Беженцы окружены смертью, даже в повседневной жизни, даже когда они кричат и дерутся, стучат в нашу дверь, ломают разделяющие их и нас физические и ментальные барьеры. Беженцы прибывают уже мертвыми, задохнувшиеся на шоссе, переполненном автомобилями отдыхающих, в грузовике, который сам напоминает корабль, только затонувший в самом центре Европы, немного наклоненный к дорожному ограждению — отголосок кораблей, затонувших в море. Балканы не сходят с первых полос, но подобные способы бегства существовали здесь всегда — просто сегодня в этот путь пустились сирийцы, иракцы и афганцы, вынуждаемые старыми и новыми войнами.
Когда в 1992 году началась боснийская война, в Европу устремилось 700 тысяч беженцев. Сербов прибыло 200 тысяч. В 1999 году это был народ Косово, за которым вел охоту Милошевич. Примерно 800 тысяч за несколько дней прибыли в Македонию, чтобы умереть прямо на наших глазах, прежде чем подоспела международная помощь. Запах смерти ясно чувствовался за милю. Сегодня мы ощущаем тот же запах.
Белград и Скопье обратились к Европейскому союзу с просьбой разработать план действий, чтобы отреагировать на чрезвычайную ситуацию. «Никто не должен делать вид, что ситуация может быть урегулирована, пока Европа не найдет решения», — заявил министр иностранных дел Македонии Никола Попоски (Nikola Poposki) на саммите в Вене. Как македонцы, так и сербы хорошо знают, о чем говорят. Они сами это пережили.
На Балканах беженцы следовали нескончаемым потоком через призрачные селенья: мужчины, женщины и дети, жертвы бомбежек и этнических чисток в Сребренице, проводимых сербским генералом Ратко Младичем (Ratko Mladić). Одним жарким летом двадцать лет назад он убил 8 тысяч людей, похоронив их в общей могиле, где до сих обнаруживают останки. Тогда нам ничего не оставалось, как слушать рассказы беженцев, собирать показания выживших по мере того, как они продвигались вперед, как сейчас это делают люди в Курдистане, на Ближнем Востоке и в Африке.
Теперь туда вновь вернулись войны, к ним домой, вызывая огромные волны беженцев, по большей части жертв конфликтов и нестабильности на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. Чрезвычайная ситуация настолько тревожна, что на помощь были призваны военные. Партия премьер-министра Венгрии Виктора Орбана (Viktor Orban) планирует обратиться в парламент с просьбой отправить солдат, чтобы блокировать приток иммигрантов. Здесь не нужны эксперты, чтобы понять, что иммигранты хотят достичь Венгрии прежде, чем будет возведен «оборонительный» барьер — запланированный на конец августа.
Европа является континентом крепостных стен; и если до 1989 года разделение носило идеологический характер, нынешнее отчуждение вытекает из страха перед теми, кто на нас не похож. Миграции, совпадающие с затянувшимся экономическим кризисом, демонстрируют нам Европу, как кажется, не способную справиться с проблемой миграции.
Мы ничему не научились у Балкан. Новые Балканы — в Леванте, на Ближнем Востоке, на южном побережье и в Центральной Африке. Мы не признали их и оттолкнули, несмотря на то, что считаем себя образцом толерантности и благожелательности.
Но, к сожалению, мы — лицемеры, скрывающие подлинные истоки этой миграции. Основная причина - в том хаосе, который США и Европа спровоцировали дестабилизацией Ливии, Сирии, Ирака, Йемена и Сомали.
Мы много говорим о том, как «управиться» с судами, которые пересекают Средиземное море из Ливии, как будто это страна, которая внезапно взорвалась без видимой причины, как будто в 2011 году там не проводилось никакой операции, начатой Францией, США, Великобританией, а затем НАТО, с мандатом от ООН. То же самое касается Сирии: после кампании по свержению Башара аль-Асада, организованной Соединенными Штатами и их суннитскими союзниками (способствовавшими подъему ИГ в регионе), мы теперь сталкиваемся с невероятными цифрами — от 10 до 12 миллионов людей, живущих в лагерях беженцев или ищущих убежища за рубежом.
Чтобы разобраться в том, как контролировать гуманитарный кризис, мы также должны подумать, как нам остановить хаос и войну, которую сама Европа и подпитывала.
