Богота смогла сдержать рост процентных ставок, тогда как Россия и Бразилия резко их повысили для того, чтобы сдержать инфляцию.

Есть простое правило, которого нужно придерживаться, когда следишь за тем, что происходит на развивающихся рынках: когда цены на сырьевые товары резко падают, нужно обратить внимание на обменные курсы. Обычно валюты развивающихся рынков реагируют значительно быстрее и более остро на то, что происходит на глобальных рынках сырьевых товаров, чем доходность облигаций развивающихся стран или цены других активов.

Однако было бы неправильно сделать еще один шаг и начать рассматривать обменный курс как показатель хрупкости развивающихся рынков, особенно у чистых экспортеров сырьевых товаров. Для валютных трейдеров и краткосрочных инвесторов они, наверное, являются важными. Однако для среднесрочных экономических перспектив конкретной страны внутренний эквивалент обесценивания является более важным, чем само обесценивание.

Для развивающегося рынка, торгующего номинированными в долларах сырьевыми товарами, понижение обменного курса сохраняет доходы, выраженные в местной валюте, и смягчает воздействие на счет текущих операций. Однако выгода от гибкой валюты зависит от того, насколько хорошо контролируются инфляционные ожидания, а также от того, доверяют ли инвесторы существующим политическим рамкам.

Подверженная инфляции и кризису страна, возможно, вынуждена реагировать на обесценивание резким ужесточением внутренней монетарной и фискальной политики для того, чтобы удержать под контролем повышение цен и не позволить расплавиться рынку активов. А диверсифицированная экономика получит большую пользу от обесценивания, чем несбалансированная экономика: конкурентоспособность ее несырьевых товаров повышается, и она столкнется лишь с небольшим сокращением реальных доходов из-за повышения цен на импорт.

Внутренняя реакция на вызванную сырьевыми товарами девальвацию часто бывает более показательной, чем просто наблюдение за тем, как изменяется обменный курс сам по себе. Так, например, когда цены на нефть в прошлом году упали и рубль рухнул, не только обесценивание валюты продемонстрировало слабость российского плана по выходу из кризиса. Центральный банк почувствовал, что он должен отреагировать очень резким увеличение процентной ставки, и тем самым помог экономике скатиться к рецессии.

Существующая в России тенденция повышения инфляции, ее негибкая и однобокая экономика, а также политическая неопределенность, усугубленная событиями на Украине, означали, что она не может безопасно и продуктивно абсорбировать падение номинального обменного курса.

Хорошим контрастирующим случаем является другой производитель нефти — Колумбия. В течение нескольких предыдущих десятилетий эта страна была фотороботом подверженной инфляции латиноамериканской страны, в которой ситуация осложнялась еще и кровавой партизанской войной, однако последние десять лет для Колумбии были выдающимся десятилетием роста и стабильности. В отличие, скажем, от Венесуэлы, там был создан принимающий политические решения аппарат, который помог стране стать более устойчивой по отношению к кризису сырьевых товаров.

В ходе правления нескольких президентов Колумбия создала рамки для достижения структурного фискального баланса, стала заниматься таргетированием инфляции и добилась роста по относительно широкому кругу показателей. Одобрение произведенных улучшений произошло в 2009 году, когда Колумбия стала одной из первых стран, получивших новую «гибкую кредитную линию» от МВФ, целью которой является защита хорошо функционирующей экономики от неконтролируемых внешних шоков.

В прошлом году зависимость экономики от цены на нефть (более 50% экспорта) привела к тому, что колумбийский песо оказался одной из самых слабых свободно конвертируемых валют в мире, соперничающей с рублем и бразильским реалом. За последние 12 месяцев его падение составило 36%. Как и остальные валюты развивающихся рынков, песо подтолкнула вниз и произведенная на прошлой неделе девальвация китайского жэньминьби.

Столь быстрое обесценивание вкупе с падением номинированных в долларах цен на нефть означает, что доходы Колумбии от продажи нефти, выраженные в местной валюте, понизились относительно ненамного даже в сравнении с другими нефтяными экономиками. По подсчетам экономистов банка Barclays, цена на нефть в колумбийских песо понизилась всего на 1,3% с начала мая по конец июля в сравнении с падением на 6,2% в российских рублях и на 14,4% в нигерийских найрах. Но, в отличие в России, властям Колумбии не нужно еще глубже погружать страну в рецессию для того, чтобы справиться с инфляционным шоком и шоком доверия.

За одну неделю в декабре находившийся в панике российский Центральный банк поднял ключевую ставку на 750 базисных пунктов и довел ее до 17%, и сегодня она продолжает оставаться на 300 базисных пунктов выше, чем в это же время в прошлом году. Процентная ставка в Бразилии сегодня на 325 базисных пунктов выше, чем год назад. Однако Центральный банк Колумбии с августа прошлого года не меняет свою монетарную политику.

Инфляция потребительских цен в Колумбии недавно выросла на 4,5%, что немного выше целевого диапазона Центрального банка, который составляет 2% — 4%, однако инфляционные ожидания продолжают оставаться под контролем, и происходит это, не в последнюю очередь, потому, что только около четверти индекса непродовольственных потребительских цен составляют товары для внешнего рынка. Любое повышение процентных ставок в Колумбии, вероятнее всего, будет умеренным.

В своей недавней Статье VI оценки для Колумбии эксперты МВФ предсказывают, что экономика страны вырастет в этом году на 3,4%, что ниже прошлогоднего уровня в 4,6%, но намного лучше, чем прогнозы относительно рецессии в России и Бразилии, а инфляция окажется ниже целевых значений. Очевидно, что падение цен на нефть, пор словам экспертов МВФ, является «важным препятствием», мешающим добиться целевых консолидированных фискальных показателей, но это поддающийся контролю вызов в среднесрочной перспективе, а не серьезный кризис в краткосрочной перспективе.

Неудивительно, что экспортеры сырьевых товаров с плавающим обменным курсом страдают от инфляции, столкнувшись с шоком от соотношения экспортных и импортных цен. Однако для инвесторов, пытающихся оценить долгосрочную ценность активов в экономике — не говоря уже о высокопоставленных политиках, пытающихся добиться стабильности и устойчивого роста, — восприятие подобных шагов как свидетельство экономической хрупкости будет ошибкой. Российский рубль и колумбийский песо, возможно, находятся на одном пути, однако этого нельзя сказать об их экономиках.