Эдгар Ринкевич: Новости об убытках от санкций — часть информационной пропаганды

В отношениях с Россией вопросы безопасности должны превалировать над экономическими интересами, убежден министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич. Он отрицает любые упреки в неэффективности проводимого им курса внешней политики, а новостные сообщения о многомиллионных убытках латвийских бизнесменов и фермеров расценивает как часть информационной пропаганды.

Почему Россию сегодня нельзя считать надежным деловым партнером, что мешает правительству упростить процедуру натурализации и при каких обстоятельствах в Латвии могут запретить ношение паранджи — об этом Эдгар Ринкевич рассказал в интервью Delfi.

— Когда вы читаете новости о том, что Рижский порт может потерять транзит российских грузов, а латвийские крестьяне терпят миллионные убытки из-за эмбарго, вы чувствуете хотя бы частично ответственность за происходящее? Ведь фактически это прямое подтверждение, что курс внешней политики, ориентированный на полную изоляцию России, не выгоден для Латвии.

— Эти страшилки мы слышим уже больше года: «Латвия больше всего пострадает от санкций», «ВВП упадет на 20%», «убытки будут оцениваться в миллиардах». Но статистика и экономические показатели эти домыслы полностью опровергают. Поэтому я оцениваю такие сообщения в СМИ как часть информационной пропаганды, цель которой — пошатнуть принципиальную позицию Латвии. При чем, мы видим, что Россия сама очень сильно пострадала от санкций. Хотя по телевизору и показывают, как уничтожаются «санкционные» продукты…

Латвийские бизнесмены должны понять: работать только с одним партнером не является безопасным в долгосрочной перспективе. И проблемы начались не из-за «плохой внешней политики Латвии», а из-за тех событий, которые произошли в прошлом году на территории Украины.

— Мысль о том, что «в России сейчас хуже», вряд ли согреет юрмальских предпринимателей при подсчете убытков за сезон. Для вас что важнее — интересы государства или общества?

— Я не отделяю государственные интересы от общественных. Государство работает в интересах общества. Но нельзя смотреть на ситуацию только с экономической точки зрения — мол, давайте продолжать торговать, прибыль важнее. Мы должны думать в более широком контексте. Если Россия нарушает международные договоры ООН и ОБСЕ, то точно так же она может нарушить и любые соглашения в экономической сфере. Понятно, что никто не вводит санкции просто от хорошей жизни…

— В чем цель санкций?

— Цель — достигнуть политического урегулирования в Донбассе. Без санкций мы бы не смогли дойти до подписания Минского соглашения. Санкции не дают моментального результата. Пример Ирана четко показал, что применяя такую политику последовательно, можно добиться и начала переговорного процесса, и результатов. А тем, кто сейчас говорит «давайте все забудем и начнем торговать», я хочу напомнить, что этот вопрос касается напрямую и безопасности Латвии. Если мы так легко соглашаемся с нарушением одного территориального соглашения, то где гарантии, что Россия не предпримет попытку использовать эту тактику и в отношении балтийских стран?

— Одна из причин возникновения подобных предложений — отсутствие единства политических мнений в ЕС. Все видят, что страны Балтии, Польша и Швеция занимают по отношению к России гораздо более жесткую позицию, чем Франция, Германия или Италия.

— Утверждение, что Европа не едина, — это полная глупость! Если мы посмотрим на решения, которые приняты Евросоюзом с марта 2014-го, то увидим, что все они приняты единодушно. Дискуссии в политическом пространстве — это абсолютно нормально. Это Евросоюз! У нас нет тоталитаризма, где все обязаны думать одинаково. Конечно, есть те, кто думает, что надо реагировать жестче и острее, есть те, кто считает, что надо подождать. Но при этом, смотрите, Франция все же приняла решение не продавать «Мистрали». Принятие этого решения было очень сложным для Парижа, но оно еще раз подтверждает, что политика ЕС последовательна и солидарна, а принцип безопасности превалирует над экономическими интересами отдельных стран-участниц.

— Как будут дальше развиваться отношения России и ЕС? Какие есть сценарии?

— Незаконная аннексия Крыма, безусловно, изменила основы формирования отношений России и ЕС. И я не верю, что даже при самом оптимистичном сценарии отношения можно восстановить до того формата, каким он был несколько лет назад. Дальнейший ход событий зависит от того, как будет выполняться Минское соглашение. В нем указаны конкретные сроки, многие из которых истекают в конце этого года. Если план по обеспечению перемирия на Востоке Украины удастся реализовать, то это будет основой для позитивной динамики в отношения России и ЕС. Но если соглашение не будет выполнено, то, конечно, ни о каких-либо более оптимистичных сценариях не может быть и речи.

— После аннексии Крыма фактически с вашей подачи в латвийском политическом пространстве заговорили о местных русскоязычных, ошибках в политике интеграции, необходимости запуска нового русскоязычного телеканала. Прошло полтора года, но никаких конкретных инициатив так и не было реализовано. Почему?

— Не соглашусь. В рамках доступных финансовых возможностей выделена дополнительная поддержка Латвийскому радио-4 и ЛТВ7. Я лично также поддерживаю идею создания единого русскоязычного телеканала — и в Балтии, и в Европе. Сейчас мое мнение пока в меньшинстве, но это не значит, что вопрос вычеркнут из повестки дня. Существование параллельных информационных пространств раскалывает общество. Но понятно, что мы не можем решить эту проблему в форме агитационной кампании за месяц или год. Это требует много усилий и много времени.

— Может, вместо того, чтоб бороться с теми, кто любят Путина, лучше поддержать тех, кто чувствует свою принадлежность к Латвии, но не способен сейчас ее полностью реализовать. Что, например, мешает правительству упростить процедуру натурализации или организовать бесплатные курсы латышского языка для всех желающих?

— В 2013 году в Закон о гражданстве уже были внесены радикальные изменения в отношении регистрации детей-неграждан. Сейчас все об этом забыли, но это был очень важный шаг по упрощению процедуры натурализации. Но если говорить, допустим, о таких предложениях, как предоставление негражданам права голоса на муниципальных выборах, то такой шаг, на мой взгляд, будет идти полностью вразрез политике интеграции.

— Почему нельзя отменить пошлину за натурализацию, упростить проверку для пожилых людей? Это символические шаги, они не потребуют от государства больших расходов.

— Было много исследований, и большой процент неграждан утверждают, что они не хотят проходить процедуру натурализации, поскольку с паспортом негражданина они могут свободно ездить и в Евросоюз, и в Россию. Мы можем делать все, что угодно, но эти люди не пойдут получать гражданство.

— Все-таки, может, есть смысл попробовать?

— А все рассуждения, что если мы, мол, еще что-то подправим, то, может, кто-то еще захочет, не имеют под собой никакого основания. Здесь надо четко придерживаться последовательной политики. Мы открыты процессу натурализации, но гражданство не раздают.

— А что с бесплатными курсами латышского языка? Вы же видите, какой на них огромных спрос, когда их организует самоуправление Риги.

— Эти вопросы находятся в компетенции других министерствах. О них можно дискутировать исходя из практических возможностей. Но мне лично кажется, что с латышским языком нет проблем и у многих пожилых людей. Это факт. Особенно, сравнивая с ситуацией десятилетней давности. Сейчас, скорее, актуальны другие дискуссии. Вы, наверняка, знаете, что в латышском обществе регулярно идут обсуждения, насколько корректно требовать при приеме на работу знания русского языка. Так что давайте, смотреть на ситуацию, учитывая интересы всех сторон!

— Если по-прежнему остается так много чувствительных моментов в контексте интеграции двух общин, что же будет делать правительство, когда в Латвию начнут приезжать беженцы и потребуется работать уже с мультикультурным обществом?

— Вопросами интеграции беженцев сейчас занимается специальная рабочая группа. Нужно понять, на каких условиях мы готовы принимать представителей другой культуры, какие вещи для нас принципиальны, как не допустить возникновения закрытых анклавов, что было серьезной ошибкой во многих европейских странах. Эту тему курирует МВД. Но я считаю, мы должны дать ответы обществу на самые разные вопросы.

— А почему эти вопросы не обсуждались раньше?

— Пять лет назад не было такого миграционного кризиса в Средиземноморье. Но понятно, что нам не удастся избежать миграции. Беженцы в нашем регионе будут. И наша задача — сделать этот процесс максимально контролируемым.

— Если латвийские власти запретят ношение паранджи, вам будет легко объяснить это решение своим европейским коллегам?

— На этот счет есть решение Европейского суда по правам человека, который, рассматривая дело в отношении Франции, признал, что государство имеет право использовать подобные ограничения. Я считаю, что по этому вопросу в Латвии нужно провести серьезные дискуссии. Без лишних эмоций. Но нужно рассмотреть его с разных сторон, в том числе в контексте соблюдения прав женщин. Есть мнение, что ношение паранджи противоречит женскому равноправию. Латвия  — светское государство. У нас есть свои традиции. Если мы в ходе дискуссий сможем найти аргументированное обоснование, почему разумные ограничения нужны, допускаю, что такое решение может быть принято.

— Вы действительно верите, что подобная дискуссия в Латвии может пройти без истерик и ксенофобских выпадов?

— Я верю, что латвийское общество намного умнее отдельных экземпляров, которые пикетируют с расистскими лозунгами у здания правительства.