Несмотря на флаги в Боснии, ИГ еще не закрепилось в Европе

Atlantico: На днях фотографии из Боснии облетели все международные СМИ: на них видно, что дома в небольшой деревушке украшены флагами Исламского государства. Что это? Отдельный случай или же настоящая попытка ИГ закрепиться в Европе?

Лоик Трегурес: Прежде всего нужно отметить, что эти фотографии на самом деле не так уж и новы.

Их уже делали в деревушке под названием Горнья Маока. В Боснии поддерживающие джихад радикальные салафиты отгородились от мира в поселениях подобного типа. То есть, новым это явление не назвать, а мы сами имеем дело с горсткой людей, которые живут, отгородившись от страны и по собственным правилам.

В Боснии есть две категории граждан. Во-первых, это неагрессивные салафиты, которые исповедуют отличный от общепринятого в Боснии ислам и погружены в веру. Во-вторых, это салафиты экстремистских взглядов. Они уже перешли к активным действиям. Кстати говоря, лидером деревни Горнья Маока был некто Имамович, который сейчас отправился в Сирию и Ирак. Был в этом поселении и тот, кто в 2011 году обстрелял американское посольство в Сараево из автомата Калашникова. Некоторые боснийцы отправляются на джихад. По-настоящему новый фактор в регионе, будь то Босния, Македония или Косово, заключается в том, что эти страны сейчас видят, что сами становятся целями. Исламское государство выкладывает видеозаписи на сербском, хорватском и албанском языках. В них находящиеся в Сирии и Ираке исламисты призывают убивать, устраивать теракты и т.д.

— Стоит вспомнить, что во время войн в Югославии в 1990-е годы в Боснии уже были говорившие о джихаде боевики. Кроме того, в Боснии впервые дали о себе знать французские радикальные исламисты. Не имеем ли мы дело с развитием регионального очага исламизма?

— Мне так не кажется. Думаю, это заблуждение: во время войны в Боснии моджахеды часто уезжали, потому что отношение к исламу в стране было вовсе не таким, как они ожидали. Некоторые же остались, получили боснийские паспорта, женились на местных и сейчас живут где-то на периферии общества. В любом случае, я бы не стал называть страну очагом исламизма лишь потому, что 20 лет назад там сражались несколько сот моджахедов. Кроме того, я, как и многие работающие по региону коллеги, был удивлен недавним появлением на ВВС материала на эту тему. Выводы делаются слишком быстро и зачастую не подкрепляются весомыми фактами. Насчет бывших радикалов существует немало заблуждений, хотя это явление и существовало в действительности. Кроме того, все это играло на руку пропаганде Сербии, которая тогда представляла себя последней защитницей Европы от пускавшего корни на континенте исламистского государства. Боснийские сербы продолжают говорить об этом по сей день. Суть проблемы с боснийскими моджахедами 1990-х годов в том, что сейчас сложно провести грань между реальностью, заблуждениями и политической пропагандой, в частности со стороны боснийских сербов.

— Как известно, террористы Исламского государства стремятся закрепиться за пределами Ближнего Востока, в частности с помощью «провинций» на Кавказе и в Юго-Восточной Азии. В чем заключается стратегия группы на Балканах?

— Я бы сказал, что его стратегия в том, чтобы привлечь внимание к себе и запугать. Это классическая стратегия террористической группы. Предназначенные для этих стран видеозаписи служат своего рода сигналом. Повторюсь, подобную угрозу не назвать традиционной для Балкан. Видеозаписи из Сирии на родном языке, где человеку перерезают горло и говорят, что скоро наступит их участь, представляют собой нечто небывалое для боснийцев и даже косовцев. Есть опасность, что несколько десятков человек в Косове, Македонии и Боснии склонятся в сторону радикального ислама, как это происходит во Франции, Бельгии и Дании.

Такая опасность существует, и она для региона в новинку, потому что если раньше люди уезжали на джихад, теперь их призывают устраивать теракты уже в этих странах. Кроме того, несколько дней назад в Косове были задержаны несколько человек по подозрению к причастности к Исламскому государству и подготовке отравления источника пресной воды в Приштине. Следствие покажет, были эти подозрения оправданными или нет, однако сам факт ареста говорит о серьезном отношении к угрозам.

Проблема в том, что Босния и Косово долгое время позволяли ближневосточным НКО финансировать строительство мечетей, школ и гуманитарных центров, а также обучение молодых людей, которые отправлялись на стажировку в Саудовскую Аравию и возвращались с отличными от традиционных для Балкан представлениями об исламе.

В Македонии мусульманская община очень бедна, и подобная помощь приветствуется. Тенденция идет в низах и поэтому малозаметна, хотя зачастую сегодня уже сами верующие отказываются идти в мечети, где проповедуют нечто, противоречащее классическому для региона исламу. Теперь эта угроза касается непосредственно граждан и воспринимается крайне серьезно властями, которые видят, что программы помощи толкают на джихад.

Стоит отметить, что среди отправившихся на джихад боснийцев и косовских албанцев наберется немало представителей диаспоры. Это означает, что радикальные настроения прививаются главным образом в Австрии и Германии, где уже существует утвердившееся сообщество. Таким образом, нужно внимательно следить за тем, что происходит в этих странах, потому что радикализация происходит далеко не только в одном регионе.

— Боснийский и в целом балканский ислам воспринимается скорее как толерантный. Какова тогда позиция этих стран по салафитам, которые изолируют себя от общества или подготавливают агрессивные акции?

— Люди реагируют, как и другие мусульмане, которые считают, что радикалы искажают их веру, и что нельзя убивать невиновных во имя религии. Тут нет абсолютно никакой симпатии под предлогом мусульманского единства. Все это напоминает происходящее во Франции и Бельгии с нашими мусульманскими сообществами. Тот факт, что мусульмане составляют большинство населения, никак не отражается на антипатии к террористам и тем, кто причиняет боль другим. В Косове ситуация еще острее, потому что по историческим причинам это очень прозападная страна, которая придерживается «западных ценностей». Балканский ислам насчитывает несколько веков и кардинально отличается о того, что существует на Ближнем Востоке, в Саудовской Аравии, Египте, салафитских и радикальных течениях.

— Стоит ли рассматривать изолированные деревни салафитов в Боснии как форпосты Исламского государства в Европе?

— В конечном итоге, во Франции ситуация — столь же тревожная, потому что у нас любой радикал может устроить теракт. Франции стоит беспокоиться насчет собственных «бомб замедленного действия», а не флага ИГ на нескольких домах в отдаленной деревне. Кроме того, есть в этой истории один интересный момент: понимание точного расположения этих деревень. Спецслужбы Боснии и Косова, а, следовательно, и всех западных стран прекрасно знают, кто есть кто, и что где находится.

С одной стороны, даже хорошо, что все радикалы живут в одной маленькой общине: так за ними легче вести наблюдение. На фотографиях этого не видно, но для наблюдения за этими людьми явно было установлено какое-то оборудование.

Если страны берутся за дело серьезно, они наверняка затратят необходимые средства на противодействие этой угрозе. Или, по крайней мере, получат нужную поддержку. Если мы сейчас задаем этот вопрос, американские и западные спецслужбы определенно тоже это делают. На кону стоит слишком много. Так, например, в Косове приняли закон для осуждения отправившихся за границу боевиков, запретили несколько НКО, пытаются понять, кто кого финансирует, наблюдают за проповедями имамов и стремятся взять под контроль пущенную на самотек ситуацию. Повторюсь, подобное для этих мест в новинку, в связи с чем будет интересно посмотреть, что произойдет в ближайшие недели в плане задержаний, терактов и сотрудничества стран региона. В любом случае, следует уяснить, что их положение не так уж отлично от нашего, несмотря на их мусульманское большинство и сложившиеся вокруг него стереотипы.

Лоик Трегурес, научный сотрудник Университета Лилль-2, эксперт по Балканам и Боснии и Герцеговине.