Селфи, то есть предназначенные для публикации в соцсетях фотографии самого себя, сегодня движутся в опасную сторону. Ради зрелищного снимка некоторые даже готовы пойти на необдуманный риск.
Atlantico: В Америке появляется все больше селфи на фоне опасных животных. Почему люди так рискуют?
Натали Надо-Альбертини: Все упирается в стремление показать себя, у чего есть несколько переплетающихся друг с другом значений. Прежде всего, это способ поделиться своим времяпрепровождением и отдыхом, что отражает классическое предназначение социальных сетей.
В таких условиях селфи используется как форма подтверждения увиденного, доказательство, что человек на самом деле был там и сделал то, о чем пишет.
В поиске этого самого подтверждения опасное селфи представляет собой своеобразную сцену с приключенческим и юмористическим оттенком. Если внимательно присмотреться к таким снимкам, становится ясно, что на многих из них фотографирующие себя люди стоят с нарочито расслабленным видом, пытаясь тем самым скрыть и страх сказать: «Да, это опасно, но я выше этого, для меня это игра».
На селфи не похоже, что людям по-настоящему страшно. Они пытаются создать впечатление, что заигрывают с ужасом, на самом деле его не испытывая. Они не верят, что действительно находятся в опасности.
— Как объяснить, что стремление показать себя может вызвать такой отрыв от действительности?
— Это объясняется тем фактом, что авторы подобных селфи живут в городской среде и в обычной жизни далеки от опасностей, которые могут представлять животные, особенно дикие. Разумеется, они понимают, что те потенциально опасны, но это все равно абстрактное знание. Они знакомы с ними только по фото и видео и напрямую никогда не сталкивались с последствиями нападения животных.
Иначе говоря, нападение диких животных не является частью поля возможностей их повседневной жизни, в связи с чем им труднее осознать реальные масштабы угрозы и легче заигрывать с ней.
Во многих случаях прослеживается определенное ощущение нереальности происходящего. Человек ведет себя так, словно находится в каком-то фантастическом мире.
Так, например, игрок совершает какое-либо действие (например, убийство) в мире игры без каких-либо последствий для своей реальной жизни. Здесь возникает нечто похожее.
— Есть ли тут какая-то связь с видеоиграми, где игрок выступает действующим лицом?
— Точно так же у авторов опасных селфи складывается ощущение, что они находятся в мире, где дикие животные не представляют реальной угрозы. Здесь нужно учитывать два момента. В первую очередь, это знакомство с животными лишь по фото и видео, как я уже говорила.
Далее, нельзя сбрасывать со счетов и обстановку в заповеднике: присутствие рейнджеров, мощеные дороги, афиши с различными указаниями — все это формирует у них ощущение, что они находятся в среде, где природа взята под контроль. У них возникает впечатление, что они находятся в мире, где опасность только кажется реальной. Как в парке аттракционов. Они говорят себе, что там было сделано все, чтобы эти животные не представляли реальной угрозы, что их достаточно одомашнили, чтобы они не нападали на посетителей, что их в некотором роде лишили всего, что могло бы представлять опасность для человека, например, клыков. Иначе говоря, они думают, что находятся в мире, где все только кажется страшным, хотя на самом деле он вполне реален.
— Публике какого типа больше всего свойственно подобное поведение?
— Это городские жители, активные пользователи сети, которые весьма далеки от природы и ее опасностей.
— Такая погоня за опасностью свидетельствует о чем-то более глубоком внутри нашего общества?
— Опасные селфи отражают нормативные противоречия современного общества, усиливая две противоречивых тенденции: современный индивидуализм, который требует от каждого стать хозяином собственной жизни, и стремление к обществу с нулевой степенью риска.
Для начала рассмотрим первую тенденцию. Проанализировав снимки, в первую очередь замечаешь стремление показать себя искателем приключений. Подобное прослеживается в занятиях экстремальными видами спорта, участии в курсах выживания в дикой природе и телевизионных программах (например, реалити-шоу). В целом, это некая форма преодоления себя, которая связана с нормативным предписанием современного индивидуализма: каждый сам хозяин своей жизни.
Тем не менее, здесь мы имеем дело с более сложным случаем, потому что в снимках есть юмористическая сторона, которая указывает на стремление дистанцироваться авторов селфи. Такой отстраненный подход обычно является ответом на связанные с каким-либо кризисом трудности. В условиях, когда человек выглядит скорее заложником обстоятельств, а не хозяином собственной жизни, юмор становится способом показать, что его нельзя свести к архетипу жертвы. Иначе говоря, это другой ответ на требования современного индивидуализма, о котором я говорила выше.
Вторая тенденция касается стремления в общество с нулевым риском. Это проявляется в том, что авторы опасных селфи не считают риск реальным. Они ведут себя так, потому что привыкли к обстановке, в которой риски максимально ограничены.
Как следствие, опасные селфи отражают две противоречивых тенденции современного общества. С одной стороны, от человека требуют стать бойцом, который способен бросить вызов неустойчивому и враждебному миру. С другой стороны, это неизменное стремление к сокращению рисков. Такое парадоксальное сочетание делает опасные селфи особенно интересными, они становятся отражением глубинных нормативных течений нашего общества.
Натали Надо-Альбертини (Nathalie Nadaud-Albertini) — научный сотрудник Центра изучения социальных движений при Высшей школе социальных наук.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Америке появляется все больше селфи на фоне опасных животных. Почему люди так рискуют? Селфи используется как форма подтверждения увиденного, доказательство, что человек на самом деле был там и сделал то, о чем пишет. В поиске этого самого подтверждения опасное селфи представляет собой своеобразную сцену с приключенческим и юмористическим оттенком.
