В Праге на берегах Влтавы французский художник русского происхождения Ярослав Горбаневский, сын поэтессы и правозащитницы Натальи Горбаневской, жестоко поплатившейся за попытку заступиться в 1968 году за оккупированную Чехословакию, учит юношей и девушек видеть прекрасное и отражать свои переживания в рисунке.
— Как часто вы теперь бываете в Праге, где ныне существует школа, носящая имя вашей матери?.
— За последний год уже третий раз и очень часто по приглашению школы Czech Prestige имени Натальи Горбаневской, которую возглавляет директор Зденек Окунек. В этой школе преподают языки, а меня приглашают проводить мастер-классы по рисунку. Я преподаю студентам, которые часть дня учат языки — чешский и английский, а часть дня занимаются рисунком. Я их вожу по Праге, с которой уже начинаю знакомиться ближе, вожу по замечательным, прекрасным садам, которых в чешской столице неимоверное количество. Мы рисуем сады, скульптуру, архитектуру, окружающую сады, и все возможные их сочетания.
Стараюсь продвигать, обогатить, открыть глаза
— Я считаю, что рисунок можно преподавать на любом уровне, от самого начального и завершая самым виртуозным. Здесь у меня молодежь. Они все учились, как они говорят, в «художке» — в художественных школах. Все они, более или менее, чему-то научились. Уровень неровный, но всем им можно преподавать рисунок. Я пытаюсь понять, кто и на каком уровне находится, и уже «танцую» от этого. Стараюсь их продвигать, обогатить, открыть глаза и открыть им различные техники рисунка. Я привез множество различных перьев, особых кисточек… Мы работаем в техниках, с которыми они еще не сталкивались.
— Можно вашу группу учеников разделить по какому-то признаку, например, тяготению к определенной тематике, способу выражения, стилю?
— Нет. Я бы так не сказал. Дело в том, что все они из республик бывшего СССР, а это означает, что все они унаследовали довольно-таки академическое образование, которое там еще сохранилось. С одной стороны, основы у них близкие. С другой стороны, каждый рисовальщик, как только он начинает освобождаться, начинает выражать свою индивидуальность. Поэтому все они делают совершенно разные рисунки. Вчера, например, мы подошли к технике, которую они никогда не пробовали. Мы стали писать пером и тушью, перья были настоящие — гусиные или бамбуковые. Они такими инструментами никогда не рисовали. И новая техника их разбудила! Вчера они все рисовали прекрасно. Сеанс был замечательным! Я исключительно доволен, потому что каждый по-своему воспринял технику, как-то ее претворил. Среди них нет групп, они все разные.
Меня привлекает жизнь!
— Что вас, как художника привлекает, когда вы идете по городу?
— Я хотел сказать, что меня, как художника привлекает жизнь… Меня, как человека привлекает жизнь! Во всех ее проявлениях. Я иду по пражской улице, и меня поражает архитектура, так как архитектура в Праге особая. Это смесь средневековья, барокко, ар-нуво. И это очень органичная смесь! Это с одной стороны. С другой стороны… Я иду и вижу множество прекрасных дам, и мне, естественно, также хочется их запечатлеть. Потом я встречаюсь с пражскими друзьями в какой-нибудь пивной и обстановку в ней мне также хочется запечатлеть. Меня привлекают все проявления жизни. Кстати говоря, уже после первого прошлогоднего визита у меня появилась серия рисунков со сценами в пражских пивных. Я надеюсь, что со временем я и в живописи их также изображу.
Детство, Россия
— Детство и события, разворачивавшиеся вокруг вас, в первую очередь связанные с вынужденным отъездом из страны, какое место занимают в вашей живописи?
— «В живописи практически никакого. Дело в том, что моими любимыми сюжетами являются самые разные проявления жизни. Обычно я не пишу воспоминаний. Но вот с тех пор, как моя мать умерла, вдруг начали появляться в гравюре работы-воспоминания. Я сделал гравюру, которая представляет собой сон о протестной демонстрации на Красной площади 1968 года. И еще я изобразил сцену, которая произвела на меня сильное впечатление в детстве, когда я был в Бутырке на свидании с матерью. Пока это все. Все воспоминания во мне лежат, но они не требуют особого воплощения в картинках».
— Каково у вас отношение на сегодняшний день к России? Вас нельзя назвать иммигрантом...
— «Во-первых, я все-таки иммигрант. С одной стороны, я вполне француз, но с другой — я русский. Конечно, меня тянет… Время от времени я езжу в Россию. Но, я должен сказать, что то, что тянет человека в прошлое, оно его совсем не обязательно тянет в географическое пространство. Иногда это тяга в хронологическое пространство, в воспоминания… Живу я во Франции. Самой мысли — поехать и жить в России, ко мне не приходит. Во Франции моя работа, моя жизнь, семья и так далее… Россия для меня очень важна! В Россию меня тянет хотя бы для того, чтобы повидать моих старых родственников — тетю и дядю.К России у меня всегда хорошее отношение. Вот к сегодняшнему российскому режиму у меня скорее плохое отношение. Но, это отдельный разговор».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Праге на берегах Влтавы французский художник русского происхождения Ярослав Горбаневский, сын поэтессы и правозащитницы Натальи Горбаневской, жестоко поплатившейся за попытку заступиться в 1968 году за оккупированную Чехословакию, учит юношей и девушек видеть прекрасное и отражать свои переживания в рисунке.
