25-й час Европы, возможно, еще не пробил, но, вне всяких сомнений, давно пора принять меры, если мы не хотим, чтобы на наших глазах обрушится мирный проект по интеграции.
Когда мы наблюдаем драму тех, кто надеялся найти убежище в Европе, а вместо этого во многих странах натолкнулся на стены, колючую проволоку, насилие и недоверие, на память невольно приходит другая драма — беженцев Второй мировой войны.
Некоторые из знаменитых беженцев оставили нам исполненные драматизма повествования, как например, «Вчерашний мир: воспоминания европейца» — книга воспоминаний Стефана Цвейга. После потери гражданства (австрийского) Цвейг укрылся в Великобритании; в 1940 году он был вынужден покинуть Лондон и искать убежища в Америке и об этом времени писал: «Я знал, что прошлое снова исчезало, снова сводилось на нет все, что было построено — Европа, общая родина, для которой мы жили, была разрушена далеко за пределами нашей земной жизни». Я читал «Вчерашний мир» в 1992 году, в самый разгар войны в Боснии, и ясно осознал тогда, сколь опасной иллюзией является неумолимый прогресс: Европа — это не только родина Вольтера, ни тогда и ни сегодня, она также место этнических чисток, родина Сребреницы.
Призраки Европы восстают в абсурдном убеждении собственного цивилизационного превосходства и этнической чистоты, в страхе перед другим, особенно, если этот другой — мусульманин и приходит с Ближнего Востока. Они проявляются в размежевании европейских стран, но, главное, в неспособности союза должным образом отреагировать на то, как одно из государств-членов, Венгрия, игнорирует политические ценности приверженцев ЕС.
Легко предугадать, что нынешний кризис беженцев будет только усугубляться, угрожая сплоченности Европейского союза, который не в силах прийти к согласию, чтобы принять 120 тысяч беженцев. Сегодня в Сирии 7,6 миллиона перемещенных лиц; в соседних странах находятся около 4 миллионов беженцев. Они спасаются бегством от войны, жертвами которой с 2011 года стали уже 300 тысяч человек.
Насилие режима Асада против собственного населения: использование химического оружия, беспорядочные бомбардировки и блокады городов, контролируемых оппозицией, — усиливается с военной поддержкой Ирана и России. Из насилия и хаоса в Сирии и соседнем Ираке родился и вырос ИГИЛ, антишиитская экстремистская группировка, разделившая и ослабившая оппозицию Асада и превратившая борьбу против диктатуры в сектантскую войну. Появление ИГИЛ спровоцировало еще большую дезинтеграцию Ирака, где также наблюдается исход населения (более одного миллиона перемещенных внутри страны лиц).
В сложившейся ситуации нет никаких признаков того, что война в Сирии близка к развязке. Внутреннее разрешение конфликта маловероятно, поскольку ни одна из воюющих сторон, как кажется, не способна уничтожить другую: ни у режима нет возможностей сломить вооруженную оппозицию, ни вооруженная оппозиция Свободной армии Сирии и «Исламского фронта», занятого в противостоянии одновременно двум силам — Асаду и ИГИЛ — не располагает достаточными средствами для свержения правительства. Дипломатическое решение проблемы, продукт соглашения между США и Россией, кажется столь же маловероятным, учитывая разногласия между бывшими сверхдержавами, стратегическое отступление США и недостаток честолюбия у европейцев. Региональное решение на основе договора между Ираном, Саудовской Аравией и Турцией, при поддержке ООН, из всех представляется наиболее реалистичным, несмотря на трудности, связанные с вовлеченностью Саудовской Аравии в антишиитскую войну в Йемене.
На данный момент Европа получила от сирийцев около 270 тысяч заявлений о предоставлении убежища. Все свидетельствует о том, что это число будет возрастать с головокружительной быстротой, по мере того как соседние с Сирией страны окажутся неспособными и дальше принимать у себя беженцев: по данным ООН, в Турции их 1,8 миллиона, 250 тысяч в Ираке, 630 тысяч в Иордании, 132 тысячи в Египте, 1,1 млн в Ливане и 24 тысячи в других странах Северной Африки. Многие нашедшие убежище в соседних странах надеялись на то, что ситуация была временной, но сегодня эти люди ищут в Европе место, где смогут работать и воспитывать своих детей.
В то же время почти 8 миллионов перемещенных внутри страны сирийцев пребывают в крайне бедственном положении. Всемирный продовольственный фонд в состоянии удовлетворить потребности лишь одного миллиона сирийцев, тогда как в 2014 году он снабжал продуктами питания 2 миллиона — ситуация, ввиду которой многие принимают решение покинуть Сирию.
За отсутствием решения конфликта, реалистичный подсчет сирийцев, которые могут попытаться искать убежища в Европейском Союзе, указывает нам на гораздо более значительные числа, к которым следует прибавить потенциальных беженцев из Ирака, если говорить только о Ближнем Востоке. Что касается Магриба, мы не знаем, каковы будут последствия распада Ливии, что в свою очередь угрожает демократии и стабильности в Тунисе.
Ввиду разобщения стран на южной границе, их великий северный сосед, Европейский союз, пока не сыграл никакой роли в поисках разрешения военного конфликта и находится буквально в окружении государств на грани полного краха. Заявленное им желание устранить коренные причины кризиса беженцев пока остается только благим намерением, между тем военно-морская операция в Средиземном море является еще одним фактором региональной нестабильности.
Какой будет реакция Европы на волну беженцев, сопоставимую с ситуацией, которая сложилась в Турции? Восторжествует ли перспектива гостеприимства, объявленная с самого начала Меркель, или будет преобладать ксенофобская националистическая позиция, свойственная венгерскому правительству? Победу вполне может одержать национализм, на что недвусмысленно указывают возводимые стены, но также возможно, что европейское гражданское общество, являющееся мощной силой, окажется способным настоять на уже неоднократно проявленной им солидарности, заставляя союз вернуться к своим базовым ценностям.
Мое поколение с жадностью читало книги, подобные тем, что принадлежат перу Вирджила Георгиу: в них повествуется о европейской драме времен Второй мировой войны, о 25-м часе — название одного из его произведений — часе отчаяния, когда уже нет времени скрыться от разрушения. 25-й час Европы, возможно, не пробил, но, вне всяких сомнений, давно пора принять меры, если мы не хотим, чтобы на наших глазах обрушится мирный проект по интеграции.
Демократическая Португалия чествует тех, кто выступает в защиту беженцев, среди них Ариштидеш Соуза Мендеш (Aristides Sousa Mendes) в Бордо или Тейшейра Бранкинью (Teixeira Branquinho) и Сампайю Гарридо (Sampaio Garrido) в Венгрии. Именно этим примерам мы должны следовать, если хотим помочь спасти беженцев, а с ними и Европейский союз.
