Для понимания причин нынешнего обострения напряженности в регионе следует в первую очередь обратить внимание на роль Саудовской Аравии. Именно она со времен первого нефтяного кризиса (1973-1974), если не раньше, стремится к активной и ультраконсервативной исламизации мусульманского мира от Западной Африки до Индонезии. Один из первых признаков того я случайно отметил для себя еще в 1977 году, когда снимал фильм в Буаке в Кот-д’Ивуаре. В одном медресе, где учился класс совсем еще молодых мальчиков, мне попалась на глаза большая карта мира с отмеченным зеленым цветом ареалом распространения ислама.
Когда я выразил удивление по поводу того, что преподаватель учил еще и географии, тот ответил мне, что получил двухлетний грант от Саудовской Аравии. Он учился в престижном Университете Аль-Азхар в Египте, где преподают историю и географию с упором на политическую значимость ислама и его выдающееся место в мире.
Как только выросшие в четыре раза цены на нефть это позволили, Саудовская Аравия (именно в этом суннитском государстве находится Мекка) начала активно рассылать проповедников, строить мечети и всячески способствовать «ваххабизации» общества мусульманских стран. Ранее при поддержке США она всячески противодействовала любым проявлениям панарабизма, как в Йемене, так и по всему Ближнему Востоку. Консервативная политика Саудовской Аравии как нельзя лучше подходила Вашингтону, который нашел в ней союзника (причем подчиненного нефтяным интересам Америки) против коммунизма в мусульманском мире.
Источником угрозы для Эр-Рияда стал Тегеран. У споров суннитов и шиитов, как всем известно, глубокие корни, которые уходят к эпохе кончины пророка Мухаммеда и утверждения его первых преемников. Как бы то ни было, центральным событием для развернувшегося на наших глазах кризиса стала исламская революция Хомейни 1979 года, веха в подъеме исламизма.
На Ближнем Востоке провал идеологии Насера и ошибки арабских социалистических режимов привели к тому, что наиболее радикальный протест против власти перешел под знамена ислама. Пусть даже тогда он скорее носил мобилизационный характер, а не предлагал каких-то серьезных решений.
Саудовская Аравия сразу же в штыки восприняла притязания шиитских (и, что еще хуже, персидских) лидеров на главенствующую роль в мусульманском мире на основе борьбы с американским империализмом. Кроме того, чтобы завоевать сердца суннитов, иранский режим стал придерживаться агрессивной антисионистской политики. Однако он не пытался заручиться поддержкой Советского Союза и оказался в изоляции во время войны с Ираком (1980-1988).
В конце 1979 года Саудовская Аравия начала противодействие советскому вмешательству в Афганистане, организовав (при логистической поддержке Пакистана и США) суннитский джихад для помощи афганским боевикам. В самом Афганистане из всех разнообразных оппозиционных движений США решили поддержать самую радикальную исламистскую группу Гульбеддина Хекматияра, который обернулся против них (как и Усама Бин Ладен) по окончанию конфликта с Советским Союзом.
Именно тогда начались первые исламистские теракты: во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке в 1993 году (17 погибших), в Эр-Рияде и Аль-Хобаре в 1995 и 1996 годах (24 жертвы), в американском посольстве в Найроби и Дар-эс-Саламе в 1998 году, против эсминца «Коул» в Адене в 2000 году, в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года...
Знаменитый нью-йоркский теракт косвенно привел к усилению позиций неоконсерваторов, в первую очередь Пола Вулфовица и вице-президента Дика Чейни. Карательная экспедиция в Афганистан стала прелюдией к политической, дипломатической и психологической подготовке программы неоконсерваторов по переустройству «Большого Ближнего Востока». Как мы увидели это в дальнейшем, целью было завершить «неоконченную войну», избавиться от диктатуры с «оружием массового поражения» и вынудить сирийский режим отказаться от помощи ХАМАС и «Хезболле», чтобы облегчить тем самым положение Израиля и повернуться к своему главному врагу, Ирану (задача — смена режима в стране). Однако проект обернулся полным фиаско.
США оказались совершенно неподготовлены к тем условиям, что поджидали их в Ираке: нехватка войск для эффективной оккупации, отсутствие разведданных, роспуск вооруженных сил без каких-либо компенсаций, ликвидация членов партии «Баас» без разбора комиссией во главе с шиитом Ахмадом Чалаби, которому удалось заручиться доверием американских властей, несмотря на двусмысленную роль в недалеком прошлом.
Тем временем иранцы с 2002 года развернули активную деятельность в Ираке и подготавливали почву для защиты своих интересов. Некомпетентность американского проконсула Пола Бремера лишь способствовала изоляции шиитов, далеко не все из которых безоговорочно поддерживали Саддама Хусейна (особенно в нижних слоях общества).
С 2004 года начались ожесточенные столкновения с суннитским сопротивлением (например, в Фаллудже), в которых принимали участие подготовленные в Иране шиитские отряды. В том же году американские власти окончательно подтвердили свою неспособность навести порядок (и даже восстановить электроснабжение) и в довершение всего оказались в центре скандала вокруг тюрьмы Абу-Грейб. Его источником стали фотографии сексуальных издевательств над иракскими заключенными. Психологическая война была проиграна в масштабах всего мусульманского мира. Как можно было говорить о распространении демократии при таком поведении?
«Аль-Каида», которой в Ираке не было и в помине при диктатуре Саддама Хусейна, громко заявила о себе созданием Абу Мусабом аз-Заркави и Айманом аз-Завахири «Аль-Каиды» в Междуречье«. Это еще больше обострило конфликт суннитов и шиитов при том, что вся страна погружалась в хаос.
В скором времени война в Афганистане, которая тогда считалась завершенной и не имевшей большого значения, вновь стала театром боевых действий с возвращением талибов в 2005-2006 годах. Она стала косвенным следствием войны в Ираке и результатом обмана: США оказывали финансовую помощь Пакистану, спецслужбы которого были главным источником логистической поддержки талибов...
В Ираке, несмотря на улучшение ситуации в 2007 году (американский генерал Дэвид Петреус привлек суннитские племена к ликвидации «Аль-Каиды»), избрание премьер-министром Нури аль-Малики никак не способствовало поиску хотя бы минимального согласия суннитов и шиитов, скорее, наоборот. Все выборы носили чисто общинный характер: курды, шииты и сунниты всегда голосовали только за своих (если вообще ходили на избирательные участки).
За годы у власти Нури аль-Малики не только сосредоточил в руках огромную власть (внутренняя политика, оборона, политическая полиция...), но и стремился еще больше изолировать суннитов. В таких условиях стали быстро расти шиитские отряды: всех их так или иначе поддерживал Иран, формировавший тем самым высокоэффективную параллельную армию. Однако группы суннитских мятежников не собирались слагать оружие, и теракты продолжились.
Когда США захотели оставить контингент в 10 000 человек, иракский лидер выступил против (к этому его, без сомнения, подталкивал Тегеран). Как бы то ни было, как только американские войска покинули Ирак в 2011 году, Нури аль-Малики попытался арестовать вице-президента-суннита, который бежал сначала к курдам, а затем в Турцию.
Жерар Шальян, эксперт по геополитике и международным конфликтам,
Софи Муссе, писатель и фотограф.
