Для большинства стран замедление роста экономики в Китае и сопутствующее этому процессу снижение цен на сырьевые товары представляет собой нечто в диапазоне от неудобства до рытвины на дороге. А для России это катастрофа.
Российская валюта и экономика, уже находящиеся под давлением западных санкций, оказались в самом настоящем свободном падении в результате обвала цен на нефть. Согласно сделанному в июле прогнозу Международного валютного фонда (МВФ), российская экономика в этом году сократится на 3,4%, и это самый значительный показатель падения среди стран с развивающейся экономикой.
Сегодня этот прогноз уже выглядит оптимистическим. Андерс Аслунд (Anders Aslund), эксперт по России расположенного в Вашингтоне Атлантического совета, полагает, что более вероятным представляется сокращение на 6%. Это совпадает с оценкой российского Центрального банка, специалисты которого считают, что подобное сокращение произойдет, если цена на нефть опустится до 40 долларов за баррель, — а примерно такой она сегодня и является.
Рост российской экономики в период с 1999 года по 2008 год составлял в среднем 7%, что в значительной мере было обусловлено высокими ценами на нефть и природный газ. Обвал цен на нефть обнажил глубокие трещины в основании российской экономики — падающая производительность, сокращающееся количество рабочей силы, неконкурентоспособная промышленность и частные предприятия, сдавливаемые клептократическим государством и кумовским капитализмом.
Сегодня эксперты МВФ полагают, что долгосрочный экономический рост в России будет на уровне 1,5%. По мнению г-на Аслунда, он не превысит 1%, что поразительно для страны, уровень жизни в которой составляет всего 40% от американских показателей.
Подобная ситуация имеет значение как для мира, так и для России. Нефтяное и газовое богатство позволило российскому президенту Владимиру Путину укрепить свою власть внутри страны, а России — продемонстрировать силу своих мускулов в международных отношениях. Потеря основанного на нефти и природном газе богатства угрожает разрушить существующий геополитический порядок, хотя признаков этого пока еще не наблюдается.
Существуют параллели с теми событиями, которые привели к развалу Советского Союза. До 1970-х годов нефть и природный газ не занимали доминирующего положения в советской экономике. Советский Союз был «развитой (хотя и неэффективной) промышленной и технологической державой», — отмечает Тейн Густафсон (Thane Gustafson) в своей опубликованной в 2012 году книге «Колесо фортуны: Борьба за нефть и власть в России» (Wheel of Fortune: the Battle for Oil and Power in Russia).
Однако его дни были сочтены. Социалистическая индустриализация, застойное сельское хозяйство, не способное прокормить растущее городское население, паразитирующий оборонный комплекс и неконкурентоспособное производство «сделали этот развал неизбежным», — отметил в своей опубликованной в 2006 году книге «Гибель империи. Уроки для современной России» Егор Гайдар — архитектор российского перехода к рыночной экономике в период правления президента Бориса Ельцина.
Взлет цен на нефть в 1970-е годы предотвратил развал Советского Союза, однако сделал из него государство, зависящее от нефти. Экспорт нефти и природного газа позволял России оплачивать закупки зерна на Западе, поддерживать своих восточноевропейских сателлитов, а также осуществить вторжение в Афганистан.
Г-н Гайдар (он умер в 2009 году) усматривал начало конца Советского Союза в принятом в 1985 году решении Саудовской Аравии о прекращении поддержки цены на нефть и об увеличении ее добычи. Россия была вынуждена брать кредиты на Западе для оплаты импорта зерна, и в результате она в значительной мере потеряла свое стратегическое влияние — сначала в Восточной Европе, а затем и в Советских Республиках. В 1991 году, столкнувшись с реальной угрозой гиперинфляции и голода, Советский Союз развалился.
Подобные параллели не стоит переоценивать. В отличие от Советского Союза Россия сегодня является рыночной экономикой, хотя и с большим присутствием государства. Проводимую ей макроэкономическую политику можно считать относительно ответственной. В прошлом году российский Центральный банк отказался от поддержки рубля. Последовавший за этим обвал российской валюты вызвал инфляцию, понижение жизненного уровень, а также стал причиной сокращения импорта.
Западные санкции, введенные из-за аннексии Россией Крыма и поддержки сепаратистов на востоке Украины, сократили возможность получения новых иностранных кредитов. Это позволило сохранить профицит счета текущих операций — баланс всех доходов от торговли и инвестиций, — и не растратить валютные резервы, что и помогло предотвратить тот вариант кризиса, с которым Советский союз столкнулся в 1991 году, а Россия — в 1998 году.
Более важная параллель — это губительное наследие нефтяного и газового богатства. Россия пострадала от классического варианта «проклятия природных ресурсов», от тенденции использования легко получаемого богатства от продажи ресурсов, которое используется для поддержки неэффективной промышленности, сжимает производство и потворствует коррупции. Природная рента — доходы от продажи нефти, природного газа, угля, полезных ископаемых и древесных материалов за вычетом производственных затрат — составляет 18% российского ВВП, и это самый высокий показатель среди стран с развивающейся экономикой, и, кроме того, он значительно больше, чем у богатых стран-экспортеров нефти — таких как Канада и Норвегия. Г-н Путин использует эту ренту для модернизации армии, расширения государства всеобщего благосостояния, а также для финансирования таких престижных проектов как Олимпиада в Сочи.
Между тем расширяющийся государственный сектор подрывает частное предпринимательство в России. Г-н Аслунд приводит в качестве примера приобретение контролируемой государством компанией Роснефть в 2013 году за 55 миллиардов долларов хорошо управлявшегося частного конкурента ТНК-BP. Сегодня «уничтожающая ценность» Роснефть стоит меньше, чем раньше стоила ТНК-BP. Западные санкции еще больше ослабляют российскую промышленность, включая добычу нефти и газа, поскольку они лишают ее возможности приобретать важнейшие технологии. Западная Европа ищет более надежные источники природного газа, и поэтому российский экспорт еще более сократится.
Бывший президент и нынешний премьер-министр Дмитрий Медведев попытался стимулировать инновации и диверсифицировать экономику за рамками добычи нефти и природного газа. Однако эксперты по России Клиффорд Гэдди (Clifford Gaddy) и Барри Икес (Barry Ickes) в своей готовящейся к публикации книге отмечают, что даже эти попытки диверсификации зависят от субсидий, получаемых от нефти и газа. Многие российские высокопоставленные чиновники прекрасно понимают, с какими вызовами сталкивается страна. Глава Центрального банка Эльвира Набиуллина называет нынешний экономический спад «структурным» и считает его причиной «неблагоприятные демографические тенденции» и «инвестиционный климат».
Однако совсем не очевидно, что г-н Путин и его ближайшее окружение слышат то, что говорят специалисты. В конечном итоге экономические проблемы еще не подорвали его популярность дома и не умерили его амбиции за границей. Но история свидетельствует о том, что подобную ситуацию не стоит воспринимать как нечто самой собой разумеющееся.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Российская валюта и экономика, находящиеся под давлением западных санкций, оказались в самом настоящем свободном падении в результате обвала цен на нефть. Согласно сделанному в июле прогнозу Международного валютного фонда, российская экономика в этом году сократится на 3,4%, и это самый значительный показатель падения среди стран с развивающейся экономикой.
