Когда закончится капитализм? Это не новая идея, и даже капиталисты подозревают, что это рано или поздно случится. В конечном счете все предыдущие способы производства перестали существовать, и капитализм не является неизменяющейся системой. Просто он сделан так, чтобы не оставаться тем же самым. Когда фирмы используют новые технологии, подушевая производительность труда и работа меняется, и в результате меняется также природа товаров и потребление. Так произошло с конвейерной линией, и так происходит вновь с информационными технологиями. В 1930 году Джон Кейнс (John Keynes), как известно, предсказал, что эти тенденции к настоящему моменту сократят дневной труд каждого работника до неполного рабочего дня, тогда как Карл Маркс полагал, что подобное развитие событий заставит рабочих захватить всю систему и отменить вообще наемный труд. Однако эта система до сих пор существует.
Если история посткапитализма представляет собой повторяющийся рефрен «Мы уже на месте?», то в таком случае новую книгу экономического редактора 4-го телеканала BBC Пола Мейсона (Paul Mason) «Посткапитализм: Путеводитель по нашему будущему (Postcapitalism: A Guide to Our Future) можно считать утвердительным криком «Почти!» с заднего сиденья. Как хороший второй пилот, Мейсон следит за своими индикаторами и видит его конец. По крайней мере на своих графиках. Как это произойдет? Не так уж важно, главное, что это должно случиться.
Марксистская экономика не является полным жизни полем в англоязычном академическом мире и в общественной сфере. Даже импортированный бестселлер Томаса Пикетти (Thomas Piketty) «Капитал в XXI веке» не заимствовал у коммунистов ничего, кроме заглавия. Мейсон — человек необычный, он обладает определенным статусом как экономический комментатор (по крайней мере в Соединенном Королевстве, где он является комментатором BBC по вопросам экономики и бизнеса с 2001 года), и он считает, что труд является источником всех видов стоимости. Мейсон посвящает большую часть своей книги «Посткапитализм» оправданию работы неортодоксального советского экономиста Николая Кондратьева, чья модель 50-летних четырехфазных циклов является для него предпочтительным историческим мерилом.
Объяснение волн Кондратьева представляет собой интуитивный взгляд на 200 лет экономической истории: по мнению Мейсона, индустриальный капитализм завершил четыре цикла с 1790 года, а источником его развития были взаимосвязанные процессы технологической инновации, глобальной экспансии, инвестирования капитала и, не в последнюю очередь, борьбы людей труда. Развитие цикла можно представить себе примерно так: капиталисты внедряют новую производственную технологию, делятся своими доходами с рабочими; рост прибыли замедляется и рабочие ведут борьбу со своими хозяевами, тогда как фирмы пытаются снизить стоимость рабочей силы; в тот момент, когда капиталисты не находят больше средств, они вынуждены внедрять новые технологии, и цикл начинается сначала. Несмотря на ее советские истоки, мейнстримовские британские и американские экономисты считают эту модель полезной для описания того, как капитализму удается продолжать свое существование.
Проблема состоит в том, что, судя по всему, мы сломали этот цикл. Там, где рабочие могли бы использовать свою силу для повышения уровня жизни, капитал перевел производство на аутсорсинг, разгромил профсоюзы, захватил регуляторов и увеличил поставку денег за счет открепления доллара от золота. Мейсон называет этот направленный против цикличности шаг «неолиберализмом», и это полезное определение для термина, который иногда небрежно используется для всего плохого, а также капитализма. Кондратьев описывал танец с участием капитала и труда, который теоретически являлся устойчивым — это была ересь, которая не очень устраивала Сталина, который полагал, что пролетариат всего через несколько дней сможет остановить этот вальс.
Как оказалось, Сталин был неправ, и именно капитал разорвал связь с трудом, а не наоборот. Мейсон называет нашу современную ситуацию «длинной, разорванной волной»: свет включен, но танец Кондратьева закончился. И это не единственные разрушенные отношения; капиталистическая экономика несовместима с информационными технологиями, утверждает Мейсон. По мере того, как предложение некоторых товаров (таких, как музыкальные файлы) становится неограниченным, установление цены оказывается произвольным и неустойчивым. Как можно установить количество труда в файле, который можно размножить? Способность к адаптации системы производства, за которой Кондратьев наблюдал с другой стороны, снижается. «Наиболее образованное поколение за всю историю человечества и наилучшим образом связанное между собой не примет будущего с высокой степенью неравенства и стагнирующим ростом», — отмечает Мейсон,
Посткапитализм, на самом деле, начинается именно здесь, за столом переговоров между капиталом и трудом, которые заняты поиском плана, способного устранить их противоречия раз и навсегда. Если мир движется к неминуемому экологическому коллапсу, то в таком случае продолжение нашего нынешнего способа производства является самоубийством. Стремящиеся к максимизации действующие игроки не будут себя убивать, и поэтому главный вопрос состоит в том, что теперь нужно делать. Как мы можем поддержать жизненный уровень людей, в то время как мы будем обобществлять производство, сокращать труд, сохранять окружающую среду и наилучшим образом использовать технологии? У Мейсона есть некоторые идеи.
Книга Мейсона на самом деле обретает свое истинное лицо, когда он обращается к возможностям современного планирования. Он не доходит до одобрения «киберсталинизма», но, по крайней мере, формулирует его тезис: Что если проблема Советского Союза состояла в том, что он возник слишком рано? Что если наша способность компьютерной обработки и данные относительно поведения человека являются сегодня достаточно разработанными для того, чтобы центральное планирование смогло превзойти по результату рынок, когда речь идет о распределении товаров и услуг?
Если бы вы подняли руку и сказали бы это на лекции по основам экономики по американской программе ECON100, то вас под общий смех выдворили бы из аудитории, и поэтому Мейсон, являющийся известным государственным служащим, заслуживает большого уважения за то, что он так далеко продвинул эту идею в англоязычном мейнстриме. Возможное обобществленное использование технологий является увлекательной и очень сложной задачей. Используя большие объемы данных о поведении и населении, такие капиталистические фирмы, как Amazon и Google, разработали прогностические возможности, которые могли бы заставить советских кибернетиков кричать от радости.
Капитализм утверждает, что наилучшее использование существующих возможностей состоит в продаже вещей людям, однако часть подобного процесса в социальном отношении являются столь непродуктивной и необязательной — мы имеем не просто сайты с контентной приманкой (clickbait), у нас есть сайты с контентной приманкой третьей степени — и поэтому, скорее всего, подобное представление не соответствует действительности.
«Представьте себе, что компании Walmart или Tesco были бы готовы бесплатно опубликовать данные о клиентах (в соответствующей анонимной форме). Общество бы выиграло: все от фермеров до эпидемиологов имели бы возможность использовать эти данные и принимать более точные решения», — отмечает Мейсон. И это только начало; перестройка системы производства в коллективных интересах означает предельно возможное сокращение необходимого труда за счет использования анализа данных и самоуправления. Почему компания по производству фасованного мяса не может работать как интернет-стартап, обладающий пространством для автономии и достижения результатов вместо требуемых часов? Интересно представить, как мы могли бы иметь превосходящую капитализм систему, если бы мы решились на это и, особенно, если бы никто не беспокоился о создании и поддержании ложного дефицита вокруг товаров из области информационных технологий.
На мой взгляд, лучшим из существующих примеров относительно той производительности, которую предсказывает Мейсон, является различие между компаниями Netflix и Popcorn Time. Конечно, компания Netflix, занимающаяся потоковым вещанием (media streaming), оценивается в 28 миллиардов долларов и имеет более 2 тысяч сотрудников. Фирма Popcorn Time является туманной с точки зрения права альтернативой, которая занимается медийными торрентами с использованием чистого и лишенного рекламы интерфейса. Это функциональная и свободная альтернатива, которую экономисты могут назвать замещающим продуктом.
Компания Popcorn Time не зарабатывает деньги, и имеет в штате 20 сотрудников по всему миру, которые работают как волонтеры неполный рабочий день. Деятельность Netflix (как стриминговой компании) — это почти полностью потерянное время. Все эти 2 тысячи с хвостом сотрудников могли бы создавать питательные охлажденные напитки Slurpee и разрабатывать инфраструктуру дистрибуции. Или заниматься уходом за детьми. Черт возьми, они могли бы в достаточной мере понизить коллективное трудовое время для того, чтобы каждый имел возможность заняться мастурбацией один дополнительный раз в году, и в социальном плане это было бы более полезным, чем взимать оплату за доступ к цифровому контенту.
В изложении Мейсона, для посткапитализма характерно изобилие ресурсов, в том числе свободного времени. Без расточительности капитализма мы можем перестроить мир таким образом, чтобы человек мог раскрыть свой потенциал и использовать свои творческие способности. Это приятный умственный эксперимент, однако капиталисты не стремятся заключить подобного рода сделку. Что касается самого выбора, то у меня нет сомнений по поводу того, что класс собственников в буквальном смысле покинет планету Земля прежде чем откажется от капитализма. Боссы больше не ведут переговоров с представителями трудовых организаций, если они могут этого избежать; они предпочитают делать общее предложение всем рабочим как отдельным лицам: работай и/или умирай с голоду. Насилие и принуждение не играют особой роли в посткапитализме, однако о капитализме такого сказать нельзя. Огромные и хорошо подготовленные полицейские силы обеспечивают подобного рода сделку независимо (по словам Мейсона) от того, «согласны» с ней люди, или нет.
При всей силе воображения автора, «Посткапитализм» не является революционной книгой. Очень ясно сказал Мальколм Икс (Malcolm X) по поводу одной из череды революций: «Для чего она была нужна? Земля! Как они ее получили? Кровопролитие!» Капиталисты очень хорошо понимают этот принцип, а их представители в государстве хорошо вооружены. По определению Мейсона, представителей авангардной части движений посткапитализма — глобальное движение «Оккупируй», протестующие против Чемпионата мира по футболу в Бразилии, люди, блокирующие фрекинг, — с помощью силы удаляют с любой территории, которую они смогли временно захватить, и следует заметить, что власти при этом проявляют значительную сдержанность с учетом имеющихся в их распоряжении средств. Поскольку посткапитализм не предоставляет деталей относительно того, «Как?», то он и не обязан давать ответ на вопрос «Как мы можем убить такое количество полицейских?»
Не случайно марксисты — даже неортодоксальные — обычно не размышляют на тему, как построить коммунизм: Маркс говорит, что не надо этого делать. «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность, — пишет он вместе с Энгельсом в работе „Немецкая идеология“. — Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожит теперешнее состояние». Даже Маркс не знал, как будет выглядеть коммунизм, но он понимал, что сначала коммунизм должен уничтожить капитализм.
Трудно следить за концепцией Маркса и за его прекрасной и полной надежд идеей «будущего», не подумав о том, что он делает своего рода пророчество в стиле романа «Меч в камне» (sword-in-the-stone), но, тем не менее, он вскрывает важные проблемы, связанные с посткапитализмом. Я не могу себе представить реальное движение, которое могло бы задним числом подтвердить предложенную Мейсоном версию истории. Истинные качества капитализма, включая слабые пункты, из-за которых он в конечном итоге рухнет, будут видимы только в тени той социальной силы, которая его уничтожит. Описываемые Мейсоном люди — пусть даже они являются столь же мотивированными и формируемыми указанными им историческими факторами (образование, связи, стагнирующая заработная плата) — судя по всему, неспособны или не хотят вступать в конфронтацию с системой в необходимым масштабах и с требуемой интенсивностью. Если воспользоваться тезисом Маркса, то я не считаю, что теория капитализма Мейсона соответствует действительности.
Настоящая история капитализма, как и всех остальных социальных формаций, будет написана его пеплом. А пока теория исторической необходимости и пара долларов позволят вам получить чашку кофе. Мейсон критикует леваков за то, что они выступают против существующего положения вещей вместо того, чтобы выступать за то, что могло бы быть, однако позиция телеги по отношению к лошади не подходит для разумных дебатов. Посткапитализм все еще находится на расстоянии одной революции.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Советский экономист Николай Кондратьев в свое время описывал танец с участием капитала и труда, который теоретически являлся устойчивым. Это была ересь, которая не очень устраивала Сталина: он полагал, что пролетариат за несколько дней сможет остановить этот вальс. Как оказалось, Сталин был неправ, и именно капитал разорвал связь с трудом, а не наоборот.
