За шоком на Иерусалимском гей-параде, когда в четверг от ножа ультраортодоксального иудея пострадали шесть человек, последовала гибель полуторагодовалого ребенка, который заживо сгорел в своем доме на западном берегу реки Иордан из-за брошенной в окно бутылки с зажигательной смесью. Как считает Фредерик Ансель, все это ставит Биньямина Нетаньяху в щекотливое положение по отношению к его правительственной коалиции.

Le Figaro: В прошлый четверг еврейский ультраортодокс ранил ножом шесть человек на Иерусалимском гей-параде, а в пятницу палестинский ребенок погиб в своем доме, в который бросили зажигательную смесь иудейские экстремисты. Кто же такие эти еврейские фундаменталисты, которые не чураются убийства? Можно ли отнести всех в одну категорию?

Фредерик Ансель: Нет, мы имеем дело с двумя преступлениями и двумя разными типами экстремизма. То, что вы оправданно называете иудейским фундаментализмом, касается ультраортодоксов, излишне религиозных «людей в черном», которые не являются сионистами, не служат в армии и практически не участвуют в политической и экономической жизни страны. Некоторые даже отказываются говорить на иврите и желают гибели еврейскому государству (они считают его нечестивым). Они нередко живут в своих поселениях и по большей части равнодушны к палестинцам. Но суть не в этом: они ненавидят светское общество, свободные нравы, СМИ и в целом всю современность. Легко понять, как сильно их отвращение к гомосексуалистам...

Другой фундаментализм исходит от преступников на западном берегу реки Иордан и носит куда более политический, чем религиозный характер. Они утверждают, что их ненависть к палестинцам опирается на Библию, но их борьба является частью политики, противодействия определенным партиям и течениям власти и общества, защиты идеи Великого Израиля, который включал бы в себя палестинские территории. Чтобы вам стало понятнее, скажу, что хотя убийца Рабина Игаль Амир сам не жил в Газе или на западном берегу Иордана, по своим взглядам он очень близок к тем, что сжег палестинский дом на прошлой неделе.

Таким образом, у двух этих течений хватает точек соприкосновения. Каждое из них охватывает примерно 10% населения страны, а представляющие их партии входят в состав правительственной коалиции.

— Что толкает их на подобные поступки?

— Прежде всего, чтобы сохранить объективность, следует отметить, что такие бесчинства устраивает лишь меньшинство ортодоксов. Не то чтобы у всех остальных был такой уж прогрессивный настрой, но их раввины категорически запрещают им применять силу. Как я уже говорил, они отказываются служить в армии и мотивируют это в том числе нежеланием брать в руки оружие. В данном случае напавший на гомосексуалистов человек был рецидивистом, которому уже выносили суровый приговор. Само собой разумеется, он пытался запугать людей и тем самым воспрепятствовать проведению новых гей-парадов в Иерусалиме и по всему Израилю.

Ультранационалистов (они-то как раз служат в армии) нравы не слишком волнуют, и они охотно используют силу, по меньшей мере, с 1980-х годов, причем не только против палестинцев. Каждый раз их цель заключается в том, чтобы подорвать палестино-израильский мирный процесс или же (как в данном случае) наказать правительство, которое препятствует дальнейшей колонизации. Дело в том, что недавно израильские власти распорядились взорвать два здания, которые были незаконно построены на западном берегу Иордана. В обоих случаях экстремисты придерживаются политики «чем хуже, тем лучше». Но это может обернуться против них, потому что у них едва ли получится найти более удобную для себя коалицию.

— Происходило ли нечто подобное в прошлом? Это новый всплеск напряженности?

— Помимо покушения на Рабина, можно, например, отметить убийство израильского пацифиста в Тель-Авиве в 1983 году. Самым кровавым ультранационалистическим терактом (29 погибших во время молитвы палестинцев) стала трагедия в Хевроне в 1994 году.

Я бы сказал, что речь тут идет скорее не об усилении напряженности, а длительном ее сохранении на высоком уровне (к сожалению, стороны уже давно не ведут никаких переговоров). Как бы то ни было, подавляющее большинство израильтян не одобряют эти теракты, что подтверждается всеми опросами общественного мнения.

— Премьер-консерватор Биньямин Нетаньяху назвал преступление против палестинского ребенка и его семьи «терактом в худшем понимании этого слова». Обычно он использует такое определение лишь по отношению к палестинским террористам. Что думают израильские власти насчет этой угрозы? Какую опасность она может собой представлять?

— Он совершенно верно говорил о терроризме. Прежде всего, этот термин прекрасно подходит к случившемуся с нравственной точки зрения, и тот факт, что его совершили иудеи и граждане Израиля, никак не влияет на тяжесть поступка и заслуживаемое им определение. Далее, с политической точки зрения у Нетаньяху не было выбора, ведь как вы уже говорили, он чаще всего называет терактами преступления палестинцев. Как бы то ни было, этого может оказаться недостаточно. После недавней победы на выборах у него было на выбор формирование коалиции с левыми лейбористами или правоцентристского правительства. В итоге помимо националистической партии «Еврейский дом» (традиционный союзник его движения «Ликуд»), он заручился поддержкой двух ультраортодоксальных партий. Сейчас перед Нетаньяху встает сразу две угрозы: всплеск напряженности на западном берегу Иордана и бунт партнеров по коалиции в случае излишне сурового решения по колониям и/или ортодоксам. А в его распоряжении есть лишь большинство в один голос в Кнессете...

Наконец, хотя большинство живущих в колониях израильтян не склонны к агрессии (стоит вспомнить о мирной эвакуации из Газы в 2005 году, Синая в 1982 году, Голанских высот и Иорданской долины), имеющиеся среди них экстремисты бросают вызов демократии и правовому государству в Израиле. Нетаньяху при всем его национализме придется доказать свою волю и умение действовать быстро и решительно.

Фредерик Ансель, доктор геополитики, преподаватель парижского Института политических исследований.