Обещание суверенитета все еще остается политическим приемом, к которому в мире, где государства уже не обладают монополией на большинство своих традиционных властных полномочий, прибегают слишком часто. Это пытаются компенсировать ссылками на национализм, империализм или авторитаризм.
Поэтому новые заявления о национальных государствах должны рассматриваться не только как обновленные тезисы о государственном суверенитете, но и как признаки их собственного выхолащивания.
Потрясающие театральные представления на тему суверенной власти (самые недавние — в Греции и Германии), воплощают в себе ту противоположность, которую стремятся выразить; сила отрицания, остаточный характер исчезнувшей власти, которая выявила лишь малодушие и уязвимость, с одной стороны, и авторитаризм по отношению к населению, с другой.
Мы с раздражением наблюдали за созывом референдума, который нам представили как осуществление греческим народом своего права на суверенитет, хотя Ципрас прекрасно осознавал, что не сможет выполнить свои предвыборные обещания.
Затем с тем же самым раздражением мы восприняли последующее соглашение о греческой задолженности, которое нам также было преподнесено как суверенное решение Германии. Наблюдая суверенное осуществление прямой и представительной демократии в таком количестве, у нас остался лишь один вопрос: а где Европа? Ответ: в Европе нет лидеров.
Суверенен тот, кто принимает решение. А для того, чтобы принимать решения, нужно быть лидером. Мы же в Европе наблюдаем чистой воды следование в фарватере общественного мнения каждой страны, что очень напоминает того лидера, который заявлял: «Я лидер, мне надо следовать за народом» (Острогорский). Огромное большинство греков полагает, что в их бедах виновата Германия. Точно так же Меркель знает, что большинство населения Германии не верит Греции. Все действия немецкого правительства после греческого референдума, в ходе которого большинство населения не согласилось с условиями соглашения с кредиторами, определялись тем, насколько это «нравится или не нравится обществу». Это театрализованное представление является всего лишь примером того, что Джон Стюарт Милл (John Stuart Mill) называл «правительством общественного мнения». Сегодня нас как европейцев объединяют не идеалы объединительного процесса, а евроскептицизм и отсутствие лидеров.
В данном контексте мы рассматриваем на примере конкретных стран европейские проблемы, которые требуют иного подхода. Проблема Европы состоит не в Греции, а в самой Европе. С каждым разом все труднее найти лидеров, которые отстаивали бы интересы Европы, не руководствуясь лишь технократическими и узкоместническими соображениями ради соблюдения так называемых «правил игры». Европа утрачивает смысл из-за использования тех средств, которые парадоксальным образом были разработаны как раз для его сохранения. Прежде всего, из-за формального подхода к своим обязательствам, например, не унижать самых слабых, видеть больше, чем только частные интересы каждого государства, возрождать гуманистические и просветительские ценности демократии, плюрализма и солидарности. Той самой солидарности, нехватка которой с такой силой проявилась во время наплыва беженцев.
Противоречие состоит в том, что национальные государства продолжают оставаться той областью, где необходимо победить на выборах, в то время как европейский проект окажется жизнеспособным только в случае, если сумеет перейти ту красную линии, которую он сам себе начертил, то есть рамки национального государства, чтобы в одиночку противостоять крупнейшим вызовам XXI века. Век транснациональных проектов, как утверждает старина Юрген Хабермас, предполагает и транснациональную демократию. То, что сейчас нам кажется политически невозможным — продолжает этот немецкий философ, — сможет осуществиться лишь при наличии лидеров, способных решать задачи текущего момента. А это означает, что лидеры наиболее могущественных государств должны взять на себя моральное обязательство и встать выше своих частных интересов, чтобы следовать дорожной карте, разработанной демократическим европейским сообществом.
Мы знаем, что недоверие граждан Европы в значительной степени вызвано технократическим разрывом, заложенным при создании ЕС, а также невозможностью поставить его под демократический контроль. Этот, на первый взгляд, утопический подход является единственным противоядием, которое у нас осталось для борьбы с воцарившейся в Европе антиутопией. Как утверждает Юрген Хабермас, даже самый страшный диагноз не освобождает нас от обязанности сделать все возможное для достижения лучшего результата.
Автор — преподаватель политических наук в Автономном университете Мадрида.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Противоречие, пронизывающее современную Европу, состоит в том, что национальные государства продолжают оставаться той областью, где необходимо победить на выборах, в то время как европейский проект окажется жизнеспособным только в случае, если сумеет перейти ту красную линию, которую он сам себе начертил, то есть рамки национального государства.
