Ни в Латвии, ни в Европе нет более горячего вопроса, чем беженцы. В то время как тысячи человек штурмуют границы, захватывают железнодорожные станции, а нередко гибнут, пытаясь попасть в безопасные места, государства Европейского союза строят заборы и возобновляют пограничный контроль, ставя под угрозу определенное в Шенгенском договоре свободное передвижения людей, которое является одним из наиболее ощутимых и популярных достижений ЕС. 9 сентября президент Европейской комиссии Жан-Клод Юнкер представил план по урегулированию кризиса с беженцами. Одни из элементов этого плана — распределение 160 тысяч беженцев между странами-членами ЕС — еще больше накалил внутреннюю температуру Европы. В Латвии, которой, согласно плану, нужно будет принять около 700 человек, это привело к разногласиям в правительстве, и даже идет речь о его возможном падении, потому что Национальное объединение и Союз зеленых и крестьян заявили, что не готовы согласиться на добровольный прием более 250 беженцев.
Общая политика ЕС затрагивает многие министерства, но разъяснением связанных с беженцами вопросов больше всего занимается министр иностранных дел Эдгарс Ринкевичс («Единство»), поэтому мы пригласили его на беседу.
— Что произойдет, если Латвия не согласится принять более 250 беженцев?
— Чисто юридически: в совете ЕС по правовым и внутренним делам можно голосовать. Мы голосуем против, но решение все равно принимается и вступает в силу. Мы в любом случае должны принять этих беженцев, о количестве которых договорился совет.
Но это вопрос не только о ЕС. Это более широкий вопрос, потому что большинство стран-участниц ЕС являются также членами НАТО. Есть вещи, которые важны для нас, прежде всего, это подготовка к саммиту НАТО в Варшаве в будущем году. Там будет обсуждаться стратегия в борьбе против гибридной войны, а также то, можно ли применять к этому новому феномену 5-й параграф НАТО (согласно которому нападение на одно государство альянса считается нападением на всех). Будет идти речь о решениях состоявшегося год назад саммита в Уэлссе и о присутствии НАТО в государствах Балтии — в том числе о патрулировании воздушного пространства, что является добровольной инициативой наших партнеров.
В современном мире все очень тесно переплетено. Юридические обязательства, вытекающие из 5-го параграфа НАТО, каждый член альянса должен выполнять. Однако необходимо также понять, что применение 5-го параграфа нужно привести в соответствие с условиями 21-го века. Как его применять? Где эта тонкая граница, когда он вступает в силу? Это один из открытых вопросов. Мы видели, что ситуация в Крыму разыграна по одному сценарию, ситуация в Донбассе — по другому сценарию. Думаю, что мы должны быть готовы реагировать на еще какие-то абсолютно новые сценарии. В этой связи понимание относительно того, когда вступает в силу 5--й параграф, важно, и здесь много места для интерпретаций. В наших интересах, чтобы эти интерпретации были в нашу пользу, но с таким же успехом может произойти так, что какая-либо из стран-участниц блока расценит это несколько иначе.
— Какова вероятность того, что Латвии может быть предоставлен исключительный статус в связи с людьми, которые приехали сюда в советское время?
— И во время вступления в ЕС и в НАТО, и теперь, когда мы в этих организациях уже более дести лет, мы ясно и недвусмысленно боролись против того, чтобы наших неграждан обозначали как людей без подданства. Именно этого с самого начала хотела добиться Россия. Тогда к решению вопроса о юридическом статусе лиц без подданства были бы подключены совсем другие механизмы — это как раз то, что нужно Российской Федерации. Если мы в отношении неграждан Латвии запустим юридически обязательные механизмы ООН, ОБСЕ и Совета Европы с наблюдателями и всем остальным, то, думаю, что придем к еще большей проблеме. Мы категорически против использования этого аргумента на переговорах, потому что это льет воду на мельницу Российской Федерации, которая в таком случае с большой радостью бросится решать вместе с нами эту проблему неграждан.
— Почему, по-вашему, именно в течение последнего года поток беженцев сильно возрос?
— Часто звучит аргумент, что беженцы бегут в соседние страны. Это абсолютная правда. Посмотрите, сколько миллионов в Турции, Ливане, Иордании. Но после долгого пребывания в лагерях беженцев у людей возникает желание как-то устроить свою жизнь, а не сидеть и не ждать, пока это все кончится через сколько-нибудь лет.
Есть различные конфликты… Мегаактивные действия Исламского государства и в Сирии, и в Ираке, и в Африке — один из факторов, который способствовал росту количества беженцев.
Не следует забывать, что достаточно большой поток беженцев наблюдается с Балкан. Когда я был в Косово, мы говорили о внезапной волне миграции из Косово в Венгрию — тысячи человек в день. Это, безусловно, не беженцы войны, к ним нужно относиться в соответствии с другими нормами международного права, и есть основания отправить их назад.
— Есть ли какие-то признаки того, что Россия могла приложить руку к обострению кризиса? Она сейчас посылает вооруженные силы в Сирию, что может еще более усилить конфликт.
— Мне не хочется сейчас бросаться утверждениями и обвинениями. Хочу лишь сказать, что занятость ЕС проблемой беженцев и, к сожалению, раскол, разумеется, на пользу России. Мы должны суметь это преодолеть, каждый должен пойти на уступки, понимая, что необходимо найти решение вместе. Не будем забывать, что в декабре-январе пройдут дискуссии о том, что в дальнейшем делать по отношению к России и ситуации на востоке Украины. До сих пор ЕС демонстрировал очень серьезное единство. Что бы ни говорили министры и премьеры перед поездкой в Брюссель, в итоге всегда они приходили к единому мнению. Это было совсем не просто. Мы говорим о солидарности, но также высоко ценим принятое Францией после очень тяжелых дискуссий решение не продавать России корабли Misral. Это нелегкое для Франции решение, и, по сути, это проявление солидарности с нами, потому что мы считали это неприемлемым. Когда кто-то говорит: мы так много страдали, и нас всегда обижают, то это не правда.
— Какое решение вы прогнозируете в конце года по продлению санкций против России?
— В том случае, если Минское соглашение не будет выполнено, если только не вмешаются еще какие-нибудь факторы, то я прогнозирую, что решение о продлении санкций все же будет принято.
— Как вы объясните перемирие, которое в последние недели наступило на Украине?
— Очевидно, всем игрокам, в том числе и России, ясно: если Минское соглашение будет полностью игнорироваться и нарушаться, то это может означать эскалацию санкций и какие-то дополнительные ответные шаги со стороны США и ЕС.
— Шенгенское соглашение в некоторых местах временно отменено. Может ли этот процесс расшириться? Каков худший сценарий развития событий в ЕС?
— В том случае, если мы не сможем сделать все для обеспечения единого контроля на внешних границах ЕС, то не сможем решить целый ряд других вопросов, и, я полагаю, желание многих государств возобновить внутренний пограничный контроль будет очень велико.
(Публикуется с небольшими сокращениями).
