Ежи Бузек о «Северном потоке-2».

«Северный поток-2» подрывает доверие украинцев к европейским партнерам. Но несмотря на газ, до реализации Минских соглашений снятие санкций ЕС с России невозможно, считает экс-председатель Европарламента.

Бывший премьер-министр Польши после пребывания в должности председателя Европарламента в 2009-2012 годах возглавил в нем комитет по вопросам энергетики и промышленности. Один из приоритетов Бузека на этом посту — энергобезопасность ЕС, диверсификация поставок энергоносителей и укрепление единства между странами-членами ЕС в вопросах энергетического сотрудничества с Россией. В интервью DW Ежи Бузек поделился своим мнением о соглашении по развитию газопровода «Северный поток», который может лишить Украину транзита российского газа в ЕС.

Deutsche Welle: Создается неоднозначная картина: с одной стороны, Евросоюз вводит санкции против России за агрессию против Украины, с другой, — крупнейшие европейские энергоконцерны подписывают с Газпромом масштабное соглашение по строительству «Северного потока-2». Вам не кажется, что это подрывает доверие Украины к Западу?

Ежи Бузек: Доверие к нам под угрозой. Подписанное Газпромом и европейскими энергетическими компаниями соглашение противоречит духу сотрудничества с Украиной в энергетической сфере. Также оно несовместимо с европейской энергетической стратегией и принципами Энергетического союза. Одна из наших главных целей — сократить чрезмерную зависимость от одного внешнего поставщика. Как и «Северный поток-1», «Северный поток-2» может привести к изрядной напряженности между странами ЕС. Цены на газ для стран Центральной и Восточной Европы станут выше, чем для запада континента. Это особенно обидно, учитывая, что эти страны ближе к России и затраты на транзит сейчас ниже.

— Что «Северный поток-2» будет означать для энергетической безопасности Центральной и Восточной Европы?

— Существует угроза снижения энергетической безопасности этих стран. Это лишнее доказательство того, что координации закупки энергоносителей недостаточно. Нам нужен мощный механизм совместных закупок газа, к чему я (будучи председателем Европарламента — прим. ред.) и бывший председатель Еврокомиссии Жак Делор призывали пять лет назад в совместной декларации под эгидой Европейского энергетического союза. Мы должны ввести такой механизм закупок, несмотря на сопротивление ряда частных энергокомпаний.

— Чего, на ваш взгляд, больше в проекте «Северный поток-2»: экономики или политики?

— Коммерческие проекты такого масштаба всегда неразрывно связаны с политикой. Не будем при этом забывать, что мы в ЕС приняли стратегическое решение проводить совместную политику в рамках Энергетического союза. Энергоснабжение может быть политическим оружием, и все мы видели и видим, как это работает. Это оружие может разделить нас, страны-члены ЕС.

— Логику Москвы в расширении «Северного потока» понять довольно просто. Но какие мотивы у европейских энергоконцернов, учитывая, что предложение газа на европейском рынке превышает спрос?

— Сегодня мы даже не используем все имеющиеся транспортные мощности для поставок российского газа. Поэтому нужно задуматься над смыслом этого проекта. Ведь мы стремимся создать единый энергорынок ЕС. Конечно, формально у Еврокомиссии нет полномочий блокировать расширение газопровода на дне Балтийского моря. Однако консорциуму придется получать ряд разрешений от стран Балтии. С наземной инфраструктурой могут возникнуть проблемы. Будет анализироваться соответствие проекта европейскому законодательству, в частности, в рамках Третьего энергопакета. Могут возникнуть регуляторные ограничения на использование дополнительных мощностей, связанные с необходимостью предоставления доступа к этой инфраструктуре другим участникам рынка.

— Именно законодательство ЕС помешало реализации другого мегапроекта Газпрома — газопровода «Южный поток», который должен был пройти по дну Черного моря. «Северный поток-2» может постигнуть та же участь?

— Пусть действует Европейская комиссия. Надо проверить этот проект на соответствие европейским предписаниям. Повторюсь: мы не можем разделять бизнес и политику, когда речь идет о таких крупных энергетических проектах. Важно, чтобы в этот раз страны ЕС придерживались принципа солидарности. Чтобы не было так, как десятилетия назад, когда стало известно о планах строительства первой очереди «Северного потока» (в Варшаве посчитали соглашение о балтийском газопроводе «новым пактом Молотова — Риббентропа» — прим. ред.).

— Вы упоминали о возможном возникновении напряжения между странами ЕС в случае реализации «Северного потока-2». Вы имеете в виду, что возникнут проблемы в отношениях Германии и стран Восточной Европы?

— Когда было подписано соглашение о строительстве первой очереди «Северного потока», страны Центральной и Восточной Европы были очень удивлены. Сегодня есть такие же основания спросить, особенно с экономической точки зрения: какая необходимость в строительстве «Северного потока-2»? Эта сделка может быть интерпретирована как политическая. А в такие непростые времена, как сейчас, нам как никогда нужна солидарность внутри ЕС. В свое время предшественник госпожи Меркель (Angela Merkel), канцлер Шредер (Gerhard Schröder), был причастен к «Северному потоку». Но я думаю, что ситуация изменилась. Мы с тех пор в ЕС столько раз говорили о важности безопасности энергопоставок и солидарности в этом вопросе, что я надеюсь, что это будет принято во внимание.

— Возвращаясь к отношениям ЕС и России: не кажется ли вам, что подписание соглашения о «Северном потоке-2» — это первый шаг к восстановлению взаимовыгодных деловых отношений с Москвой, словно ничего и не было?

— «Словно ничего и не было» не будет, пока Крым остается противоправно аннексированным, а Россия продолжает военную интервенцию на востоке Украины. Независимо от того, что происходит в газовой сфере, санкции останутся в силе, пока не будут воплощены Минские соглашения и пока Крым не станет снова украинским. В этих соглашениях четко написано, в частности: с территории Украины должны быть выведены все иностранные военные подразделения и техника. Итак, экономические санкции могут быть сняты только после прекращения военной интервенции России на Донбассе и возвращения Украине Крыма.