Как Макбет, политики имеют склонность к совершению новых грехов, чтобы прикрыть свои старые проступки. И политические системы доказывают свою ценность тем, насколько быстро они закрывают серийные взаимоукрепляющиеся, политические ошибки своих чиновников. Если судить по этому стандарту, еврозона, включающая в себя 19 установленных демократий, отстает от крупнейшей недемократической экономики в мире.
После начала экономического спада, который последовал за мировым финансовым кризисом 2008 года, китайские политики провели семь лет, заменяя упавший спрос на чистый экспорт своей страны национальным инвестиционным пузырем, раздутым местными правительствами агрессивной продажей земли. И когда этим летом наступил момент расплаты, китайские лидеры потратили $200 млрд с трудом заработанных валютных резервов, чтобы сыграть короля Кнуда, пытаясь сдержать волну падения фондового рынка.
Однако, по сравнению с Европейским Союзом усилия Китайского правительства по исправлению своих ошибок — в конечном итоге, позволившие скользить процентным ставкам и стоимости акций — кажутся образцом скорости и эффективности. Действительно, Греции не удалась «фискальная консолидация и программа реформ», и то, как лидеры ЕС придирались к ней, несмотря на пять лет доказательств того, что программа не может иметь успех, является одним из явных симптомов несостоятельности Европейского управления, имеющей глубокие исторические корни.
В начале 1990-х болезненный упадок Европейского механизма валютных курсов лишь укрепил решимость лидеров ЕС его поддержать. Чем больше эта схема была представлена как неустойчивая, тем упорнее за нее цеплялись чиновники — и тем оптимистичнее их изложение фактов. Греческая «программа» - это просто еще одна реинкарнация Европейской розовой политики инерции.
Последние пять лет экономической политики в еврозоне были удивительной комедией ошибок. Список политических ошибок практически бесконечен: повышение Европейским центральным банком процентных ставок в июле 2008 года и вновь в апреле 2011 года; наложение суровой аскезы на экономику, стоящую перед худшим спадом; авторитетные трактаты, выступающие за конкурентные внутренние девальвации в ущерб партнеров; и банковский союз, которому не хватает соответствующей схемы страхования депозитов.
Как могут европейские политики выйти сухими из воды? В конце концов, их политическая безнаказанность - в резком контрасте не только с Соединенными Штатами, где чиновники, по крайней мере подотчетны Конгрессу, но и с Китаем, который можно оправдать, думая, что их чиновники менее ответственны, чем их европейские коллеги. Ответ заключается в фрагментированном и намеренно неформальном характере валютного союза в Европе.
Китайские чиновники не могут нести ответственность перед демократически избранным парламентом или конгрессом; но правительственные чиновники имеют унитарный орган — семь членов Постоянного комитета Политбюро — которым они должны отчитываться о своих неудачах. Еврозона, с другой стороны, официально регулируется неофициальной Еврогруппой, в которую входят министры финансов государств-членов, а также представители ЕЦБ и, когда обсуждаются «экономические программы, в которых он участвует», Международный Валютный Фонд.
Совсем недавно в результате интенсивных переговоров греческого правительства с кредиторами европейские граждане поняли, что крупнейшая экономика в мире, еврозона, управляется органом, у которого отсутствуют прописанные процедурные правила, обсуждает ключевые вопросы «конфиденциально» и без ведения протокола, и не обязана отвечать какому-либо выборному органу, даже Европейскому Парламенту.
Было бы ошибкой думать о противостоянии между греческим правительством и Еврогруппой как о столкновении между левыми Греции и консервативным руслом Европы. Наша «Афинская Весна» была о чем-то более глубоком: праве маленькой европейской страны бросить вызов провалившейся политике, которая разрушила перспективы поколения (или двух) не только в Греции, но и в другой части Европы.
Афинская Весна была подавлена по причинам, которые не имели ничего общего с политиками левого крыла Греческого правительства. Раз за разом, ЕС отклонял и чернил политику здравого смысла.
Первое, что бросается в глаза, — позиции двух сторон по налоговой политике. Как министр финансов Греции, я предложил снизить процент налога с продаж, подоходный налог, налог на прибыль и для того, чтобы расширить налоговую базу, увеличить доходы и дать импульс разбитой экономике Греции. Ни один из последователей Рональда Рейгана не оспорил бы мой план. А ЕС, напротив, потребовал — и наложил — увеличение всех трех налоговых ставок.
Так что, если борьба Греции с европейскими кредиторами не была противостоянием левых-правых, тогда что это было? Американский экономист Кларенс Айрес однажды написал, как будто описывая чиновников ЕС: «Они хвалят реальность, приписывая ей торжественный статус, но они делают это с целью утверждения этого состояния, а не для достижения технологической эффективности». И они уходят от ответа, потому что лица, принимающие решения в еврозоне не обязаны отвечать перед каким-либо суверенным организмом.
Это относится к тем из нас, кто желает повысить эффективность Европы и уменьшить свою валовую несправедливость, работать в направлении повторной ре-политизации еврозоны в качестве первого шага на пути к ее демократизации. В конце концов, кто как не Европа заслуживает правительства, которое, по меньшей мере, - более ответственное, чем у коммунистического Китая?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Как Макбет, политики имеют склонность к совершению новых грехов, чтобы прикрыть свои старые проступки. И политические системы доказывают свою ценность тем, насколько быстро они закрывают серийные политические ошибки своих чиновников. Если судить по этому стандарту, еврозона, включающая в себя 19 установленных демократий, отстает от крупнейшей недемократической экономики в мире.
