Экономические кризисы Европейского союза за последнее пятилетие усугубили глубокое разделение между северными странами-кредиторами и южными странами-должниками. Сегодняшний кризис Европы в связи с мигрантами создает разделение по линии восток-запад, между странами, приветствующими продолжающийся приток беженцев, и странами, которые хотят сделать мало или ничего не сделать для помощи мигрантам. Добавьте к этому растущие политические разногласия в государствах-членах ЕС, и надо задать вопрос: а не распадается ли ЕС?
Раскол по линии кредитор/должник был немного уменьшен этим летом, во время переговоров по третьему соглашению помощи Греции. Германия, ведущий сторонник мер жесткой экономии и самый влиятельный кредитор, обвинялась в недостаточной гибкости и взаимной выручке; Греция, со своей стороны, критиковалась за отказ осуществить реформы, которые она обещала провести в первые два раунда переговоров о помощи (и именно Франция, ни полностью «северная» и ни полностью «южная», сыграла жизненно важную роль в достижении соглашения).
Германия теперь снова пытается лидировать и в кризисе с мигрантами, но в этот раз показывая свое великодушие. Канцлер Ангела Меркель дала обязательство принять только в этом году более 800 000 беженцев. Радушные толпы выстроились на улицах и заполнили вокзалы в немецких городах, предлагая напитки, еду и одежду измученным беженцам, многие из которых прошли сотни миль и рисковали жизнью, чтобы достичь безопасного места.
В то время как Меркель четко заявила, что ислам был также религией Германии, некоторые жители Восточной Европы объявили, что будут приветствовать только небольшое число беженцев — и только если они христиане. Такая нетерпимость играет на руку исламистским экстремистам во всем мире.
Кризис беженцев является еще более сложным из-за внутренней политической фрагментации стран-членов ЕС. В то время как левые силы осторожно поддерживают прием беженцев, по мере политического движения вправо все более явным становится отрицательное отношение к приему беженцев. Даже Христианский социальный союз, баварская партия, родственная христианско-демократического союзу Меркель, оказался очень неохотным партнером по вопросу приема беженцев.
Еще одна разделительная линия проходит между Соединенным Королевством Великобритании и остальной частью ЕС. Учитывая роль Великобритании, наряду с Францией, как ключевой силы в системе европейской безопасности и ее серьезную роль в международных делах, особенно в части вопросов по климату и связанных с этим проблем, перспектива разделения должна быть источником серьезного беспокойства для ЕС.
Эти разделительные линии породили глубокие сомнения в исполнении мечты о еще более близком союзе в Европе, подкрепленном общей системой управления, что будет способствовать принятию более эффективных решений. Кроме того, эти разделения не способствуют выполнению необходимых реформ для ускорения экономического роста.
И все же еще слишком рано списывать возможность продвижения к дальнейшему объединению Европы. Фактически, когда дело доходит до единства ЕС, вероятно, лучше наличие различных расхождений, чем полное разделение.
Когда в дебатах доминировали одни только экономические соображения, одержимая строгой экономией северная Европа, не обращающая внимания на любые кейнсианские принципы, и находящаяся в бедственном положении южная Европа, отчаянно нуждавшаяся в финансовом маневре для проведения политически выполнимых структурных реформ по повышению спроса и росту занятости, все время ссорились. Ситуация настолько накалилась, что некоторые уважаемые обозреватели даже предложили создать «северное евро» для области вокруг Германии и «южное евро» в Средиземноморье (при этом было неясно, куда будет входить Франция).
В такой еврозоне должен был бы разделиться и Европейский центральный банк, и северное евро должно бы цениться выше. Вновь появилась бы неопределенность обменного курса, и не только между двумя евро, но также в ближайшее время в «северных» и «южных» зонах действия евро, вследствие краха уверенности в самой идее валютного союза. В северном блоке Германия играла бы еще большую роль, чем сегодня, и сложившаяся ситуация, вероятно, привела бы к новым напряжениям в отношениях между странами.
Точно так же четкое разделение между благоприятным для беженца западом и закрытым востоком практически уничтожило бы Шенгенское соглашение, так как политические разногласия приведут к физическому барьеру, блокирующему свободное перемещение людей в пределах ЕС. Такое разделение было бы так же разрушительно для единства Европы, как и разделенная еврозона.
Но что произойдет, если страны, которые находятся на разных сторонах при одних расхождениях, окажутся на тех же сторонах при других расхождениях? Германия, Италия, Испания и Швеция могут договориться по проблеме иммиграции, в то время как Греция, Франция, Италия и Португалия могут найти общий язык по вопросу макроэкономической политики в еврозоне. Франция, Польша и Великобритания могут согласиться потратить больше на оборону, в то время как Германия ведет более пацифистскую политику. И Германия, скандинавские страны и Великобритания могут быть в центре деятельности по борьбе с изменением климата.
Кроме того, политические «семьи» всей Европы — христианские демократы, социал-демократы и другие партии — могли бы быть союзниками по некоторым политическим вопросам и противниками по другим, выходя за рамки национальных или региональных границ, и двигаться к общеевропейской политике, а Европейский парламент усиливал бы свои демократические дебаты и функции надзора.
У Европы, где страны не точно соответствуют той или иной категории и где гибкие коалиции появляются по различным проблемам, вероятно, есть лучший шанс развития, чем простое разделение между севером и югом или востоком и западом. Конечно, в этом случае остается проблема укрепления институтов, которые могли бы управлять этим разнообразием и увязывать его с политической эффективностью. В этом случае важнейшую и критическую роль играет пропорциональное голосование по принципу квалифицированного большинства. Но в истинно демократических обществах никогда не исчезает проблема согласования разнонаправленных интересов.
Кемаль Дервиш — экс-министр экономики Турции, бывший администратор Программы развития ООН, вице-президент Брукингского института.
