипертрофированных версий естественных явлений». Вместо одного или двух возможных сексуальных партнеров по щелчку мышки появляются десятки и сотни. По мнению Уилсона, это, как и любая зависимость, приводит к притуплению удовольствия, что означает весь спектр последствий от потери интереса к реальным женщинам до эректильной дисфункции. Вездесущая порнография подрывает естественную сексуальность.

Выступление Уилсона набрало около 4,6 миллиона просмотров. Его популярность — свидетельство подъема нового движения, пропагандирующего отказ от порнографии: NoFap. Слово «Фап» пришло из порнографической манги — этим слогом там обозначают звук при мастурбации. NoFap борется как с онанизмом, так и с зачастую способствующей ему порнографией. Идеология движения основана на идеях, которые развивает Уилсон. Согласно им, постоянная бомбардировка искусственно подчеркнутыми сексуальными стимулами разрушает желание, лишает способности общаться с противоположным полом в реальной жизни, приводит к изоляции (порнографию все-таки обычно смотрят в одиночестве) и разрушает эмоциональное благополучие. Достаточно уклоняться от воздействия этих стимулов и не поддаваться им, чтобы буквально омолодиться, восстановить сексуальные возможности и эмоциональное равновесие и вернуть себе радость жизни. Когда лекция Уилсона впервые появилась на YouTube так называемых «фапстронавтов» было примерно семь тысяч. Сейчас их больше 150 тысяч.
***
Аргументация NoFap и Your Brain On Porn продолжает давнюю традицию, согласно которой порнография считается вредной — в том или ином смысле. Многие также утверждают, что порно унижает женщин — или мужчин, если объектом сексуальной активности служат они, — и взращивает нереалистические ожидания в вопросах секса. Также предполагается, что она снижает качество реальных отношений и самооценку и подталкивает к неприемлемым реакциям и поступкам. Потребители порнографии сравнивают реальных людей с фантастическими образами и либо разочаровываются в реальном сексе и теряют к нему интерес, либо (что еще хуже) начинают требовать от партнеров того, что они видели на экране, — нравится это тем или нет. В ходе опроса, проведенного в 2007 году Исследовательским центром Пью, порнографию назвали вредной 70% американцев.

Насколько эта критика соответствует действительности? Сложно сказать. Надежные статистические данные о порнографии получить крайне трудно— респонденты в ходе социологических опросов искажают информацию, а распространители порнографии категорически не любят делиться статистикой просмотров. Впрочем, как утверждает специалист по медийным исследованиям из Нью-йоркского университета Цин Сунь (Chyng Sun), известно, что соответствующие показатели крайне высоки и продолжают расти. По ее оценкам, на долю порнографии приходится 36% интернет-контента. Каждый четвертый запрос в поисковиках направлен на поиск порнографии. В США сейчас проживают около 40 миллионов постоянных потребителей порнографической продукции — причем их численность все время увеличивается. По всему миру, в каждый конкретный момент порно в интернете смотрят 1,7 миллиона человек. Из почти 500 мужчин, опрошенных Сунь, лишь 1% никогда не смотрел порно, а половина увидела первый порнофильм еще до 13 лет. Основательница сайта Make Love Not Porn Синди Гэллоп (Cindy Gallop) сообщила мне, что за последние полгода средний возраст, в котором дети впервые сталкиваются с порнографией, снизился с восьми лет до шести. В данном случае, речь идет не об осознанном поиске — порнографии в интернете стало так много, что на нее легко наткнуться случайно.

Реальное воздействие порнографии на реакции, поведение, образ жизни и удовлетворенность отношениями изучать трудно. Долгое время исследования опирались исключительно на корреляции и впечатления. Впрочем, некоторые авторы уже давно намекают, что ярые противники порнографии руководствуются скорее эмоциями, чем выводами науки.

В 1969 году Дания первой в мире легализовала порнографию. После этого многие принялись с интересом следить за происходящим в этой стране. Что же произошло с датским обществом? Как оказалось, ничего — по крайней мере, ничего плохого. Когда в 1991 году криминолог из Копенгагенского университета Берл Катчинский (Berl Kutchinsky), всю жизнь изучавший, как порнография воздействует на общество, проанализировал данные более чем за 20 лет, прошедших с момента легализации, оказалось, что уровень сексуальной агрессии снизился. Порнография распространялась, но сексуальный климат скорее улучшался, чем ухудшался. По его мнению, то же самое произошло в Швеции и в Западной Германии, последовавших примеру Дании.

Как писал Катчинский, статистика «убедительно доказывает, что доступность порнографии не имеет пагубных эффектов связанных с ростом сексуального насилия — напротив, примечательно, что уровень насилия снижается». Позднее эти выводы подтвердил ряд аналогичных исследований, проводившихся в разных странах Северной и Южной Америки, Европы и Азии. По словам Катчинского, порнография, по-видимому, используется именно для того, для чего она изначально предназначена — то есть выражает определенные фантазии.

Когда речь идет о порнографии, очень затруднительно использовать что-то кроме корреляций. «Наука так боится порнографии и сексуальности, эти темы так дискриминируют, что огромное количество работы остается не сделанным, — говорит глава Лаборатории психофизиологии сексуальности и нейропсихологии эмоций при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе Николь Праузе (Nicole Prause). — Большая часть имеющихся у нас сейчас данных основана не на экспериментах и долговременных исследованиях, а на корреляциях и аналогиях. С литературой по теме плохо, ей нельзя доверять. Никто не проводит экспериментов, не выясняет причины и следствия. Ситуацию нужно менять».

Праузе занялась исследованиями сексуальности случайно: переехав вслед за своим парнем в Индиану, она поселилась рядом с Институтом Кинси, в котором как раз открылась вакансия научного сотрудника. Вскоре эта тема полностью ее захватила, и сейчас она — одна из немногих ученых в США, изучающих порнографию лабораторными методами. По образованию Праузе нейропсихолог, поэтому она фокусируется в первую очередь на активности мозга. С помощью функциональной магнитно-резонансной томографии, позитронно-эмиссионной томографии и электроэнцефалографии Праузе выясняет, как мы реагируем на порно и как наши реакции влияют на наше поведение. По ее словам, в сущности, порнография не отличается по воздействию от страшного фильма или прыжка на тарзанке. Мы относимся к ней особым образом лишь потому, что она связана с сексом. «Существует идея о том, что порнография как-то необычно влияет на мозг. Честно говоря, она мало отличается от других факторов, задействующих системы вознаграждения, — утверждает исследователь. — Многие из этих факторов не менее мощны. Скажем, у человека с невысоким уровнем полового влечения просмотр порнографии вызывает активность той же силы, что и поедание шоколада — и в тех же областях мозга».

Более того, судя по всему, просмотр порнографии не вызывает десенсибилизации — то есть не заставляет хотеть все более сильных стимулов. Недавно Праузе и психолог из канадского Университета «Конкордия» Джеймс Пфаус (James Pfaus), изучив сексуальную возбудимость 280 мужчин, установили, что просмотр большего количества порнографии повышал чувствительность к менее откровенным материалам и стремление к сексу с партнером. Другими словами, испытуемые сильнее реагировали на «нормальные» сигналы и больше стремились к реальным физическим отношениям. В своей статье 2014 года, Праузе сравнила порнозависимость, которая заставляет страдающих ей хотеть все больше порнографии во все более высоких дозах, с новым платьем короля: о ней все говорят, но реальных доказательств ее существования никто не видел.

Праузе также непосредственно изучала вопрос об удовлетворенности отношениями. Ее интересовало возможное отрицательное воздействие порнографии на эту сферу. В 2013 году они с психологом из университета Айдахо Кэмероном Стейли (Cameron Staley) попросили 44 моногамных пары смотреть порнографию — вместе и по отдельности — и отчитываться об ощущениях. После каждого просмотра участники эксперимента сообщали о степени своего возбуждения и сексуального удовлетворения, а также о своем восприятии привлекательности и сексуального поведения — своих и своего партнера. Оказалось, что порнография повышала стремление испытуемых быть со своими партнерами — независимо от того, смотрели они ее вместе или врозь, — и оценку, которую они давали собственному сексуальному поведению.
***
В последнее десятилетие экспериментальный подход — такой как у Праузе — начал встречаться чаще. В основном исследования не подтверждают расхожие идеи о вредоносности порнографии. В рамках Швейцарского многоцентрового исследования здоровья юношества от 2002 года 7500 респондентов в возрасте от 16 до 20 лет были опрошены о просмотре порнографии в интернете (выяснилось, что хотя бы раз смотрели ее за последний месяц более трех четвертей юношей и 36% девушек), а также о некоторых аспектах поведения и взглядов. В итоге исследователи не выявили никакой связи между просмотром откровенных материалов и готовностью к более рискованному сексуальному поведению. А согласно опубликованному в 2012 году обзору работ, вышедших с 2005 года и затрагивающих воздействие интернет-порнографии на социальное развитие и мировоззрение подростков, идеи о том, что порнография порождает нереалистичные ожидания, расширяет рамки приемлемого в сексе и подталкивает к экспериментам, не имеют надежной доказательной основы. «Совокупность исследований не дает оснований для однозначных выводов», — заключают авторы статьи в журнале Sexual Addiction and Compulsivity.

То же самое касается и сексуальной агрессии, а также отрицательного отношения к женщинам. Как показала серия экспериментов, проведенная сексологом из Гавайского университета Милтоном Даймондом (Milton Diamond), порнография не делает мужчин более жестокими и не заставляет их хуже относиться к противоположному полу. В своем исследовании 2013 года, охватившем 4 600 голландцев в возрасте от 15 до 25 лет, психолог Герт Мартин Халд (Gert Martin Hald) пытался выяснить, увеличивает ли просмотр порнографии вероятность некоторых типов сексуального поведения — таких, как авантюрный секс (секс втроем, эксперименты людей, считающих себя гетеросексуалами, с однополым сексом, секс с человеком, знакомым исключительно по интернету и т. п.) или коммерческий секс (плата деньгами или чем-либо еще за секс, занятия сексом за плату), — а также влияет ли он на такие параметры как готовность к связям на одну ночь, возраст начала половой жизни, число партнеров и т. д. Согласно полученным ученым данным, потребление порнографии, действительно, сказывается, однако после учета других факторов — социально-демографических параметров, отношения к риску, социальных взаимодействий — на его долю остается лишь эффект в размере дополнительных 0,3%-0,4%. Этот эффект нельзя списывать со счетов, отмечает Халд, но нельзя и воспринимать вне контекста. Перед нами лишь одно из многих обстоятельств, влияющих на поведение, и его влияние не больше (а зачастую меньше), чем у прочих.

В другом исследовании, результаты которого были опубликованы в этом году, Халд и психолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Нил Маламут (Neil Malamuth), искали связь между негативным восприятием женщин и потреблением порнографии. Эту связь они смогли выявить, но только у людей с и без того низкими показателями так называемой доброжелательности. Этот вывод не был неожиданным: еще в 2012 году Халд, Маламут и клинический психолог из Аризонского университета Мэри Косс (Mary Koss) обнаружили, что тяга к порнографии коррелирует со взглядами, поощряющими насилие в отношении женщин, только у мужчин, которые и так находятся в группе риска в области сексуальной агрессии. Обобщая собранные ими данные, они писали, что отрицательные эффекты «заметны лишь у одной из подгрупп мужчин — а именно у тех, кто уже предрасположен к сексуальной агрессии». Другими словами, эти отрицательные эффекты, ответственность за которые мы привыкли возлагать на порнографию, возможно, возникли бы в любом случае. Вполне вероятно, что порнографию в данном случае следует считать скорее симптомом, чем причиной.

Прочие исследования в целом подтверждают данный вывод. Ранее в этом году группа ученых из Амстердамского свободного университета попыталась отделить причины от следствий в вопросах неудовлетворенности отношениями. Их интересовало, подталкивает ли частый просмотр порно пары расходиться — или, напротив, неполадки в отношениях подталкивают смотреть порно. Психолог Линда Муссес (Linda Muusses) и ее коллеги три года отслеживали 200 пар молодоженов, которые участвовали в более широком исследовательском проекте, посвященном благополучию в браке. Обоих членов каждой пары регулярно опрашивали о просмотре «откровенных интернет-материалов», а также о довольстве отношениями и сексуальном удовлетворении. Чем больше респонденты были довольны отношениями, тем меньше порнографии они смотрели. Напротив, если респондент начинал смотреть больше порнографии, это указывало на снижение довольства в следующем году. Получался самоподдерживающийся цикл — в хороших отношениях проблемы порнографии просто не существовало, однако там, где была неудовлетворенность, люди смотрели все больше порнографии и отношения продолжали разваливаться.

При этом, по словам Муссес и ее коллег, высокий уровень потребления порнографии в начале отношений не предполагал в дальнейшем низкий уровень сексуальной удовлетворенности — ни для мужчин, ни для женщин. «Наши выводы позволяют счесть маловероятным, что сексуально-откровенные материалы (СОМ) заставляют мужей постоянно сопоставлять свой сексуальный опыт и привлекательность своего партнера с содержанием СОМ», — подчеркивают авторы.
***
Откуда же взялся этот разрыв между теорией, господствующими мнениями и общественными чувствами с одной стороны и эмпирическими исследованиями с другой? Отчасти проблема связана с тем, что порнографию трудно точно определить. Чем больше я углублялась в мир порно — онлайнового и офлайнового, — чем больше общалась с производителями, зрителями, распространителями и порнозвездами, тем яснее я понимала, что с самого начала неверно ставила вопрос. Не существует некоего единого явления под названием «порнография» — точно так же, как не существует некоего единого явления под названием «голливудский фильм». Когда мы идем в кино, мы идем на драму или на комедию, на ужастик или на фантастику, на триллер или на мелодраму — в зависимости от настроения, вкуса или повода. И в каждом случае эффект, который производит фильм, будет другим. «Сельма» действует на нас иначе, чем «Когда Гарри встретил Салли». Однако если применительно к кинематографу это само собой разумеется, мы забываем о подобных тонкостях, когда речь идет о порнографии. Как отмечает Цин Сунь, «мы выбираем худшие, наиболее агрессивные примеры».

От каждого исследователя и от каждого представителя порно-индустрии, с которым я говорила, я слышала приблизительно одно и то же: порнография относится к сексу, как голливудские фильмы к реальной жизни. Порнография — это всего-навсего фантастика. сказка. И как любая фантастика она может быть разной. Бывают плохие сказки — те самые «худшие, наиболее агрессивные примеры», о которых говорит Сунь, — но бывают и хорошие. Некоторые образцы порнографии вполне соответствуют любым феминистическим критериям — и по качеству, и по этическим стандартам. Как сформулировала Койот Эмрич (Coyote Amrich) из базирующейся в Сан-Франциско компании Good Vibrations, которая специализируется на торговле эротической продукцией (это одна из старейших компаний такого рода в стране): «Не всякий финансист — Берни Мейдофф (Bernie Madoff) и не все, кто занимается порнографией, — злодеи. В этой отрасли много замечательных людей, которые не только создают замечательные вещи, но и поддерживают актеров — как мужчин, так и женщин — и помогают им делать карьеру».

Собственно говоря, в этом и заключается разница между приемлемым и сомнительным в порнографии. Дело не в содержании, а в этичности съемки, и главным критерием здесь служит именно отношение к актерам. «Нравится ли женщинам происходящее с ними, и получают ли они настоящее удовольствие — насколько мы можем об этом судить? Не оскорбляют ли их другие участники сцены, а если оскорбляют — например, называют шлюхами, — очевидно ли, что этого хотят сами женщины?» — объясняет Эмрич. Не важно, что и как происходит на экране. Не стоит ничего осуждать только потому, что лично мы не понимаем, как можно от такого получать удовольствие. Важно, чтобы тем, кто это делает, процесс был приятен. Говоря словами Джейми Мартин (Jamie Martin), предшественницы Эмрич в Good Vibes: «Если это никому не вредит, зато кому-то нравится — то почему бы и нет?»

Эмрич не торгует фильмами, в которых этическая сторона дела вызывает вопросы. Такого же подхода придерживаются многие — как покупатели, так и продавцы. Люди все чаще требуют, чтобы продукт, который они размещают на сайте или продают в магазине, делался с удовольствием. Не все порнофильмы одинаковы. «Хватит считать, что женщина, снимающаяся в порно, — обязательно жертва. Это устаревшая точка зрения, — уверена Эмрич. — Она игнорирует женскую силу, удовольствие, возможность распоряжаться собственной сексуальностью. В ее основе лежит идея о том, что если женщина сексуальна, ее просто используют».

Джиз Ли (Jiz Lee), которая входит в число ведущих гендерквирных порноактеров и работает в индустрии уже больше десяти лет, считает этическую сторону дела приоритетной. По ее словам, ключевой признак этичного порно в том, что оно не бесплатно. «Если вы за это платите, это обеспечивает гарантии, -объяснила мне Ли, снимающаяся сейчас в фильме режиссера Шайн Луизы Хьюстон (Shine Louise Houston). — В противном случае, трудно сказать, были ли съемки этичными. Плата — своего рода страховка, помогающая компании работать добросовестно». Работники отрасли подчеркивают, что интернет в наши дни перестал быть только средством распространения порнографии — теперь он позволяет контролировать ее качество и вносить в «черные списки» сайты, не соответствующие определенным стандартам. «Я не стану сотрудничать с компанией, у которой плохая репутация или эксплуататорские замашки, — говорит Ли, — и другим отсоветую».

Этичная порнография постепенно перестает быть исключением. Порноиндустрия сейчас далеко ушла от времен «долины Сан-Порнандо». Царившие в ней в 1990-х годах порядки остались в прошлом. В ней теперь больше женщин на руководящих ролях, больше реально соблюдающихся стандартов, больше ответственности.

Впрочем, что бы ни говорили представители отрасли, для потребителей — особенно для молодежи, растущей в эпоху вездесущего интернета, — ситуации выглядит по-другому. Смотря голливудское кино, зрители понимают, что перед ними идеализированная версия реальности, однако порнография воспринимается так далеко не всегда. Основная причина этого очевидна: мы не говорим нормально о сексуальном удовольствии — ни в детстве, ни в юношестве, ни во взрослом состоянии. Это табуированная область, нагруженная чувством вины. В отсутствие других вариантов, порнография становится фактически источником сексуального просвещения. Эмили Ротман (Emily Rothman) из Школы общественного здравоохранения Бостонского университета в своем опубликованном в 2014 году исследовании чернокожей и латиноамериканской молодежи с низким доходом процитировала интервью с молодым потребителем порнографии: «Без порно я не знал бы половину того, что знаю».
***
Исследовательница сексуальности из чикагского Северо-западного университета Элис Дрегер (Alice Dreger) недавно посетила урок полового воспитания в школе, в которой учится ее сын. Оказалось, что учитель избегает любых тем кроме пользы воздержания. Все попытки расширить обсуждение пресекались. В этом и заключается проблема. Мы считаем порнографию деструктивной силой, но в ней самой по себе нет ничего деструктивного. Она становится пагубной, только когда служит для подростков единственным источником знаний о сексе — и они используют ее как учебник. Это не проблема порнографии как таковой, а проблема отсутствия других источников, которые демонстрировали бы, что порнография — это всего лишь фантастика, не имеющая отношения к реальной жизни.

Если мы хотим это изменить — и преодолеть возможные отрицательные последствия подобных ложных представлений, — нам не следует ограничивать или запрещать порнографию. Необходимо вывести обсуждение сексуального удовольствия на передний план, особенно в области полового просвещения. «Мы должны заменить порнографию непорнографическим половым воспитанием, чтобы порно превратилось из источника сведений о реальности в секс-фантастику, — полагает психолог из Нью-йоркского университета Жана Врангалова (Zhana Vrangalova), специализирующаяся на проблемах сексуальности. — Нужно разрешить людям наслаждаться сексом. В противном случае они будут обращаться к порнографии, потому что убить в них любопытство невозможно».

Некоторые движения сейчас пытаются делать именно это. Джессика Купер (Jessica Cooper) сотрудничает с филадельфийским секс-просветительским проектом ScrewSmart, выступающим за открытый диалог о сексуальном удовольствии. Участники проекта встречаются с учащимися, проводят семинары, открыто и честно обсуждают порнографию и ее роль. «Одна из главных проблем сексуальности в целом — это проблема разрешения, — говорит Купер. — Людям нужно разрешение любить то, что они любят, хотеть то, что они хотят. Мы даем им разрешение говорить „да“. Им нужно осознать, что их влечения значимы, что их сексуальность важна, что в их желаниях нет ничего неправильного. Порно именно это и делает — в особенности для женщин. Оно говорит им: „То, что ты получаешь от этого удовольствия, не делает тебя плохой или странной“».

Существуют и программы, нацеленные на младший возраст — это важно, если учесть, что с порнографией сейчас сталкиваются все раньше и дети не получают своевременных объяснений. В Норвегии Лине Янсруд (Line Jansrud), ведущая на государственном телевидении образовательную программу «Ньютон», ставила в эфире своей передаче себе засос пылесосом, целовала помидор и показывала, как выглядит секс, используя фаллоимитатор со смазкой и анатомически точную модель женских половых органов. Она объясняет зрителям, что такое секс на самом деле, чтобы дети и подростки не путали Голливуд с реальной жизнью. Целевая аудитория «Ньютона» — третьеклассники.

Воздействие этих общественных перемен не ограничивается одним сексуальным просвещением. «Из-за наших табу мы упускаем важные терапевтические эффекты эротики, — утверждает Праузе. — Возбуждение и оргазмы полезны для тела и мозга». Для некоторых женщин эротика может служить той самой мифической виагрой, которой им так не хватает, способной раскрепощать и «переводить мозг в режим, удобный для выполнения того, на что он запрограммирован». Этого хотели бы многие, хотя в нормальных обстоятельствах люди редко говорят об этом. Однако когда группа Праузе разместила в сети анонс одного из своих последних исследований, им буквально оборвали телефон. Ученым пришлось убрать информацию с сайта. Существуют также основания считать, что социальное воздействие порно намного шире: порнография, по-видимому, повышает общественное принятие гомосексуальности, контроля рождаемости и внебрачного секса.

У порнографии большой потенциал. Сунь ее не одобряет — но дело тут не в самом порно как таковом, а в социальных нормах и стандартах, порождающих определенные стереотипы. Это не неотъемлемая часть порнографии, а отражение господствующих в нашем обществе порядков. «Мы живем в патриархальном обществе, в котором царит объективация женщин. Неудивительно, что она переносится и в порнографию».

Беспокоиться следует не о том, оказывает ли порнография негативное влияние на общество, а — в первую очередь — о том, что наше общество порождает определенные типы порнографии, которые мы считаем омерзительными. Мы должны исправлять приводящие к этому общественные факторы, а не жаловаться на их неизбежные результаты.