Atlantico: Владимир Путин объявил о намерении укрепить ядерный потенциал России, США хотят разработать новый стратегический бомбардировщик, а Франция продолжает работу над ракетой М-51... Почему ядерные державы продолжают развивать свои арсеналы?
Филипп Водка-Гальен: Прежде всего, все признанные по договору о нераспространении ядерные державы (Франция, США, Россия, Великобритания, Китай) решили сохранить свою стратегию ядерного сдерживания. Далее, три ядерные державы, которые впоследствии заявили о себе ядерными испытаниями (Индия, Пакистан, Северная Корея), отказываться от своих арсеналов тоже не собираются. На нашей планете существует восемь ядерных держав, а также Израиль, который рано или поздно прояснит ситуацию на свой счет.
С учетом всего этого и сложившейся обстановки растущей напряженности, они решили модернизировать свои арсеналы и обновить имеющиеся средства.
Все это объясняет программы модернизации у пяти главных ядерных держав. В США разрабатывается проект новой атомной подлодки и бомбардировщика нового поколения параллельно с размышлениями насчет гиперзвуковой ракеты и обновления парка баллистических ракет. Великобритания намеревается модернизировать имеющиеся у нее подлодки и уже подписала соответствующие соглашения с предприятиями. В России речь идет о модернизации существующих бомбардировщиков и создании нового, а также программе атомных подлодок. Китай продолжает обновление и диверсификацию своего арсенала: число боеголовок остается прежним, а спектр носителей быстро растет.
Французы в свою очередь получают в свое распоряжение полностью обновленный арсенал с ракетами М-51 на подлодках, а также вводом в строй ракеты ASMP-A в ВВС, а также палубной авиации. Кроме того, Франции еще предстоит модернизировать устаревшие самолеты-заправщики, которые необходимы для поддержки как ядерного сдерживания, так и обычных операций. Крупные государства больше не проводят ядерных испытаний. Кроме того, стоит отметить и модернизацию симуляционного оборудования, для чего требуются мощные вычислительные устройства и лазеры.
Техника устаревает, и поэтому ее нужно обновлять. Британские подлодки были построены еще в 1980-х годах, а американские бомбардировщики В-52 — еще в 1960-х годах. Кроме того, требуется эффективность в противостоянии с техникой противника: более тихие подлодки и незаметные бомбардировщики. Проекты противоракетной обороны тоже дают толчок развитию этой логики, подталкивая страны к модернизации имеющихся у них вооружений
Жан-Мари Коллен: Здесь существует мощное промышленное лоббирование, влияние которого абсолютно бесспорно. Промышленные предприятия, безусловно, являются главной причиной существования столь частых модернизационных программ во Франции. Они постоянно твердят, что без предоставления необходимых кредитов им придется закрыть конструкторские бюро, и они уже не смогут создать ракеты, которые могут понадобиться через 20 лет. Хотя я прекрасно понимаю, что создание подлодки — крайне сложная задача, удивительно, что с 1960 по 2015 год сроки разработки не стали меньше. Для сравнения: раньше на проектирование автомобиля уходило три-четыре года, сейчас вполне возможно управиться за год... В вооружении же речь опять идет о 20-летнем периоде.
В Америке лоббирование ВПК критиковал еще Эйзенхауэр. Понять предприятия несложно: их работа в том, чтобы продавать такую продукцию. Кроме того, в США, как и во Франции, многие высокопоставленные офицеры переходят из армии в промышленность. Предприятиям это дает связи в Минобороны.
В России все иначе. После 1990-х годов общий уровень вооруженных сил упал. Сегодня в стране пытаются наверстать упущенное и, быть может, даже выйти вперед. Индия и Пакистан тоже работают над более современным оружием в стремлении приблизиться к французам и британцам.
— Ядерное сдерживание зачастую называют последней «страховкой». Можно ли до сих пор утверждать, что это оружие гарантирует мир или защищает страну?
Филипп Водка-Гальен: Нет сомнений, что перспектива массированного ответного удара с огромным разрушительным потенциалом, как мы видели в Хиросиме и Нагасаки, являются сдерживающим фактором. Достаточно взглянуть на разрушения, радиоактивное воздействие, огромное число жертв среди мирных жителей... Сдерживание — это перспектива ужасных разрушений, как говорил генерал де Голль.
Страх уничтожения толкает вперед дипломатию. В 1920-х годах, когда не было ядерного оружия, сформировалась коалиция, которая планировала уничтожить Советский Союз. Пример XIX века еще нагляднее: хотя Европа была континентом великих мыслителей, ученых, художников и гуманистов, все это не смогло предотвратить Первую мировую войну.
Сегодня обстановка в Европе складывается совершенно иначе. Европейский Союз был создан для недопущения конфликтов на континенте. Ядерное сдерживание не смогло предотвратить войны в мире, но позволило избежать вооруженных конфликтов великих держав.
Жан-Мари Колен: Разве есть доказательства, что избежать крупного конфликта помогло именно ядерное оружие? Было бы столь же логично предположить, что в предотвращение конфликта на континенте внесло вклад развитие экономических связей и формирование Европейского Союза.
Во время войны за Фолклендские острова аргентинцы не побоялись напасть на британцев, несмотря на их ядерный арсенал. В 1973 году имевшаяся у Израиля атомная бомба не остановила нападение Египта и Сирии. В 1991 году, когда Саддам Хусейн начал ракетные обстрелы (в боеголовках могли быть химические и бактериологические заряды), Израиль не стал наносить удар ни до, ни после этого. Это наглядно подтверждает тот факт, что ядерное сдерживание небезупречно. Это линия Мажино XXI века.
— Велика ли опасность обострения ситуации? Стоит вспомнить об инциденте 1985 года, когда СССР посчитал, что стал целью ядерного удара и лишь в самый последний момент отменил ответные меры. На ум приходят разногласия и угрозы в отношениях Китая, Пакистана и Индии...
Филипп Водка-Гальен: У нас нет точных сведений насчет того инцидента в СССР, даты и обстоятельства окутаны туманом. Как бы то ни было, можно с точностью утверждать, что начатый русскими и американцами в конце холодной войны процесс разоружения подошел к концу. Доказательством тому служат недавние кризисы в отношениях двух стран и в частности происходящее на Украине. Китай в свою очередь жестко отстаивает свои территориальные интересы на окружающем морском пространстве.
Сложившаяся обстановка способствует сохранению арсеналов и технологической гонке вооружений. Сейчас уже не 1950-1960-е годы, когда число ядерных боеголовок достигало 70 000. Сегодня в распоряжении России и Америки имеется примерно по 7 000 — 8 000, и наращивать их число они не собираются. На два этих государства приходится 95% общемирового арсенала. Для дальнейшего разоружения потребовалась бы мощная инициатива со стороны обоих лидеров. Но пока что ни о чем подобном говорить не приходится.
Франция уже вдвое сократила свой арсенал. Ее силы сдерживания содержат морскую и авиационную составляющую, а число боеголовок достигает 300. В боевой готовности на постоянной основе находятся одна подлодка, два эскадрона ВВС и одна эскадрилья морской авиации.
Мы идем по пути сохранения ядерных арсеналов до конца XXI века. Мы создаем поколение вооружений, которые прослужат десятки лет. На ввод в строй подлодки требуется порядка 15 лет, а служит она — 30-40 лет. Сегодня мы разрабатываем ядерные арсеналы, которые будут работать до 2080-2100 года.
Мы опираемся на принципы сдерживания. Такое оружие предназначено для использования лишь в самых крайних случаях, например, в войне, которая начинается традиционным путем, а затем переходит на применение тактических ядерных зарядов. Перспектива ядерного апокалипсиса препятствует войнам. Так обстоят дела с 1945 года.
Жан-Мари Колен: Все президенты отводят ядерной угрозе центральное место в своей риторике. Так, например, Франсуа Олланд уверяет, что только благодаря атомной бомбе мы можем делать, что хотим, и проводить внешние вмешательства. Но существование оружия подразумевает его потенциальное применение. А это неизбежно порождает риск. У нас есть сценарии использования и планы целей при нападении того или иного врага. Но это и к лучшему, иначе все было бы полным абсурдом.
Далее, всего зависит от государств. Можно предположить, что у США, Великобритании и Франции имеются более широкие дипломатические возможности до достижения подобной крайности. Можно также надеяться, что Россия и Китай будут придерживаться того же подхода, что и мы. Эти государства утверждают, что не станут первыми использоваться свой арсенал. Факторы риска — это Пакистан, Индия и Северная Корея. Пакистанцы недавно заявили, что в случае крупномасштабного нападения Индии, они задействуют ядерное оружие.
Риск эскалации может повлечь за собой непонимание или ошибку, которые приведут к пуску. Так было в 1980-е годы. В прошлом году на пике украинского кризиса были опасения, что в случае эскалации угроз с обеих сторон, кто-то может допустить ошибку.
— В статье VI договора о нераспространении отмечается, что все участники обязуются принять меры по «прекращению гонки ядерных вооружений». Не противоречат ли этому нынешние проекты модернизации?
Филипп Водка-Гальен: Проблема в том, что ни перед кем не поставлено никаких конкретных сроков. Поэтому каждое государство продолжает разрабатывать оружие при неизменном количестве ядерных боеголовок. Модернизируются лишь носители. Но является ли такая модернизация частью гонки вооружений?
В любом случае, существование гонки модернизаций — непреложный факт.
Если сейчас мы хотим сохранить силы сдерживания, необходимо модернизировать носители. Если подлодка слишком сильно устареет в тот или иной момент, она не сможет нести ракеты. Момент модернизации носителей наступает сейчас и соответствует стадии взаимного недоверия государств. Сегодня поиску путей сотрудничества у нас предпочитают конфликт.
Жан-Мари Колен: Модернизация арсеналов — это изменение качества. Если вы пытаетесь создать ракету, которая летит быстрее и дальше, незаметнее для радаров, а противник пытается сделать то же самое, то речь явно идет о гонке вооружений. В октябре прошлого года Манюэль Вальс заявил, что Франция возглавляет гонку ядерных вооружений. Я считаю подобное заявление недопустимым. Потому что оно ставит под удар 40 лет работы французской дипломатии. Однако официального опровержения не было. Получается, что премьер-министр Франции говорит о гонке вооружений.
Многие генералы вроде Этьенна Копеля (Etienne Copel) и Венсана Депорта (Vincent Desportes) в отличие от меня поддерживают ядерное сдерживание. В то же время они против модернизации и уверены, что сейчас у нас есть все необходимое для выполнения задачи. То есть, это уже не оборонная, а промышленная проблема.
— Для промышленности действительно так важно продолжать эту работу? Это касается как электроники, так и аэрокосмической и баллистической части? Какие аргументы используются в поддержку ядерной отрасли?
Филипп Водка-Гальен: Во Франции часто разыгрывают карту двойного назначения, то есть военного и гражданского применения технологий ядерной симуляции. Что касается мощных лазеров, значительная часть разработок отводится мирным исследованиям. А новые вычислительные мощности могут найти применение в экологической сфере и для выполнения важных расчетов в промышленных проектах, авиации и информатике.
В теории, все эти направления, конечно, можно развивать и без военной составляющей. Но по факту ядерная отрасль способствует разработкам...
Жан-Мари Колен: Это очевидный факт, он не подлежит сомнению. Вопрос в том, стоит ли вкладывать деньги в оружие массового поражения, чтобы затем извлечь из этого выгоду для гражданского применения. Так, например, мощные лазеры позволили создать плоские экраны со сверхчетким изображением. Какую оценку можно дать государственной власти, во Франции и США, которая вкладывает средства в способное уничтожить другие государства оружие?
— Достаточно ли граждане осведомлены в вопросах ядерного оружия? Что может скрывать отсутствие политических дебатов по этому вопросу?
Филипп Водка-Гальен: Во Франции общество активно обсуждает эти вопросы. По ним постоянно проводятся семинары. В прошлом году Национальное собрание провело целую серию слушаний по ядерному оружию, на которых были заслушаны все точки зрения. Журнал La Revue Défense Nationale посвятил целый номер освещению всех существующих мнений, в том числе и противников сдерживания. Если и есть страна, где эти вопросы спокойно обсуждают, то это Франция.
Эта тема активно поднимается Министерством обороны и руководством страны, в частности посредством Института высших исследований национальной обороны и парламентских докладов. Французы хорошо проинформированы. Например, когда кандидат Франсуа Олланд отправился в 2012 году Иль-Лонг [в этом порту стоят атомные подлодки], французы узнали об этом из вечерних новостей, а не только специализированной прессы. В стране эта тема обсуждается без каких-либо запретов. Единственное ограничение — это военная тайна, которая стоит на страже наших сил сдерживания и служит защитой от распространения ядерного оружия.
Жан-Мари Колен: До 2012 года почти ничего не обсуждалось. Сегодня во Франции обсуждение действительно есть. Но кто дал ему толчок? По большей части, такие люди, как я, те, кто хочет обсуждения ядерной темы. За последние три года я участвовал в четырех конференциях в Национальном собрании и Сенате. Но когда комиссия по национальной обороне устраивает слушания, большинство участников оказываются сторонникам сдерживания. В результате складывается впечатление, что все за. Никакого равенства в представлении аргументов нет.
Сложности в обсуждении связаны с тем, что нет ясности. Депутат Гвенеган Бию (Gwenegan Bui), сторонник сдерживания, поднял вопрос о прозрачности на уровне бюджета. Он сам первым признает, что не имеет на руках всех цифр. А это не дает полностью отчитаться перед гражданами о принятых решениях. На уровне Министерства обороны существует явный недостаток прозрачности.
Филипп Водка-Гальен, научный сотрудник Французского института стратегического анализа.
Жан-Мари Колен, консультант, специалист по оборонным вопросам.
