Всю первую половину этого года, с того момента, как в Греции пришла к власти крайне левая, выступающая против жесткой экономии партия СИРИЗА, греческая сага буквально монополизировала внимание европейских политиков. Даже когда экономика страны рухнула, новое правительство Греции непоколебимо требовало списания долга без жесткой экономии — до середины июля, когда оно вдруг согласилось с условиями кредиторов. Действительно, 13 июля правительство Греции, твердо настроенное против жесткой экономии, обязали ввести режим еще более жесткой экономии и провести болезненные структурные реформы под неусыпным наблюдением кредиторов.
Почему же греческое правительство согласилось на условия, не только противоречащие его собственным обещаниям, но и очень похожие на те, которые избиратели подавляющим большинством отвергли на народном референдуме, прошедшем лишь за неделю до этого?
Многие полагают, что премьер-министр Греции Алексис Ципрас отвечал на ультиматум своих европейских партнеров: примите наши требования или откажитесь от евро. Вопрос в том, почему уход Греции из еврозоны («Грексит») представлял собой такую сильную угрозу.
В действительности, с экономической точки зрения «Грексит» больше не представляет собой потенциальную катастрофу, какой был раньше. В конце концов, главная потеря в краткосрочной перспективе — разрушение финансовой системы — в Греции уже случилась: банки и фондовый рынок закрылись, введен контроль за капиталом. Хотя эти действия были необходимы, чтобы сдержать крупномасштабную утечку капитала и предотвратить коллапс банковской системы, они также вызвали резкое сокращение греческой экономики.
В этом контексте переговорщики от Греции, возможно, рассмотрели иное предложение, неформально распространенное министерством финансов Германии, в котором рекомендовалось, чтобы Греции немедленно простили долг в обмен на временный отказ от евро. Если Греция останется в еврозоне, никакого списания долга не будет — положение, соответствующее позиции Германии о том, что реструктурирование долга для стран еврозоны было бы незаконно. Хотя юридические аргументы, вероятно, притянуты за уши, откровенное уменьшение долга для страны еврозоны остается невозможным по политическим причинам.
Предложение Германии, продвигаемое министром финансов Вольфгангом Шойбле (Wolfgang Schäuble), подчеркивает фундаментальное изменение, произошедшее в отношениях Греции с ее европейскими партнерами с момента последнего «спасения утопающих» три года назад. В 2012 году Греции предложили сотни миллиардов евро финансовой помощи, и ее кредиторы, включая греческие коммерческие банки, были вынуждены смириться со значительными «добровольными» поборами.
Сам за себя говорит тот факт, что когда Георгиос Папандреу (George Papandreou), премьер-министр Греции в то время, предложил референдум по действующей программе регулирования и продолжению членства страны в еврозоне в 2011 году, он получил недвусмысленное предупреждение не делать этого от тогдашнего президента Франции Николя Саркози (Nicolas Sarkozy) и канцлера Германии Ангелы Меркель (Angela Merkel). Хотя Папандреу выступал за программу регулирования и за евро, референдум представлял собой риск, на который его европейские партнеры идти не хотели.
В противоположность этому, правительство Ципраса смогло провести референдум и даже выступать на нем против предлагаемой кредиторами программы регулирования (которая, следует заметить, уже не стояла на повестке дня). Даже громкое «нет» греческих избирателей не смогло усилить позицию правительства на переговорах, по одной простой причине: «Грексит» больше не считается угрозой для стабильности евро. Вот почему официальные лица Германии — особенно Шойбле — уговаривают Грецию уйти.
Можно лишь строить догадки о мотивах Шойбле, когда он пропагандирует «Грексит». Он, по-видимому, полагает, что более сильная интеграция еврозоны, хотя она определенно желательна, непрактична, если в ней есть страна, которая запросто может не выполнить условий, одобренных ее правительством.
Каковы бы ни были причины действий Шойбе, его предложение могло бы стать выходом для Греции, экономика которой усохла на корню из-за режима экономии, а банковская система которой уже перестала действовать. Немедленное снижение долга и восстановление экономического суверенитета, — даже за счет ухода от евро, пусть и временного, — вероятно, принесло бы значительную выгоду в долгосрочной перспективе. В каком-то смысле, это представляло бы прекрасную возможность: Германия предлагает заплатить за то, что, по мнению многих, Греции в любом случае надо сделать.
Тем не менее, правительство Греции отказалось выйти из еврозоны и вместо этого приняло тяжелые условия кредиторов. Этот факт указывает на то, что во время переговоров лидерами Греции двигало нечто большее, чем экономические соображения. Возможно, в противоположность мнению многих, политическая привязанность стран к Европе посредством евро остается очень сильной, даже в тех случаях, когда, как в Греции, люди пережили беспрецедентные тяготы после вступления в валютный союз.
Основа валютного союза, как заметили многие, всегда была в большей степени политической, чем экономической. Именно по этой причине вполне может оказаться, что списывать со счетов единую валюту рановато.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Когда экономика Греции рухнула, новое правительство страны непоколебимо требовало списания долга без жесткой экономии — до середины июля, когда оно вдруг согласилось с условиями кредиторов. Почему же греческое правительство согласилось на условия, не только противоречащие его собственным обещаниям, но и очень похожие на те, которые избиратели подавляющим большинством отвергли на народном референдуме?
