Какого черта мы тут делаем? Пьеса с таким названием (в оригинале оно звучит более провокационно) сейчас собирает полные залы. Поставивший ее белградский культурный центр Mikser House не боится провокаций. Здесь на все смотрят с насмешкой и даже некоторой нежностью: беды сербов (народа, который вечно не понимает сам себя), коррупцию элиты, вездесущий авторитаризм, кризис в экономике... Все ясно, говорит один из актеров: «Даже мигранты не хотят тут оставаться!»
И он прав. Хотя центр сербской столицы сейчас заполонили тысячи мигрантов, они хотят лишь как можно быстрее двинуться на север. Власти же, по всей видимости, заботит только одно: ни в коем случае не мешать их скорейшему отъезду. По данным ООН, сирийцам, иракцам и афганцам (их больше всего скапливается в общественных парках) обычно требовалось 20 дней, чтобы пересечь страну. Теперь же они всего за два-три дня исчезают в направлении Венгрии, на пути в Германию.
В Белграде все эти тысячи отправившихся в дорогу людей обязательно зайдут в Mikser House. Да-да, туда, где вечером проходит представление. За неимением в столице центра размещения беженцев он стал единственным местом, где они могут бесплатно сменить одежду и получить гигиенические средства, хотя бы простое мыло. Вечером — популярное культурное учреждение, днем — центр для беженцев...
«Мы почти случайно оказались в самом центре этого движения, — улыбается Мая Лалич (они с мужем основали Mikser House). — Люди забили тревогу в социальных сетях, спрашивали нас, как могут помочь. Постепенно вокруг нас сформировалась целая система помощи, которая включает в себя частных лиц, предприятия и посольства». Мая Лалич — известная личность в Белграде: ее независимый от властей культурный центр ежегодно принимает сотни спектаклей, выставки художников и дизайнеров, ярмарки местной продукции. Именно активная деятельность Mikser House создала в Европе (пока еще преждевременное) представление о том, что Белград становится культурным центром, «новым Берлином».
Сейчас же в этом балканском Берлине пускает корни хаос. «Мы наблюдали за тем, как цифры все растут, — говорит Маржана Миленковская из белградского представительства Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев. — Сначала в день прибывали 200 человек, потом 500, потом 700. Сейчас их уже 1 500. И это только зарегистрированные люди. В действительности показатели могут быть вдвое больше».
Хотя представители ООН официально об этом не говорят, сербских властей заранее предупредили о приближавшейся буре и попросили принять меры. И те их приняли: начали отправлять тысячи новоприбывших поездами на север. Далее, оценив медлительность процесса, они выделили для дальнейшего транспорта 70 автобусов, сообщает местная пресса.
Всего за неделю до Белграда добрались примерно 10 000 человек (за год через страну прошли более 94 000, по данным ООН). Некоторым (далеко не всем) полицейские выдали бумагу, по которой тем дается 72 часа, чтобы добраться до одного из пяти открытых в стране центров размещения беженцев (все они весьма далеко от Белграда). Однако суть послания была передана плохо (быть может, намеренно): все мигранты поняли это так, что у них есть 72 часа, чтобы убраться куда подальше, а потом их арестуют. Дважды их просить не нужно: все они стараются как можно быстрее уехать. Тем более что с начала года Сербия выдает статусы беженцев в час по чайной ложке: его получили всего пять человек из десятков тысяч обратившихся в регистрационные центры.
В Mikser House Дражен Сивач раздает зубные щетки, подгузники и бутылки с водой тем счастливчикам, которым рассказали о существовании центра. Дражен — актер. Он мечтал быть клоуном и работать с детьми. Но сейчас не до этого: мигранты урывками бегают туда из расположенного у вокзала центрального парка и сразу же возвращаются обратно до отхода автобуса, который должен доставить их к венгерской границе. Сейчас там стоит множество палаток. Мужчины сидят в тени деревьев, семьи ютятся под навесами. Повсюду множество маленьких детей. Под жаркими лучами солнца лагерь быстро превращается в настоящую выгребную яму. Уборщики отправятся вычищать все ночью.
Но Марью этот хаос не слишком волнует. Пенсионерка только что продала последний из привезенных с собой на тележке кукурузных початков. Она обходит палатки: горячий початок стоит около евро. «Моя пенсия — 250 евро в месяц, — объясняет она. — Мне больше не на что жить. В Сербии сейчас все плохо. Но взгляните на этих людей: в остальном мире едва ли лучше. По крайней мере, тут я хотя бы могу чуть-чуть заработать».
