Майкл Макфол, бывший посол Соединенных Штатов в России, и эксперт по России Кэтрин Стоунер (Kathryn Stoner) утверждают, что американская внешняя политика имеет относительно нейтральное воздействие на определение курса России. В статье, опубликованной на прошлой неделе, они отмечают, что яростный антиамериканизм российского президента Владимир Путина поддерживается внутренними, тактическими соображениями, что позволяет нам покончить с беспокойством по поводу того, что Соединенные Штаты сделали слишком мало или слишком много в отношении России.
Это привлекательная теория, но она, судя по всему, не верна. Хотя Россия всегда охотно прибегает к обвинению внешних врагов, на сей раз Соединенные Штаты спровоцировали Путина с помощью попытки его умиротворения, а затем внезапно изменили свой курс. Ликвидировать причиненный ущерб будет нелегко.
Вот как излагают эти события Макфол и Стоунер. Американо-российские отношения были в порядке во время так называемой перезагрузки (ее поддерживали тогдашний госсекретарь Хиллари Клинтон и сам Макфол в качестве посла), когда президент Барак Обама и его российский коллега Дмитрий Медведев сотрудничали по широкому кругу вопросов международной повестки. Россия не возражала, когда Запад использовал военную силу против Муаммара Каддафи в Ливии, а Соединенные Штаты помогли России вступить во Всемирную торговую организацию. Визовые правила в отношениях между двумя государствами были облегчены, увеличивалось сотрудничество в области нефти и газа, а Россия почти перестала выражать недовольство по поводу расширения Организации североатлантического договора (НАТО).
Путин, который был премьер-министром при Медведеве, начал понимать, что он теряет власть. В сентябре 2011 года Путин объявил о своем намерении вновь баллотироваться в президенты, тогда как уровень его поддержки сократился до 63% — самый низкий показатель с 2000 года. Экономика перестала расти столь же быстрыми темпами, как раньше, поскольку рост цены на нефть прекратился. Затем пропутинская партия «Единая Россия» с трудом одержала победу на парламентских выборах, несмотря на масштабную фальсификацию и народные протесты, возникшие в Москве.
«Для противодействия этой новой волне социальной мобилизации Путин возродил старый аргумент советской эпохи и сделал его своим новым источником легитимности — защита отечества от зловредного Запада и особенно от имперских, коварных и грозных Соединенных Штатов, — отмечают Макфол и Стоунер. — В частности, Путин указывал на то, что Соединенные Штаты пытаются свергнуть его режим».
Другими словами, Путину был нужен внешний враг для поднятия своей популярности, и Соединенные Штаты прекрасно подходили для этой роли. Агрессивные действия России на Украине являются частью политики, направленной на то, чтобы показать россиянам — их страна находится в состоянии войны с Западом, особенно с Соединенными Штатами. Соединенные Штаты ничего не могли предпринять в этом отношении — они просто продолжили курс, направленный на «новое сдерживание и избирательное участие», на сохранение санкций, на поддержку Украины, и продолжали ждать.
«Сдерживание — политика, которая сегодня превозносится как стратегическая мудрость — не дала никаких результатов спустя год после ее введения, не дала она результатов через десять лет и даже через несколько десятков лет», — подчеркивают Макфол и Стоунер.
При этом они, однако, игнорируют (возможно, непреднамеренную, но решающую), роль Соединенных Штатов в оправданном внутренними мотивами сдвиге Путина.
«Перезагрузка», на самом деле, была политикой умиротворения. Запад, включая Соединенные Штаты, позволил России безнаказанно совершить оккупацию Грузии в 2008 году. Он терпеливо относился к интернационализации российской коррупции, которая распространилась на Европу через Лондон. Он сквозь пальцы смотрел на подтасовку результатов выборов, а также на растущее влияние государственных предприятий (Макфол и Стоунер приводят в качестве примера переговоры относительно потенциального сотрудничества между Роснефтью и компанией Exxon Mobil.
Это считалось одним из наиболее перспективных аспектов политики перезагрузки). Соединенные Штаты — и Запад в целом — хотели предоставить возможность путинской команде управлять Россией и определять судьбу своих соседей так, как они того захотят. В ответ они получил сотрудничество по Ливии, а также военную операцию в Афганистане.
Когда россияне протестовали против подтасованных итогов парламентских выборов 2011 года, Клинтон неожиданно не захотела больше умиротворять Путина, хотя, как отмечают Макфол и Стоунер, «масштаб фальсификаций, судя по всему, был не больше, чем на предыдущих российских выборах». Она выразила «серьезную озабоченность по поводу проведения выборов» и призвала «провести полное расследование всех сообщений о нарушениях и запугиваниях». Путин отреагировал весьма резко и обвинил госсекретаря в провоцировании протестов.
Соединенные Штаты могли бы промолчать и в частном порядке попытаться убедить Путина в том, что Вашингтон не имеет никакого отношения к протестам (я, как участник, знаю, что это правда). Но Соединенные Штаты выбрали другую линию: Клинтон не отказалась от своих замечаний и добавила: «Мы поддерживаем права и чаяния российского народа в том, что касается развития и выбора для себя лучшего будущего». Это еще более убедило Путина в том, что западные лидеры пытаются обмануть Россию, настраивая ее на благодушной лад и планируя при этом смену режима. Доверие испарилось, и когда в 2013 году начался украинский кризис, Путин был убежден в том, что Соединенные Штаты инспирировали протесты, которые привели в падению режима в Киеве.
Сегодня недоверие дошло до стадии резко выраженной паранойи. Возьмите, например, статью Сергей Нарышкина, спикера нижней палаты российского Парламента, которая была опубликована в воскресном издании правительственной «Российской газеты»:
«Вы спросите — какая у Соединенных Штатов конечная цель? Ответ прежний: их внешний долг огромен, а разорение других государств — самый привычный для них метод. Перестает помогать даже наличие в руках США глобального „печатного станка“. Не спасает и полный контроль над НАТО, прослушки и шантаж „высшей лиги“ Евросоюза. Колонизаторам „образца XXI века“ — всего этого уже мало. Нужно не только сохранить доллар в качестве единственной мировой валюты, но и ближе подобраться к экономическим богатствам других крупнейших держав и регионов мира».
Это похоже на теорию заговора, но является также выражением личной обиды. Из-за украинского кризиса Нарышкин фигурирует и в американском, и в европейском санкционных списках, и ему было отказано в возможности посетить Болгарию и Финляндию. Он воспринимает это как проявление враждебности по отношению к нему лично, а также к его стране. Путин и его окружение являются расчетливыми политиками, однако причиной их отдаления от Запада являются глубокие личные эмоции, которые они смогли передать обычным россиянам.
Их эмоции порождены непоследовательностью американской политики. Если бы не было перезагрузки, если бы на Западе держались в стороне от коррумпированных российских бизнесменов и государственных компаний, если бы санкции были введены после войны с Грузией, то не было бы никаких сюрпризов. Соединенные Штаты и Россия, возможно, вернулись бы к протоколам холодной войны, разработанным для предотвращения военных инцидентов, и это сделало бы обе стороны более осторожными в отношении возможного конфликта на Украине. Кровопролитие и аннексию Крыма, вероятно, удалось бы предотвратить.
С другой стороны, если бы Соединенные Штаты показали, что они хотят продолжать умиротворять Путина после 2011 года, он и его люди не стали бы такими параноиками относительно американских заговоров. Им бы позволили подчинить Украину, а циничный Запад с этим бы согласился.
Любой из двух вариантов — как циничное согласие, так и враждебное противостояние — означал бы наличие большей ясности и стабильности. Неожиданный сдвиг и переход с одного варианта на другой вызвал психоз в России. Медведев, которого Макфол и Стоунер хвалят за его роль в перезагрузке, в настоящее время является одним из наиболее резких критиков Соединенных Штатов. Российское руководство сегодня заражено более сильным недоверием по отношению к Западу, чем советская элита во время правления Михаила Горбачева. Возможно, это объясняется тем, что нынешние лидеры однажды уже испытали преимущества сосуществования.
Изложенные в этой статье взгляды не обязательно совпадают с точкой зрения редакционной коллегии компании Bloomberg LP и ее владельцев.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В 2011 году Владимир Путин объявил о планах баллотироваться в президенты, а уровень его поддержки сократился до 63%. Ему нужен был внешний враг для поднятия своей популярности, и США прекрасно подходили для этой роли. Агрессивные действия России на Украине — часть политики, призванной показать россиянам: страна находится в состоянии войны с Западом, особенно с США.
