После прошедшей 24 августа встречи Ангелы Меркель, Франсуа Олланда и Петра Порошенко (Владимира Путина туда не позвали), одна московская газета написала: «Опасения Кремля не оправдались».
Мини-саммит, который в Москве и западных столицах восприняли как предупреждение России за разжигание огня в восточных регионах Украины, завершился лишь еще одним заявлением в поддержку необходимости минского мирного процесса. Запущенный Парижем и Берлином при официальной поддержке Кремля механизм заложил основы урегулирования конфликта, который погрузил Донбасс в кровопролитную войну.
Накануне, по случаю Дня независимости президент Украины в очередной раз выступил против «российской агрессии», подчеркнув: «Мы за мир, но мы — не пацифисты!»
На «донбасском фронте» происходят все новые кровавые инциденты, а российская пресса пишет о слухах насчет грядущего наступления на Мариуполь, портовый город, захват которого позволил бы разорвать кольцо вокруг сепаратистских регионов. Порожденная аннексией Крыма в марте 2014 года ударная волна до сих пор расшатывает молодое украинское государство и наводит тень холодной войны на Европу, которая считала, что окончательно оставила ее в прошлом на рубеже 1990-х годов.
Для многих россиян «возвращение» Крыма стало нежданным, но приятным сюрпризом. Для Москвы оно ознаменовало поворотный момент после 20 лет унижений, конец упадка страны и восстановление связей с имперским прошлым, которое поставил под вопрос конец СССР (главная «геополитическая катастрофа ХХ века», по словам Владимира Путина).
Неумение анализировать прошлое
После столетий имперской традиции демократии все еще никак не удается пустить корни в стране площадью 17 миллионов квадратных километров, а формирование национального самосознания оказалось долгим процессом. При отсутствии демократического проекта, который позволил бы выстроить гражданские чувства на основании территориального пространства и национально-религиозного разнообразия, россияне цепляются за мысль об империи, как за спасательный круг.
Здесь, наверное, кроется причина их неспособности правильно анализировать сталинское и даже царское прошлое. «Имперская слава» по-прежнему лежит в основе самосознания страны, которой в таких условиях не удается окончательно избавиться от Сталина: вождь народов — часть имперской славы, и, следовательно, ему отводится видное место в пантеоне России, увязнувшей в ностальгической созерцательности.
Любой диалог с Украиной становится в таких условиях невозможным, а само ее существование ставится под сомнение. Слабость украинского государства (российские СМИ окрестили его «фашистским») и катастрофическое состояние его экономики лишь способствуют дальнейшей дестабилизации.
Глава российского МИДа Сергей Лавров рассуждает об упадке Запада, однако сама Россия в полной мере испытывает на себе кризис, ударивший по развивающимся странам. Российское правительство верило, что сможет сформировать вместе с ними новую силу, противовес Западу, который «упорно стремится контролировать мир».
Возникает вопрос: заставят ли Россию нынешние экономические трудности вернуться на «правильный путь», по которому она пошла в 1991 году при Борисе Ельцине? В те годы отношения России с Украиной едва ли можно было назвать прекрасными, но бардак в стране и ее экономике не позволяли ей бросить вызов западному миру, с которым оставалось только мириться.
Хотя Украину тогда миновала опасность, Россия развернула бурную деятельность на самых слабых участках своей периферии, в частности в Грузии и Молдавии, где возникновение все новых конфликтов (Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье) создало плодородную почву. Прикрываясь показным нейтралитетом, Москва оказала решительную поддержку сепаратистским движениям.
Вот уже больше года назад Россия вновь погрузилась в кризис, который пролил свет на слабости ее экономики: рубль полетел вниз вслед за ценами на сырье и, в первую очередь, за нефтью. Потребительский порыв путинских лет застопорился, а населению приходится иметь дело с серьезным падением уровня жизни.
В демократическом государстве это означало бы пересмотр политики властей. Но сегодня в путинской России ситуация - намного сложнее. Вполне может выйти так, что западные санкции не «остепенят» российское руководство, которое завязло в старых догмах и не в состоянии провести необходимые для дальнейшего развития страны экономические и государственные реформы (этого хотели бы в Европейском Союзе и США), а подвигнут Кремль еще больше ужесточить риторику и перенести ее на «украинский фронт».
В результате он может заручиться еще большей поддержкой общественного мнения, которое из-за санкций только утвердится в недоверии к «испокон веков» враждебному Западу. У российского же руководства может возникнуть соблазн сыграть на «национал-имперской» струне.
Можно успокаивать себя словами о том, что фаза истерии продлится недолго. Но это не отменяет факта, что оказавшаяся у самых границ Европейского Союза (а ему и так не удается залатать возникающие бреши) пороховая бочка под названием Донбасс и сплетшийся вокруг нее клубок мотивов представляют серьезную угрозу для нашего континента.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
После столетий имперской традиции демократии никак не удается пустить корни в России, а формирование национального самосознания оказалось долгим процессом. При отсутствии демократического проекта, который позволил бы выстроить гражданские чувства на основании территориального пространства и национально-религиозного разнообразия, россияне цепляются за мысль об империи, как за спасательный круг.
