Молниеносные войны с применением танков в период с 1940 года по 1941 год удивили немецкое руководство. Но почему Гитлер предоставлял в распоряжение этого вида вооружений столь незначительные ресурсы? На этот вопрос отвечает директор Немецкого танкового музея в Мунстере.
Время больших танковых армий уже прошло. Однако у многих людей эти мощные бронированные машины вызывают восхищение. В воскресенье новую экспозицию Танкового музея под названием «Сталь на лугу» (Stahl auf der Heide), на которой будут представлены действующие танки, увидят 7500 посетителей. С 2013 году историк Ральф Ратс (Ralf Raths) руководит работой музея, представляющего собой совместный проект, в котором также принимают участие администрация города Мунстера и образовательный центр Бундесвера. Ратс понимает, что восхищение этими стальными гигантами связано с ложными мифами, в борьбе с которыми помогает лишь просветительская работа.
Die Welt: Все билеты распроданы. Что восхищает тех людей, которые посетят выставку «Сталь на лугу»?
Ральф Ратс: Не восхищение мощью танков отличает посетителей музея, а, скорее, восторженное отношение к технике. При организации экспозиции «Сталь на лугу» мы руководствовались прекрасным принципом: «Событие привлекает, содержание приковывает». То, что эти машины способны двигаться, привлекает людей — все остальное является дополнением. В этот день у всех должно быть хорошее настроение, и поэтому, помимо танков, будут предложены также сосиски и пиво. Именно так мы можем привлечь внимание посетителей, которые затем, в более спокойный день, вновь придут к нам, и тогда уже мы будем иметь возможность познакомить их с более сложным содержанием нашей экспозиции, включая определенные культурные аспекты и связанные с этим видом оружия человеческие страдания.
— Какие типы танков вы в этом году выводите на луг?
— Три группы — сначала идет типичная коллекция бронемашин вермахта, включая самоходную артиллерийскую установку Hetzer, самоходную гаубицу Hummel и небольшой полугусеничный мотоцикл. Затем следует группа «Ранний Бундесвер» — боевой танк M48 A2 GA2 и бронетранспортер Marder 1A1. В состав третьей группы входят танки Leopard I и Leopard II, танковый мостоукладчик Biber и саперный танк Dachs.
— А какая модель вызывает наибольший интерес у зрителей?
— Самым важным экспонатом в этом году, судя по всему, будет наш танк «Пантера». К сожалению, при подготовке к этой экспозиции вновь возникли проблемы с его системой управления, и поэтому сегодня он не на ходу. Его место займет самоходная артиллерийская установка Hetzer. Здесь работает такой принцип: крупные транспортные средства вермахта, с одной стороны, стали крайне редкими, а, с другой стороны, они вызывают большой интерес у публики и, кроме того, с ними связано немало мифов. В отрыве от исторических исследований, который часто бывают очень сухими и обстоятельными, наши экспонаты приобретают статус объектов поп-культуры. Так, например, танкам «Тигр» приписываются разного рода чудеса, которые находят свое отражение в фильмах, в том числе в картине «Ярость» (Fury) с участием Брэда Пита. У танка «Пантера» аура не такая мощная, но тоже очень сильная.
— Какое значение имели танки «Пантера» во Второй мировой войне?
— Появление танка «Пантера» было связано с тем шоком, который вермахт испытал при нападении в 1941 году на Советский Союз, столкнувшись с советскими танками «Т-34». Танк «Пантера» (Panzerkampfwagen V) был удивительно быстро разработан, построен и без серьезных испытаний брошен на фронт. Однако после этого он постоянно дорабатывался, а последнюю треть периода войны он даже стал основным танком вермахта, и его количество было очень большим для Германии — примерно 6 тысяч единиц.
— В чем состояла особая сила «Пантеры»?
— Многие эксперты сегодня считают его наиболее сбалансированным танком Второй мировой войны, если учитывать такие показатели как мобильность, огневая мощь, управляемость и т. д. Как правило, те боевые машины, которые сегодня привлекают к себе наибольшее внимание, являются моделями позднего периода Второй мировой войны. Это означает, что они как отдельные экземпляры имели замечательные качества и могли похвастаться большим количеством уничтоженных целей, однако в сражениях на войне им всегда сопутствовало поражение.
Впечатляющие победы вермахта, его молниеносные военные операции в Польше и во Франции были достигнуты с помощью очень небольших танков. Танки Panzer I и Panzer II представляли собой, по сути, не более чем бронированные автомобили, которые сегодня уже полностью забыты.
— Была ли заранее предсказана операция во Франции как молниеносная война, как блицкриг?
— Отнюдь нет. Однако к началу войны в Германии почти 10% подразделений были моторизованы. Большая часть немецких генералов были согласны с тем, что новая войны будет такой же, как и предыдущая. Это хорошо заметно на тех видах вооружений, которые производились немецкой промышленностью: тяжелые пулеметы, артиллерия, колючая проволока, боеприпасы для пехоты. Это вооружение не для блицкрига, а для новой окопной войны.
И когда стало ясно, что война будет вестись не только против Польши, но также против Франции и Великобритании, то стало казаться, что опасения немецких генералов подтверждаются — для всех сторон. И именно поэтому генерал-лейтенанту Эриху фон Манштейну было разрешено прибегнуть к крайним мерам и бросить все танки во время наступления в Арденнах — эта операция получила известность под названием «Удар серпа».
— А насколько велика была уверенность в успехе крайних мер?
— Гитлер не мог предвидеть большие успехи танковых дивизий. До 1940-го года он еще в большей степени, чем его генералы, находился под воздействием впечатлений от Первой мировой войны. Танки тогда использовались лишь в качестве поддержки пехоты.
— Но как получилось, что эта ставшая известной операция вообще была проведена?
— Однажды за завтраком Гитлер и Манштейн обсуждали идею прорыва через Арденны с выходом к Ла-Маншу. Оба они отметили это место на карте и сказали: «Вот это мы хотим сделать, вот здесь мы хотим быть». Однако они имели в виду совершенно разные вещи...
— Какие именно?
— Идея Маншейна состояла в том, что танковые дивизии должны нанести удар автономно и быстро захватить большую территорию — в этом состоит его крупный вклад в историю развития тактики применения танков. Гитлер, в отличие от него, мыслил — как, впрочем, и французы — в категориях связанных между собой территорий и систем траншей — как это было во время Первой мировой войны. Тем не менее Манштейн получил от него разрешение действовать в соответствии с предложенным им планом. Но произошло это лишь потому, что Гитлер не понял, чего, собственно, добивался от него Манштейн.
— Но позднее во время реализации плана наступления это недопонимание, вероятно, было устранено?
— С этим связано также поведение таких танковых генералов вермахта как Эрвин Роммель и Гейнц Гудериан, ставших впоследствии великими танковыми стратегами. Они думали так же как Маншейн, а вели себя во время войны на Западе как капитан Кирк из телевизионного сериала «Звездный путь», который охотно отключал радиосвязь для того, чтобы не иметь возможности принимать приказы. То же самое делали и эти два генерала.
— И им это удавалось...
— ...они знали, что в том случае, если с ними будет установлена связь, Верховное командование сухопутными войсками сможет их остановить, и поэтому они какое-то время оставались недоступными для того, чтобы использовать имевшееся тактическое преимущество. Они рассуждали так: «Мы добиваемся победы за счет мобильности, за счет страха, за счет замешательства. А не за счет дуэли и огневой мощи».
— Очевидно, это была правильная концепция?
— Британцы и французы имели во Франции больше танков с большей огневой мощью, и даже обладали техническим превосходством. Но немцы настолько быстро продвигались вперед, были столь автономны и столь мобильны, что система обороны на западе Франции рухнула, как карточный домик. Немецкие генералы даже сами удивлялись, насколько гладко все прошло. Говорят, что сам Гудериан тогда признался: «Это не должно было сработать».
— А как реагировала советская сторона?
— В Красной Армии под руководством маршала Тухачевского в 20-е годы была разработана стратегия, похожая на концепцию блицкрига — она называлась «теорией глубокой операции». Однако Тухачевский в 1930-е годы стал жертвой «большой чистки», а его идея оказалась в немилости. Вот почему в тактическом плане вермахт застал Советы со спущенными штатами — так же как французов и британцев. Парадокс был в том, что все три важнейшие танкостроительные государства, располагавшиеся вокруг Германии, добились в области теории использования бронетехники большего прогресса, чем немцы, которые, тем не менее, в начале Второй мировой войны в оперативном плане оказались сильнее этих трех стран.
— Можно ли говорить о том, что успехи немецких танков во Франции сыграли роковую роль для Гитлера и его генералов при принятии решения о нападении на Советский Союз?
— Именно так. Идея о нападении на Советский Союз, естественно, всегда была центральной составной частью политики Гитлера. Однако после 1940 года он считал, что с помощью танков он сможет добиться успеха за пару недель — так же, как во Франции. Однако справедливости ради следует подчеркнуть, что так считали и другие — даже союзники.
— И какими были последствия?
— Подобная высокомерная переоценка роли танков привела к тому, что никакого плана «Б» не было подготовлено. Все исходили из того, что через 12 недель Москва будет взята, и будет создана колониальная империя в соответствии с «Генеральным планом Ост». Но потом все пошло не по плану: Красная Армия не была сломлена и продолжала сражаться. Немецкие танки после этого, с одной стороны, потеряли свои волшебные качества в глазах Гитлера. Но, с другой стороны, они становились все более важными как спасательный якорь — особенно для солдат на фронте.
— Отразилось ли это в цифрах?
— В общей системе распределения ресурсов, существовавшей в промышленности в то время, танкостороение никогда не получало более 10%, тогда как самолетостроение могло претендовать на долю свыше 40%. Это по поводу мифа о том, что Гитлер всегда рассматривал танки как чудо-оружие. Его отношение к танкам радикально менялось в разные фазы войны. В конечном итоге мы видим, насколько точно Танковый музей отражает немецкую национальную историю.
